Олег Шовкуненко - И настанет день третий

Достигнув жертвы, червь приподнялся из воды и широко разинул свою ужасную пасть – четыре лепестка огромного бутона, усеянных изнутри сотнями мелких, изогнутых как шипы, зубов. Один миг и шатер смерти полностью накрыл человеческую фигуру. Челюсти сомкнулись, и монстр грузно ушел в темную глубину.

Однако, на смену одному чудовищу из гниющего болота поднимались все новые и новые твари. Их становилось все больше, и скоро вся зловонная яма уже кишела черными извивающимися телами. То там, то тут расцветали смертоносные цветки разинутых пастей. Слышалось шипение, и в воздух взлетали фонтаны парящей ядовитой слюны. Разъяренные чудовища неистово требовали свежего мяса.

Анцыбал ждал именно этого момента. Удовлетворенно зарычав, он впервые выдавил из себя что-то похожее на человеческое слово:

– Хорошо-о-о!

Затем он повернулся к лобастам и приказал:

– Начинайте. Делайте все, как и прежде.

Ведьмы хищно зашипели и стремглав кинулись исполнять приказ своего повелителя. Сейчас они начнут бросать пленников, и болото внизу превратиться в место кровавого пира. Представив эту картину, я весь похолодел. Но этот холод превратился в морозную стужу, когда стало понятно, что не все так просто.

Лобасты отстегнули еще двух приговоренных, женщину в рванных красных лохмотьях и калеку солдата с оторванной по локоть рукой. Их подтащили к краю, но вниз сбрасывать не стали. Людей повалили на спины. Каждого из смертников держали по две ведьмы, одна за руки, другая за ноги. Еще две лобасты подтянули к месту расправы пару наполненных золотом корзин.

Что будет дальше? Мне было жутко и страшно, но отвести взгляд я не мог. И не только потому, что должен был знать. Чудовищная магия всего происходящего парализовала, заворожила меня, превратив в неподвижного каменного истукана. И я смотрел… смотрел вылезшим из орбиты единственным глазом.

В руках у ведьм блеснули отточенные ножи. Откуда они их взяли, я так и не понял, наверняка вытянули все из тех же корзин. Длинные острые лезвия мелькнули как молнии, и угрюмые серые камни моста окрасились алой кровью. Люди корчились и орали от невыносимой боли, а им хладнокровно вспарывали животы. Выпотрошив приговоренных словно индеек, лобасты тут же начали набивать их золотыми самородками. Ведьмы трудились до тех пор, пока люди не стали походить на наполненные до краев мешки с картошкой. Только после этого смертников поволокли к пропасти.

Лобасты дождались, пока один из червей широко разинет свою пасть, а затем кинули тело женщины прямо туда. Спустя мгновение солдат полетел в глотку другой ненасытной твари.

Не в силах более выносить это жуткое, кровавое зрелище, я уткнул голову в руки.

Наша троица брела в полном молчании. Теперь пошатывался не только я, ноги заплетались у всех. На душе муторно горько и беспросветно. Событие, свидетелями которого мы стали, сломило нас, вытянуло всю силу, волю и энергию. И теперь по бесконечным подземельям ползли три бестелесных неодушевленных призрака.

– На нем кровь… на нем всегда кровь.

Негромкие слова Чен Фу стали первыми звуками, которые я услышал за последние полчаса, а то и час. Эхо подземелья подхватило их и зашипело из всех темных потаенных углов: кровь… кровь… кровь…

– Золото клеймено кровью, начиная с самого своего сотворения, – Сурен думал о том же.

– Кто мог представить, что правда столь ужасна и жестока, – китаец слушал только самого себя. – Мы восхищаемся им, ценим, гордимся. Все эти драгоценные безделушки на витринах ювелирных магазинов, блеск дворцов, великолепие храмов… А выходит все наоборот. Все это ложь. Все это истинный лик смерти.

Смерть… вновь повторил вездесущий голос туннеля.

– Да… – мой друг поежился и понизил голос. – Кто бы мог подумать, что золото приходит в наш мир таким грязным, чудовищным способом. Получается, черви заглатывают его вместе с человеческим мясом, а когда уходят отсюда, из девятого круга, то уносят с собой и то и другое. Где-то там, на стыке миров, мерзкие твари испражняются, и вся эта золотая дрянь вместе с дерьмом остается ждать, пока свихнувшееся от алчности человечество ее не откапает.

Дойдя до этого места, Лусинян судорожно изогнулся, отчаянно борясь с приступом тошноты. Сглотнул, продышался, отплевался и изменившимся сиплым голосом подытожил:

– Выходит на нем… на золоте этом дрянном, не только кровь, на нем еще и порядочный слой дерьма.

Слова Сурена вызвали в моей голове зловещее ведение. Гигантские черви, обернувшись призраками, упрямо ползли через шахты, туннели, станции метро, подземные переходы и даже через подвалы обычных жилых домов. Их кольчатые тела, отчетливо различимые в темноте, превращались в туман при первом проблеске света. Но везде, абсолютно везде, где только они побывали, оставалась скользкая, жирная, коричневатая, словно ржавая влага. Люди думают, что это застоявшаяся, загнившая грунтовая вода. А вот я не уверен… теперь я ни в чем не уверен.

Продолжением отвратительной галлюцинации стал мой злобный шепот:

– Как ни крути, но для нас такой способ не годится. Не хочу я вернуться домой в виде зловонной каши.

– Нам не вырваться.

Чен Фу похоже больше не верил в спасение. Чувствовалось, что он готов прекратить борьбу и отдаться на волю властителей тьмы. А там хоть смерть от рук соседа каннибала, хоть зловонная болотная жижа, хоть пасти прожорливых червей, все едино.

– Но ведь еще остается план «Б»! – я вспомнил о призрачной надежде выторговать жизнь путем переговоров с самим Дьяволом.

– План «Б»? – Сурен развел руками, приглашая взглянуть на окружающее нас мрачное подземелье. – Леха, погляди вокруг, где мы, а где седьмой круг? И я еще не говорю о схватке с охранниками, о способе выплеснуть свинец и о многом-многом другом.

Что тут сказать? Аргументы весомые, убийственные я бы сказал. И дорога наверх, и неминуемая драка с циклопами, и даже возможно новая встреча с моим разлюбезным другом Велиалом. Все это сложно, практически невыполнимо, но ведь и награда за победу будет сказочная, невероятная, неописуемая… За победу нам даруется жизнь.

– Часов десять у меня еще есть, – произнес я задумчиво. – Можно попробовать.

– У тебя-то есть, а мы? Ради чего боремся мы?!

У Лусиняна явно сдавали нервы. Оно и понятно. После всего того, что мы прошли, что мы видели…

– Умолкни! Чего орешь!

Я прислушался к непонятным зловещим шорохам бесконечной штольни. Вроде, ничего опасного. Вдалеке что-то ухает, скрежещет, но так было и раньше. Звуки не становились громче и не приближались.

Слегка успокоившись, я продырявил Сурена суровым укоризненным взглядом. Вот так и начинается бунт на корабле. И у капитана есть только два выхода: либо подавить его с помощью грубой силы, либо использовать мощь своего авторитета. О первом варианте я не хотел и думать, а вот второй… Да, пожалуй, я знаю как следовать по второму пути.