Сергей Пономареко - Седьмая свеча

— Вы что, заснули? Я могу и обидеться на столь долгое молчание. Можно подумать, что я навязываю вам непотребный хлам в виде себя! — нервно сказала Галя.

— Тебе нужен сиюминутный ответ на поставленный вопрос, но мне необходимо хоть немного поразмышлять!

— Надеюсь, размышления не продлятся слишком долго, до того момента, когда толстяк санитар начнет вытаскивать меня из этой палаты?

— Хорошо, я согласен, но у меня есть свои условия, и это в интересах нас обоих.

— Если они в наших интересах, почему бы их и не выполнить? Скажете сейчас или потом?

— Нам надо будет все обдумать. Потребуются деньги, много денег. Во-первых, адвокат, а во-вторых… Ольга. Той оставшейся тысячи баксов не хватит, чтобы все решить. Я пока ничем не могу помочь. У тебя есть возможность где-нибудь одолжить деньги, пока я выйду отсюда?

— Я подала заявление в милицию о том, что мой бывший… сожитель меня обокрал. Вчера звонили его родители и предлагали встретиться, хотят договориться со мной, чтобы я забрала заявление. Он по-прежнему где-то в бегах. Думаю, они вернут похищенные деньги, может, кое-что удастся одолжить. А какие проблемы с Ольгой?

— Мы пока с ней не разведены. Я подам на развод, начнется раздел имущества, квартиры. Мне бы не хотелось менять квартиру, в которой я родился и вырос. Возможно, если… Впрочем, уговорить ее будет очень сложно. Все остальное из области фантазии. Я подам на развод с Ольгой после того, как будет вынесен оправдательный приговор. Это подойдет?

— Вполне. По поводу квартиры я подумаю. И еще. Желательно до того времени, как Ольга начнет что-то предпринимать, сделать так, чтобы у нее уже не было книги Духов, доставшейся ей по наследству от бабы Ульяны.

— Что ты предлагаешь?

— Нужны ключи от вашей квартиры. Наверное, они у вас?

— Да. Только хранятся вместе с одеждой, согласно описи. Я смогу ими воспользоваться, лишь когда выйду отсюда.

— Это поздно. Я думаю, это можно решить при помощи санитара. Он должен знать, к кому подойти и как это сделать. У меня есть с собой деньги.

— Хорошо. Тогда так и поступим.

С тех пор прошло полтора месяца до того момента, как Ольга обратилась к врачу.

Глава 32

Галя снимала комнату в частном доме «деревни-города» Совки, недалеко от Центрального автовокзала. Место жительства ей очень напоминало родную Ольшанку. Схожи они были не рельефом местности — Совки расположены на холмах, Ольшанка — в низине, — а своим деревенским укладом, криками петухов по утрам, ухоженными огородиками возле домов. Ежедневно ей приходилось полчаса идти к остановке автобуса по разбитым мостовым кривых улочек частного сектора. Каждый раз она поражалась резкой смене окружающей обстановки: выйдя из деревни, оказывалась на оживленной автостраде большого города, а на противоположной стороне вздымались высотные дома. Добираться целый час до места учебы было не очень удобно, но зато ехала она без пересадок — только на автобусе. Ей нравился этот район, нравились проживающие здесь люди, и она мечтала в будущем иметь небольшой домишко с обязательным приусадебным клочком земли.

Хозяйкой, сдавшей ей комнату в пристройке, была пожилая женщина, Петровна. Вместе с ней проживал ее великовозрастный сын Василий.

Петровна целыми днями занималась приусадебным хозяйством. У нее были парники, в них она выращивала всевозможные цветы, на доходы от продажи которых жила сама и содержала сына. Несмотря на то что имя у него было такое же, как и у покойного брата Гали, и по возрасту они были почти ровесниками, он являл собой полную его противоположность. Вялость и инертность были основными чертами его характера. Нельзя сказать, что он был лодырем или отлынивал от работы, — он нехотя делал только то, о чем его просила мать, ни больше ни меньше, совсем не проявляя инициативу. Его любимым времяпрепровождением был просмотр видеокассет, благо, видеомагнитофон имелся. Работал он посменно дежурным кочегаром в каком-то ЖЭКе, а дома в основном прятался в своей комнате и смотрел видеофильмы до одури, не отдавая предпочтения конкретному жанру.

Когда Галя поселилась у них, то сразу положила глаз на Василия и начала потихоньку строить далеко идущие планы, трезво оценивая свою внешность, но рассчитывая на его инфантильность. Петровна этому не препятствовала, даже поощряла. Гале пришло в голову, что она сдавала комнату вовсе не из-за мизерной платы, так как доходы от продажи цветов были ощутимыми, а рассчитывала женить сына.

Петровне понравилась работящая жиличка, которая сама постоянно вызывалась помогать, при этом было видно, что работа доставляет ей удовольствие. Цветы были страстью Гали, она в изобилии выращивала их у себя в Ольшанке и, занимаясь ими здесь, ощущала, как щемит сердце.

Однако Василий холодно встретил молчаливое намерение Петровны и Гали возложить на него семейные обязанности. Непрерывная двухмесячная блокада Василия параллельно с подготовкой и сдачей вступительных экзаменов в вуз не дала положительных результатов. В лучшем случае он шел на непродолжительный разговор, а после предложения куда-нибудь пойти прогуляться молча скрывался в своей комнате и включал «видик».

Неужели в этом была виновата ее внешность? Неужели он не видит, какая она работящая, насколько у нее расширился кругозор, так что с ней есть о чем поговорить? Не родись красивой, а родись счастливой, говорит народная мудрость. А разве можно быть счастливой, будучи некрасивой, так что даже такой недоросль, как этот Василий, ее игнорирует?

Все больше мир книг и грез заменял Галине живое общение. Иногда у нее сдавали нервы, и ночью подушка становилась мокрой от слез. Неужели страшное пророчество Мани, несмотря на все ее усилия, исполнится? Выходит, человек — только игрушка в руках Судьбы и, что бы он ни делал, все равно сбудется то, что предначертано? Она углубилась в философию волюнтаризма Шопенгауэра и откровения Ницше.

После занятий Галя стала ходить на курсы по изучению испанского языка. Если бы нашелся кто-нибудь, кто задал бы ей вопрос, почему она выбрала именно испанский язык, то она, не задумываясь, ответила бы: за его живость, красоту и жизнерадостность.

Но правдой было не только это. Как-то раз она посмотрела испанский фильм и заметила, что буквально у всех женских персонажей над верхней губой виднелся темный пушок — у одних он был более заметен, у других менее.

Она страстно захотела поехать в Испанию, и ночью ей стали сниться обожженные безжалостным солнцем горы, мужчины и женщины, одетые в диковинные яркие наряды, больше похожие на цыганские. Они танцевали зажигательную фарандолу и при этом, не переставая, ели оранжевые апельсины.