Сергей Жилин - Душегуб

Идут часы, за которые я разбираю это место на доски! Во мне полно сил крушить!

Зря потратил целые сутки — хитрая интрига полиции, чтобы убрать меня на время с игровой доски. Говорить с Тимом я нынче не в состоянии: велик шанс не удержаться и броситься на калеку. Пустое.

Произошло многое, я успел на кульминацию спектакля: двое леших нашли Донни, а Марк бросил в клетку Харона. Затем выпустил — я проследил за исходом случившегося. Чедвер чист, все его кровавые грехи не имеют никакого отношения к буйствам Душегуба.

Чутьё, чутьё… Марку просто понравился Харон, не спорю, в качестве маньяка он удобен, гаварцы покивают и скажут, что садистом, в самом деле, был он. Но они ошибаются…

Душегуб хладнокровен и расчётлив, в его голове механизмы смазаны, глаз не дёргается, а за вольности он должен себя наказывать. При всём уважении, бородатый алкоголик с замашками клоуна совершенно не подходит под это описание. Харон может строить из себя и героя, и хозяина жизни, и самого бога, но это не вымарает из его характера мягкого фундамента.

Его руки, душа ребёнка, дрогнут и отдёрнутся.

За десять минут избитый Чедвер проковылял чуть больше двухсот метров. В конце концов, ноги не выдержали, и он шлёпнулся на асфальт. Растянулся, не в состоянии вновь подняться. Легко спутать с трупом, опять же потому, что и живой, и мёртвый мало интересны людям. Рад бы провести эксперимент и посмотреть, как долго мертвец пролежит без внимания.

Разве что ворон и собак придётся отгонять.

Харон не пошевелился, когда я подошёл. Ткнул его носком ботинка в бок, что вызвало протяжный стон. Речь боли, не человека.

— Чедвер, слышишь меня? — присел я на корточки и шепнул лежащему на ухо.

— Да… Ты кто?..

— Неважно. Где живёшь?

Харон промычал и попытался приподняться на локтях. Почти удачно.

— Сам ты не доползёшь.

— Я пьяный бываю в куда худшем состоянии, — огрызнулся он, — справлюсь.

— Справится он… Говори, где живёшь? Подброшу.

— Сговорился уже с одними! Согласись, то, что ты видишь, мало похоже на хороший результат. Ступай себе мимо.

Упрямый. Я поднялся и обошёл полумёртвого. Кряхтенье и стоны ни на секунду не прекращаются. И тут Харона вывернуло наизнанку с характерным звуком людской слабости. Мне стало мерзко, но я умудрился остаться на месте.

— Выглядишь, как мешок с говном. Буду откровенен: меня тошнит. Я тут не спасителя корчу — есть разговор.

— Я весь твой, — прокряхтел Чедвер.

— Не здесь.

— А что тебя может смущать? Свежий воздух, тихо, сухо… Капризный ты наш…

Очередная волна заставила восхититься человеческим желудком: он способен извергать огромное количество мерзости. Собрав волю в облёванный кулак, Чедвер встал на колени. Ко мне обратилась грязная улыбчивая рожа. Во тьме зрелище выглядит даже жутко.

— Так что ты хочешь меня спросить?

— Сперва, где ты спать предпочитаешь?

— Дома, — растянул безразмерную пасть Харон. Улыбка мне не понравилась: похожа на ту, что в тыквах вырезают, а эти тыквы меня раздражают.

За то, что вывел меня из себя, я влупил пощёчину, небольную, но поучительную. С мутанта свалилась радость, а когда я схватил его за ворот, он даже нахмурился, играя синяками. Наши лица сошлись, настало время орать:

— Где ты живёшь? У меня не так много времени!

— Оу, мы злые и буйные! — покривлялся Харон. — А теперь, будь любезен, сбавь обороты…

— Харон…

— Ладно… Заброшенный дом на берегу ручья, по улице Ильвеса.

Спектр мерзостных ощущений прошёлся и по попутчику. В мгновение ока мы очутились возле разваливающейся халупы. Громом вдарили шум воды и уханье сов. Харона вырвало в третий раз — я еле успел отдёрнуть руку.

Настроение его парадоксально улучшилось:

— Винчи! — обтёр рот Чедвер. — Я-то всё думаю: голос знакомый, наверно, Винчи! И точно же! Глаз — алмаз!

— Идиот, тогда уж ухо — алмаз… Внутрь?

— В подвал, если можно.

Не люблю перемещаться наугад: это чревато. Каждый раз трясусь, нередко отказываюсь от подобных трюков, однако сейчас при свидетеле было бы опрометчиво. Неправильно поймут, а быть неправильно понятым значит вляпаться в неприятности. Устал отмываться.

Переместившись во тьму, я поспешил отскочить от Харона, который, однако, сдержался. В темноте так и не послышались звуки рвоты. Сквозь тишину пробился хохот побитого хозяина дома:

— Ха-ха-ха, что с тобой?

— Держи рот под контролем, а то ты сегодня успел пометать.

— Рот… — начал Харон в знакомой до боли интонации.

— …самое страшное оружие ничтожеств! — закончили мы хором ставшую великой фразу Стального Тима.

Были времена, он не ладил с одним парнем. Вообще, та тварь многим подгадила жизнь, но в шерифа дебошир вцепился по всем правилам уважающих себя клещей. Посадить было не за что: гад всех напрягал, но в рамках закона. Однажды парня занесло, и он пригрозил Тиму расправой, на что получил красноречивый ответ.

Эти слова задели болтуна, так что тот взялся подкреплять их впредь делами, за что и поплатился. Последний раз его видели избитого Шальным, а потом подонок пропал.

Вслед за щелчком загорелся огонёк в руке Чедвера. Пламя осветило полную хлама и крупных зеркал берлогу. Избитый пристроился на мятой лежанке, поставив зажигалку на табурет.

Глаза Харона ушли под потолок, он пробормотал:

— Глянь, ты не видишь нигде моей шляпы?

— Сам будешь искать…

— Послушай, Винчи, — с деланной серьёзностью оборвал меня Харон, — Ты знаешь, откуда у меня такое прозвище? О, я хорошо запомнил эту историю! Это из мифов о Древней Греции: был там такой… лодочник, он перевозит души через реку Стикс в царство мёртвых.

— Да, сейчас у него работёнки хватает, — не удержался я от комментария. — К чему ты это рассказываешь?

— А к тому, что перевозчик — умная сволочь, потому как бесплатно душонки не возит. Поищи, будь любезен, мою шляпу, а то я с тобой разговаривать не буду.

Достойная смеха ситуации: полумёртвый диктует условия. Нелепо, но вполне ожидаемо, что я даже не собираюсь обижаться.

— Думаешь молчать? Посмотрим, как ты замолчишь, если я начну тебя резать…

— Куском зеркала? — непонятно зачем поднял руку с оттопыренным указательным Харон.

— Можно и им, — ответил я уныло и пошарил взглядом по округе.

Шляпа нашлась неподалёку, вся в пыли валяется на полу в эпицентре недавно свирепствовавшего тайфуна. Полагаю, именно здесь бородатого и били. Сразу после того, как он перестал сопротивляться.

— Вон она валяется.

— Принеси, — с детской настойчивостью прогудел Харон.