Татьяна Форш - Тайна пиковой дамы

Антон тоже посмотрел в карты – и едва удержался от довольной ухмылки.

У него на руках была сильная пара тузов.

Видимо, плюгавый банкир и держатель игорного дома тоже начали с двойных карт, потому что, как и Антон, скинули в замену по три. Полицейский, пряча в усы улыбку, заявил, что остается при своих. Черный же скинул одну карту и, получив новую, устало заявил:

– Пас.

За ним пасанул банкир.

Антон все же не сдержал ухмылки. Выложил на стол веером три короля, два туза и победно заявил:

– Флеш!

Остальные игроки выложили по две пары.

Рита подбадривающе сжала Антону плечо.

В ответ он похлопал ее по руке: ничего, любимая, прорвемся!

– Победить в одном сражении – еще не выиграть войну! – бросил, не глядя на них, Маэстро и принялся сдавать.

На этот раз Антону в раздаче попались семерка и восьмерка одной масти. Придержав их, он скинул три другие, в надежде, что сможет собрать стрит.

Но удача вдруг повернулась к нему совсем не лицом, и когда пришло время открываться, он мрачно буркнул:

– Пас.

В этой партии лучший расклад оказался у Черного.

Стрит-флеш.

У остальных – тройка и две пары.

Впрочем, уже сейчас, на второй партии, Антон заметил, что игроки за столом всего лишь создают массовку, не стремясь ни выиграть, ни проиграть, и разговоры у них идут ни о чем. Как боты в компьютерной игре. А может, это нанятые актеры?

Ну никак не верилось Антону в запредельно-мистическую пургу, которую попытался навязать ему Черный!

Какие слуги? Какое начало двадцатого века? Не мог же он реально перенести его в прошлое!..

– А как тебя зовут? – вдруг выпалил Данилов, глядя на шоу, которое снова устроил Черный, тасуя карты.

– Меня?

Черный, не прекращая своего занятия, внимательно посмотрел на Антона и, усмехнувшись, ответил словами классика:

– Что в имени тебе моем?

– Да ладно тебе понты кидать! Я вот, может, вопрос задать хочу, а как обратиться, не знаю.

– Зови меня Маэстро, – отрезал тот, поморщился, словно этот разговор был ему неприятен, и принялся раздавать.

– Хорошо, пусть будет Маэстро, тогда вопрос такой. Если мой прадед украл колоду действительно у тебя, то как ты объяснишь свое долголетие? В нашей семье уже три поколения выросло, а тебя стариком не назовешь.

Антон поймал карты и открыл.

«Фортуна-а‑а‑а, ты есть! И ты меня любишь!»

Чистое каре из королей.

Послышались выкрики игроков:

– Скидываю две.

– Три.

– Остаюсь при своих! – Антон посмотрел на Маэстро, явно тянувшего время.

– Замена трех, – невозмутимо произнес тот, также невозмутимо сунул в расклад новые карты и ответил: – Объяснить невозможно. Я связан клятвой. Но в этом мире очень многое нельзя объяснить… Так что – тут я не первый и не последний.

– А как ты, такое мистическое хренпоймикакое существо, позволил какому-то незнакомцу так запросто получить твою удачную колоду?

Черный посмотрел в карты и кинул их на стол.

– Пас.

И вдруг сказал:

– Молодой был. А твой дед балансировал на грани. С одной стороны – он готов был отринуть все свои предпочтения и мечты, которые впоследствии сделали бы его лучше, с другой – он решил поставить всю свою выгоду, лишь бы получить шанс выполнить эти мечты. Ты не поверишь, если я скажу, что мне попросту стало его жалко? Когда-то я сам был на его месте. Вот я и доверился ему, а он меня обокрал.

– Каре! – Антон выложил карты на стол и с довольной улыбкой услышал ответы других игроков:

– Пас.

– Пас.

– Тройка.

Итак, он уже выиграл дважды. Если он выиграет еще раз, он победит!

Позади шевельнулась Рита, видимо, почувствовав его радость.

– Наверное, предку это было нужно, – хмыкнул Антон, продолжая разговор.

– Наверное, – пожал плечами Маэстро. – После этого случая я потерял последнее, что связывало меня с прошлым.

– И что же это было?

– Сочувствие. Теперь я просто исполняю свою работу. Никаких поблажек. Поэтому – если эту игру ты проиграешь, я тебя заберу. И ее.

Он поднял глаза и взглянул на Риту.

Антон вдруг почувствовал, как рука девушки сжалась, больно вдавливая в кожу длинные ногти. Да и ногти ли? А вдруг это уже не Рита? Ему же не видно…

– Я рассчитываю на выигрыш! – улыбнулся Антон и похлопал по мучающей его руке. – Правда, любимая?

– Правда… любимый, – произнес нежный с хрипотцой голос.

Нет, не Рита.

Маргет.

Но она обещала помочь! Ведь и ей нужна свобода!

Антон взял карты – и едва не скривился.

А фортуна-то у него – оригиналка… пять карт настолько разных мастей и достоинств, что даже так сразу и не представляется, что можно из этого что-то собрать…

Ладно, рискнем.

Оставив десятку и даму бубей, он скинул тройку.

Остальным, видимо, фортуна тоже продемонстрировала свою филейную часть тела.

– Пас.

– Две.

– Три.

– Остаюсь при своих…

Маэстро оглядел всех веселым взглядом. И когда каждый пополнил карты, скомандовал:

– Открываемся.

И тут же выложил на стол пять карт подряд одной масти. Червовый стрит-флеш.

– Пас.

Антон скинул ненужные карты и, не слушая, с чем откроются другие игроки, спросил:

– А раз уж ты такой крутой, почему почти за столетие не нашел свою колоду?

– Видимо, не такой и крутой…

Черный собрал карты и снова принялся тасовать, готовясь к последней, решающей, партии.

– Твой прадед не иначе как посчитал меня нечистой силой, поэтому и выбрал жизнь хоть и богатую, но праведную. И сына научил так жить, и внука. А вот правнук оказался на грани. Еще не переступив черту, но и не выбрав свет… Такие души я вижу очень хорошо…

– Это я, что ли? И как это – на грани?

Антона почему-то охватила злость. Непонятно кто, непонятно откуда взялся – и болтает тут о праведности, точно без двух минут епископ Ватикана, а сам для достижения цели не гнушается никакими методами!

– До встречи с этой девушкой ты был равнодушным. Ты не гнушался помогать друзьям, но и не стремился. Ты любил азарт, но не так, чтобы выложить на кон то, что было для тебя по-настоящему дорого. Да и было ли у тебя что-то по-настоящему дорогое?

– А ты, значит, праведник?

Антон положил руку на карты, веером разложившиеся перед ним. Он даже не понимал, чего хочет добиться этим разговором.

Может, просто хорошенько разозлиться? Так, чтобы в случае проигрыша перегрызть всем глотки, но освободиться от этого высокомерного ханжи!

Антон знал, что пойдет на все, чтобы вернуть свою жизнь и не упустить при этом ту, что стала для него всем миром.

– Я – страж той грани.