Лана Синявская - Дар лесной отшельницы

– Минут десять, наверное. Я на часы не смотрела.

Анна не верила своим ушам. Она четко помнила, что свидетель, посмотревший на часы в гостиной, сказал, что выстрел прозвучал без десяти четыре. Но колокол звонит всегда ровно в шестнадцать ноль-ноль! И тот день не был исключением.

– Маша, ты только что разрушила железное алиби, – серьезно проговорила Анна. Она готова была расцеловать ничего не понимающую девчонку.

Она говорила чистую правду. Только у одного человека алиби строилось на времени. Только один человек заводил в гостиной часы с бриллиантовой стрелкой. Только один человек в доме прекрасно знал о наличии тайного хода в оранжерею! И человек этот – Фрэнк, он же Михаил Федорович Барсков, если это его заявление не очередная ложь!

Он обеспечил себе стопроцентное алиби, переведя стрелки единственных на первом этаже часов на двадцать минут назад. Показания продавцов из магазина посуды должны были это подтвердить – Фрэнк никак не мог оказаться в доме во время совершения преступления. А на самом деле – он там был! У него был и сообщник. Тот, кто входил в кабинет под видом Барскова. Но это можно выяснить. Главное, причастность Фрэнка к преступлению почти доказана. Он же разделался и с Сандрой. Дурочка, услышав от пытающейся оправдаться горничной про колокол, едва не одурела от счастья! Как же, второй наследник оказался убийцей, и у нее в руках доказательства. Жадность ослепила ее, она, не долго думая, выложила Фрэнку все, что знает, и потребовала вернуть наследство в обмен на молчание. И тут она просчиталась. Фрэнк не меньше ее хотел стать богатым и попросту избавился от опасной свидетельницы. Еще немного, и он добрался бы до Маши. Она стала бы следующей жертвой.

Единственное, чего Анна не могла понять, это как он мог рассчитывать на то, что девушка уронит сервиз и у него появится повод удалиться из дома в нужное время.

Но Маша тут же развеяла ее сомнения.

– Так я же и говорю, он сам виноват, а меня выгнал в три шеи, – воскликнула она, когда Анна спросила ее об этом. – Он же сам налетел на меня в коридоре. А у меня руки дрожали от волнения, тарелки и посыпались!

Вот и все! Теперь немедленно назад. У Фрэнка железные нервы, но долго он не выдержит. Попытается убраться от греха подальше. Только бы успеть.

Анна поднялась и поспешно направилась к выходу.

– Анна Владимировна, так меня теперь точно не возьмут обратно? – помявшись, спросила Маша напоследок.

– Ты знаешь, я поговорю с Германом. Сдается мне, что он станет-таки наследником своего отца и согласится принять тебя обратно.

– Вы правду говорите? – засияла Маша.

– Честное слово.

– Тогда вот что. Помните, вы мне рассказывали о призраках?

– Да, конечно.

– Вы, наверное, этим интересуетесь. Я давно хотела вам сказать: на болотах живет слепая Глафира-отшельница. Люди говорят – она ведьма. Не знаю, может, и так, только плохого она никому не делала. Вы сходите к ней, если интересуетесь. Она о призраках все знает. А если пускать не станет, скажите – от Маши. Она меня в детстве от смерти спасла. Небось вспомнит.

– А как я ее найду?

– Там через болота тропинка есть. Она одна. Люди натоптали. Они к Глафире часто ходят. Она все болячки лечить умеет. Вот по ней пойдете и упретесь в ее избушку. Только в сторону с тропинки не сходите, утопнете.

Анна поблагодарила Машу. Она понимала, что девушка хотела ей угодить. Но сейчас все ее мысли были заняты тем, чтобы успеть домой до того, как Фрэнк исчезнет в неизвестном направлении.

В особняк она неслась как на крыльях и все же едва не опоздала. Она как раз подъезжала к дому, когда от него отъехал другой автомобиль, за рулем которого сидел Фрэнк. Она посигналила и помахала рукой, прося его притормозить, но у Фрэнка, видимо, все же сдали нервы. Вместо того чтобы остановить машину, он нажал на газ и понесся вперед.

Он надеялся, что Анна испугается и свернет с дороги, но оказался прав ровно наполовину. Анна действительно здорово испугалась, но не свернула. Вцепившись в руль изо всех сил, она неслась вперед. В последний момент она все же крутанула баранку влево, однако скорее в этом был повинен не точный расчет, а инстинкт самосохранения. Но было поздно. Раздался адский грохот, ослепительный свет ударил в глаза, когда две машины со скрежетом и лязгом врезались друг в друга.

Анна оказалась в железном капкане, притиснутая рулем к спинке сиденья. Мотор въехал в салон, вздыбив пол. Анна охнула и отключилась.

– Аня, ты меня слышишь меня, Аня!

Чей-то зов отдавался в ушах Анны, причиняя боль.

– Где он? – пробормотала она, не открывая глаз.

Герман засмеялся с явным облегчением.

– Ну ты уникум! – восхищенно пропел он.

– А в чем дело? – Аня подняла тяжелые веки и посмотрела на его перепачканное грязью лицо. Она каким-то образом очутилась в доме, в гостиной, на белом кожаном диване.

– На твоем месте я интересовался бы только одним: на месте ли руки и ноги?

– А что, они не на месте? – Анна приподняла одну руку и внимательно посмотрела на нее, затем попробовала пошевелить ногой и в заключение снова вопросительно посмотрела на Германа. Он только покачал головой:

– После такого каскадерского трюка ты должна была расплющиться в лепешку, а у тебя только шок, пара ссадин, ну и легкий вывих.

– Так это же хорошо. Где он? Сбежал?

– Как же. Куда он денется. Если сможешь немного приподняться и повернуть голову вправо, то увидишь нашего дорогого Фрэнка. Он немного помят и крепко связан, но достаточно бодр и вполне узнаваем.

– Грязный мерзавец, – раздалось откуда-то снизу злобное шипение.

– Ну, я же говорил, – пожал плечами Герман. – Он вполне в форме. Кстати, а почему ты набросилась на моего новоявленного дядю как разъяренная фурия?

– Это он убил Сандру и твоего отца.

– Что?! Ах ты, гнида. Ну все! – Герман вскочил на ноги, в три прыжка преодолел расстояние до того угла, где, скорчившись на полу, сидел Фрэнк, сверкая злобными глазами, и рывком поднял того на ноги.

– Отпусти меня, ублюдок! – выплюнул мужчина, растеряв весь свой лоск и вышколенные манеры. – Неужели ты ей веришь? Она же сумасшедшая!

– А вот мы сейчас посмотрим, кто тут не в себе, – угрожающе прорычал Герман и с размаху ударил Фрэнка по лицу. Голова его дяди мотнулась в сторону, он слабо вскрикнул.

– Отпусти его, – брезгливо морщась, посоветовала Анна. – Не стоит пачкать руки.

Фрэнк слизнул с разбитой губы кровь и посмотрел на девушку с такой ненавистью, что та отшатнулась. Слова, которыми он обозвал ее, могли оскорбить самого выдержанного человека, но Анна не обиделась, на этот раз у него были к тому основания. У Германа оказались более слабые нервы, он отвесил Фрэнку еще одну затрещину и швырнул его обратно на пол.