Джексон Пирс - Красные сестрицы

Он умолкает.

Я вздыхаю.

— В боулинге Альфа сказал: «Мы его нашли». Тогда им и стало ясно, кто ты такой и как использовать Рози.

— Они не попытались обратить меня, потому что… у них не было численного преимущества? Ты бы меня защитила, мы бы победили. Теперь Альфа знает, на что мы способны, и прекрасно подготовился. Рисковать он не захочет, особенно учитывая, что лунная фаза почти закончилась… — Сайлас с надеждой вскидывает брови. — Может, раздобыть ружья?

— Нет, убить волков не так просто, да и где мы оружие возьмем… — Я качаю головой.

— Так, времени у нас до завтрашнего вечера. Остаются почти сутки… Что еще можно… С чего это завтрашний вечер такой особенный? — бормочет Сайлас.

Я качаю головой и, раскрутив в руке один из ножей сестры, бросаю его в дверь. Клинок входит в дерево с пронзительным треском, но не совсем туда, куда я целилась — у Рози рука вернее. Если бы только она не забыла ножи…

— Лунная фазы заканчивается в одиннадцать часов сорок одну минуту. Все члены стаи, которые рыскали в окрестностях, возвращаются в город. Фенрисы не хотят тебя упустить. А если отыскать их логово и заявиться туда пораньше?

— В таком случае они убьют Рози. — Сайлас нервно рвет на себе волосы. — Скарлетт… Я знаю, что делать.

— Как?

— Давай обменяем меня на Рози.

Я скрещиваю руки на груди.

— Ты готов пожертвовать душой ради жизни моей сестры?

Сайлас тяжело дышит, на лбу у него выступают бисеринки пота.

— Да. Так и поступим. Пошли, сейчас же.

Он идет по направлению к двери.

— Постой!

Я преграждаю Сайласу путь, кладу руку ему на грудь и заставляю присесть на стул.

Обменять — его на нее. Сайлас и Рози — неотъемлемые составляющие всего, что имеет для меня значение. Я всего лишь дополнение, а значит… Нет, спасти сестру должна я! Впрочем, сейчас не время для выяснения отношений, для ревности и зависти.

— Летт, обменяй меня. И… и убей, как только меня обратят.

— Сайлас, заткнись! — рявкаю я. — Волки не отпустят Рози, даже если получат тебя. Мне кажется… — Я тяжело сглатываю. — Знаешь, ее отдадут… тебе — после того, как ты…

Закончить эту фразу выше моих сил.

Лицо Сайласа делается бесцветным, только голубые глаза светятся страхом и отчаянием.

Я решительно сжимаю губы.

— Слушай, а если притвориться, что мы согласны? Ты придешь к ним, будешь вести себя так, словно решил им уступить, а я… Не знаю. Ну, что-нибудь придумаю. Я не вижу другого способа подобраться к фенрисам и не дать им убить Рози.

Сайлас смотрит на меня, и к нему постепенно приходит понимание.

— Выходит, ты используешь меня как приманку? Точно так же, как и хотела поступить с потенциальным фенрисом?

— Да.

— И каким образом ты собираешься их всех убить?

— А мне и не надо убивать их всех. Надо только вывести оттуда Рози. Как только они ее отдадут, мы смоемся, — объясняю я.

— Как-то слишком легко звучит, — качает головой Сайлас. — Фенрисы догадались, что проще всего подманить меня на Рози: выследили, где мы живем, подслушали в боулинге, что она ходит в супермаркет, подстерегли ее в парке… Так просто они на обмен не купятся.

— Ты прав, — соглашаюсь я.

Мы с Сайласом задумываемся над одним и тем же вопросом, хотя и не решаемся произнести его вслух. Если дело дойдет до обмена — честного обмена, без подвоха, — пожертвуем ли мы Сайласом ради Рози?

Мой ответ известен. В голове бьется подлая, темная мыслишка: Сайлас забрал у меня сестру. Если он станет фенрисом, я получу ее обратно.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

РОЗИ

За дверью раздаются испуганные вопли. Я вздрагиваю, понимая, что ничем не могу помочь несчастной девушке. По крикам и всхлипам трудно определить ее возраст. Она кричит, и я бьюсь всем телом о железную дверь, содрогаясь от ужаса.

— Умоляю вас, я сделаю все, что захотите! Я никому не скажу, кто вы такие!

Слова почти невозможно разобрать из-за слез. Раздается хруст и треск — волки перекинулись. Я как наяву вижу кошмарные ухмылки на широченных пастях.

— Пощадите! — захлебывается девушка.

Они бросаются на нее; мой отчаянный крик не заглушает звук рвущейся плоти.

Каждое лето наши губы и руки покрывали пятна ежевичного сока, пальцы слипались от потеков фруктового мороженого. В воздухе стоял резкий запах ловушек для майских жуков. Папаша Рейнольдс разжег угли для гриля, поджарил гору гамбургеров. Бабуля Марч накинула клетчатую скатерть на столик для пикника, который своими руками соорудили братья Рейнольдс. Она сновала туда-сюда, на кухню и обратно с мисками салата и дольками персиков.

— Ты снова водишь! — с торжеством воскликнул Сайлас, опрокинув меня на траву.

Я захохотала и бросилась догонять его самого, его братьев и Скарлетт. Мы играли в салки, сбивая друг друга с ног.

— Рози, быстрее! Ты же можешь быстрее! — крикнула мне сестра.

Мне, самой младшей, а значит, и самой медлительной, казалось ужасно обидным, что я не могу тягаться с остальными. Вокруг носились братья Рейнольдс, вытягивали руки и отдергивали, как только я бросалась вперед — и падала. Старшим братьям Сайласа игра наскучила, они поджидали, пока я подбегу совсем близко, а потом резво отскакивали. Я же нацелилась на сестру. Я знала, как она играет, и предвидела каждый ее шаг.

Я бежала за Скарлетт, и наши длинные темные волосы одинаково развевались на ветру: одна и та же девочка, только постарше и помладше. Нагнать сестру мне не удавалось, и я собралась признать поражение и постыдно разреветься, как вдруг Скарлетт театрально повалилась на землю, и я коснулась ее плеча. Собрав последние силы, я подбежала к столику и гордо плюхнулась на скамейку — нашу «базу».

— Молодец, Рози! — Папаша Рейнольдс улыбнулся мне, потом брызнул на угли еще чуть-чуть бензина, и огонь вспыхнул, посылая в лазурное небо клубы черного дыма.

Резко просыпаюсь и с трудом сдерживаю крик, увидев вокруг одну черноту вместо голубого неба и зеленой травы. Голова раскалывается на куски. Я сжимаю губы, чтобы ни один звук не вырвался наружу. За дверью слышится хриплое дыхание сонных фенрисов. Сколько еще времени пройдет, прежде чем голод возьмет верх, и они меня сожрут? Мой запах волки чуют даже за стальной дверью, и если один из них поддастся искушению, инстинкты стаи возьмут свое. Дверь — не важно, запертая или нет — не удержит стаю.

Подтягиваю колени к груди, обхватываю голову руками и вспоминаю Сайласа. Интересно, чем он сейчас занимается? Может, решил, что я пошла разыскивать сестру или просто бросила его и сбежала? Надеюсь, что нет. Я в жизни бы так не поступила. Вздыхаю и пытаюсь представить себе, что Сайлас рядом, обнимает меня, его дыхание согревает мне шею, а щетина слегка щекочет щеку. В этой комнате, похожей на пещеру, трудно что-либо воображать… Слезы жгут глаза. Мне так и не довелось признаться, что я люблю его.