Ким Харрисон - На несколько демонов больше

— Ты еще не знаешь, что такое «плохо», — сказала она и открыла кран. Движения у нее были резкие, на грани вампирской быстроты. Поняв, что я перекрыла ей выход, я проскользнула в кухню и сделала вид, что мне нужна бутылка с водой. Чувствуя, как частит пульс, я закрыла холодильник, отвернула крышку и глотнула воды.

— Насколько часто тебе нужна кровь? — спросила я и вздрогнула, когда Айви резко повернулась, запутавшись руками в посудном полотенце.

— Мерзкий вопрос задаешь, Рэйчел, — сказала она обвиняющим тоном. Брови ее страдальчески сдвинулись.

— Не мерзкий, а по существу, — возразила я. — Тебе нужна кровь, чтобы ты себя чувствовала нормально. Мне, черт побери, нужен секс не реже раза в неделю, если я встречаюсь с кем-то, кто мне дорог, — а если нет, мне уже начинает казаться, что он меня не любит, или мне изменяет, или еще всякие глупости в голову лезут. Идиотизм, но так оно есть. Почему у тебя должно быть иначе? Так вот: насколько часто тебе нужна кровь, чтобы быть спокойной и довольной?

Лицо за завесой волос стало алым — каково? В глубине души, оказывается, Айви застенчива.

— Два или три раза в неделю, — пробормотала она. — Но не то что мне ее много нужно каждый раз. Тут важен процесс, не результат.

Ее блуждающий взгляд остановился на мне, пронизывая до сердцевины.

— Это я могу, — сказала я, чувствуя, как колотится сердце.

Ну ведь могу же?

Айви смотрела на меня — и вдруг резко рванулась в арку. Передо мной была пустая кухня.

— Айви! — воскликнула я, ставя бутылку на стол и устремляясь следом. — Я же не прошу тебя меня кусать! Я просто хочу поговорить!

На ходу я заглянула в ее комнату, в ее ванную, потом услышала ее шаги в святилище. Она собиралась сбежать — как всегда.

— Айви! — позвала я и тихо ойкнула, войдя в святилище: она оказалась передо мной.

— Ты меня преследуешь, — сказала она, и угроза в ее голосе заставила меня скрыть дрожь.

— Я хочу поговорить. Только поговорить. Я знаю, что ты боишься… Эй! — возмутилась я, когда ее рука резко толкнула меня в плечо. Айви стояла ко мне вплотную, и глаза ее были чернее греха — и живее солнца.

— У меня есть серьезные причины для страха, — сказала она, и ее дыхание шевельнуло мне волосы. — Ты думаешь, мне не хочется тебя укусить? Ты думаешь, я не хочу снова наполниться тобой? Ты меня любишь, Рэйчел, знаешь ты это или нет, а любовь без условий очень редко приходит к вампиру. Я с ума схожу, что ты здесь, и ты не моя!

Я смотрела на нее в упор, чувствуя, как стучит пульс и как подгибаются колени. Может, действительно не стоило идти за ней.

— Я так этого хочу, что калечу других, лишь бы сохранить тебя в безопасности и почти преступной невинности, — говорила Айви. — Так что, если я тебя не кусаю, поверь мне, тому есть серьезная причина.

Она сильно толкнула меня в плечо, отвернулась и пошла. В полном потрясении я смотрела ей вслед. Льющееся в витражи солнце окрашивало ее цветными пятнами, играло на решительно размахивающих руках. И моя решимость тоже выросла — я шагнула вслед за Айви. Надоела мне эта ее манера убегать от моих вопросов.

— Поговори со мной! — потребовала я. — Ну почему ты не хочешь даже попробовать найти способ? Айви, ты была бы такая счастливая!

Она остановилась перед самой прихожей, держа руку на бедре, лицом к двери. Три секунды она стояла так, потом медленно обернулась. Изящная, собранная — просто аллегорическая картина сдерживаемой досады.

— Ты меня не остановишь, — сказала она просто, и я шагнула вперед, желая возразить. — Ты слишком погружаешься в экстаз, чтобы сохранить сознание и остановить меня, если дело обернется плохо. А оно обернется плохо, Рэйчел, если я не примешаю к нему секс. Такой создал меня Пискари.

Мелькнуло ее отвращение к себе, ненависть к собственному существу — и у меня сердце заныло от желания доказать ей ее неправоту. Дыхание у меня участилось, пришлось его сдержать.

— Теперь я знаю, чего ожидать, — сказала я тихо. — Тогда было неожиданно. Теперь я справлюсь лучше.

Она, не снимая руку с бедра, оглянулась налево, будто в поисках сил. Или ответа.

— «Лучше» — этого мало, чтобы остаться в живых, — сказала она, и я похолодела от едкой интонации. — В тебе этого нет. Ты сама сказала, что не хочешь делать мне больно. Если я снова возьму твою кровь, не дав своим чувствам к тебе сковать мой голод по крови, тебе придется останавливать меня силой и болью, потому что, когда голод захватит власть, я не сдержу его. Ты думаешь, сможешь ты?

У меня пересохло во рту, и слова прозвучали хрипло:

— Не… Не обязательно же применять силу.

— Правда? — спросила она, и я встала столбом, вытаращив глаза от страха. Айви отпустила сумочку, та упала на пол. — Давай проверим.

Она прыгнула, я отдернулась, хватая ртом воздух, нырнула к ней, оттолкнувшись от стены с намерением мимо нее проскочить. Если она меня схватит, я труп. Потому что это не страсть, это гнев, гнев на себя, наверное, но оттого не менее опасный.

Звук удара Айви об стену в том месте, где я только что была, заставил сердце скакнуть к горлу. Я резко развернулась. Айви неслась на меня, я схватила ее за руку, дернула, пытаясь повалить, но Айви вывернулась, покатилась — судя по звуку, и я развернулась —…но слишком медленно.

Сдержалась, не пискнула, когда белая рука охватила мое горло, пальцы прижали руку, вывернули кисть так, что стало больно. Я обмякла в ее захвате — с ее вампире кой реакцией мне не соперничать. Вот и все. Я во власти Айви.

— Ну, Рэйчел? — шепнула она, шевеля мне волосы дыханием. — Делай мне больно, покажи, что ты этого не боишься! Если ты не воспитана в сознании, что это норма, то это труднее, чем ты думаешь.

Она не мазохистка, она реалистка, пытающаяся меня заставить понять. Я стала отбиваться в страхе, и плечо пронзило болью. Не от захвата Айви — он был прочен, но не причинял бол и, — а от моих усилий освободиться. Я застыла, вытаращенными глазами глядя на стену. Спиной я ощущала тепло ее тела, и у меня мышцы начало одну за другой сводить от покалывания, возникшего высоко в шее и потекшего вниз…

— Мы можем делить кровь без любви, если ты сможешь мне сделать больно, — выдохнула Айви, обдав мне ушную раковину теплом. — Можем делить кровь без боли, если ты меня полюбишь. А середины нет.

— Я не хочу делать тебе больно, — сказала я, зная, что моя магия действует как бейсбольная бита. Тонкости мне всегда недоставало. Она сделает больно, и очень больно. — Отпусти, — потребовала я, шевельнувшись.

Она сжала хватку, и в результате моих стараний наши тела только сблизились. Жаркий ком свернулся у меня внутри. Это началось как предметный урок, чтобы я к ней не приставала, но теперь… Господи, а что, если она укусит меня прямо сейчас?