Анджей Ваевский - Сноходец

Добрые ангелы не запретят

Тишина стояла оглушающая. И вдруг это звенящее молчание мира нарушил тонкий хрустальный голос, струящийся прямо с неба:

— Ты такой красивый, — немного помолчав, — и такой грустный… Почему?

Крылатый обернулся на голос и увидел, как из солнечных лучей появляется Ангел. Настоящий, сияющий. В белых одеждах и с такими же белоснежными крылами. Крылатый невольно замер в восхищении. Он никогда не видел Ангелов. Он даже не верил, что они существуют. Небесное создание присело рядом.

— Так почему ты грустишь?

Крылатый стряхнул невольное оцепенение и ответил:

— Я больше не могу играть с ветром. У меня сломаны крылья. И он улетел. И больше не говорит со мной.

От сказанного вслух стало ещё грустнее, и он повёл плечами, вздрагивая, стряхивая пепел с погасших крыльев.

— Поиграй со мной. Я не обижусь и не улечу. И буду с тобой всегда-всегда.

Слова Ангела повергли Крылатого в полное изумление.

— Разве так бывает? Ты ведь совсем меня не знаешь.

— Бывает, — последовал ответ. — Просто верь мне.

"Верить?" — Крылатый поёжился от этих слов. Ветер никогда не просил ему верить. Он просто играл, просто был всегда. Он капризен и своенравен, он никогда и ничего не обещал. И он был единственным, кого знал Крылатый.

— Верить? Я попробую. Но как играть, если сломаны крылья? — голос Крылатого дрожал.

— Я исцелю твои крылья, только верь мне, — ответил ему Ангел.

— Я буду верить, — Крылатому так хотелось снова в небо, что он готов был поверить. И он поверил. Поверил — как верят в мечту.

Ангел поднялся и, став за спиной у Крылатого, протянул руки, слегка касаясь. С его пальцев заструился белый свет, и крылья встрепенулись. Это больно, невероятно больно — чувствовать, как срастаются тонкие косточки под оперением. Но Крылатый терпел, сцепив зубы, закусив губу до крови.

И крылья срослись, исцелились. Но боль осталась.

"За всё нужно платить. Наверное, такова плата", — подумал Крылатый, расправляя плечи, взмахнув крыльями через боль. Они больше не пылали живым огнем, но на них вполне можно было взлететь.

"Но лучше так, чем вовсе не летать. Я никогда не пожалуюсь. Пусть так."

Мысли Крылатого путались, но он отбросил их вместе с сомнениями и — взлетел.

— Полетели, Ангел. Теперь я снова могу играть, только теперь с тобой.

Две пары крыльев рассекли воздух, поднимая в небо двоих. И они летали, играли и смеялись. И ветер, тот самый ветер, тихонько подкравшись, подыгрывал им, безмолвно радуясь за своего друга, который снова может летать.

Так незаметно пролетел день и наступил вечер. Ангел попрощался с Крылатым до следующего дня и скрылся в темнеющем небе. Крылатый был счастлив — пусть даже так, через боль, но он снова мог летать. Наивная детская улыбка играла на тонких губах.

И был следующий день, и снова двое играли в небе. И снова ветер украдкой наполнял их крылья, радуясь хрупкому счастью своего друга.

— Кто это? — спросил Ангел, показывая на ветер.

— Это ветер, — ответил ему Крылатый. — Он не плохой и не хороший, он просто ветер. И он мой друг.

— Я ревную, — Ангел капризно скривил губки.

— Не надо, я ведь сказал, что я только с тобой.

Дни шли за днями, они встречались и летали вместе. Крылатый даже успел привыкнуть к боли и почти не замечал её. И, наверное, так могло продолжаться целую вечность, но однажды вечером к Крылатому прилетел ветер.

— А ты дурак, — сказал ветер.

— Почему? — наивно спросил Крылатый.

— Потому что твой Ангел хочет играть со мной. Он выбирает, с кем ему интересней.

Крылатый застыл от этих слов и растерялся, не зная, что ответить. Мысли спутались, иллюзия счастья отступила, и боль стала ощутимее.

— Ветер, ты никогда не врал, но я не могу поверить тебе. Я ведь ему доверился. Он ведь обещал!

— Не верь мне, спроси его сам. Но мне незачем тебя обманывать, — ответил ветер и улетел, оставляя Крылатого в полном недоумении.

Сон так и не пришел в эту ночь к Крылатому, оставляя его мучиться в сомнениях, и когда Ангел прилетел на рассвете, ему был передан разговор с ветром.

— Это просто игра, — ответил Ангел.

— А как же я? Я ведь тебе поверил, — Крылатый был совсем растерян.

— Ну и что? Это ведь просто игра. Верь мне, — казалось, Ангел даже не чувствовал своей вины.

— Ты предал меня, я больше не могу тебе верить, — и только Крылатый это сказал, как ещё одна иллюзия отступила, и сломанные крылья безвольно повисли за спиной. Он охнул от боли и уселся на край утёса, почти рухнув без сил от обиды и ощущения потери.

— Но это же просто игра! Как ты не понимаешь! — Ангел пытался что-то говорить, но Крылатый уже не слышал его, оглушённый новой болью.

Ветер прилетел и тихонько присел в сторонке. Ему было искренне жаль друга, но помочь ему он не мог. Ведь он всего лишь ветер.

Ангел не оставлял попыток достучаться до Крылатого, но тот уже совсем его не слышал, погружённый в свою боль.

— Прыгни с утёса, — послышался насмешливый голос. — Не можешь летать, так хоть умри красиво.

Крылатый вынырнул из своей боли и уставился на сказавшего такие страшные слова. В нескольких метрах над пропастью завис Демон. Опасный и притягательный в своей порочности. Серебристо-серые крылья распластались в потоках воздуха, Демон парил прямо перед Крылатым.

— Ну, чего ты ждёшь? Прыгай, — провоцировал Демон.

— Я не отдам тебе его, — послышался вновь голос Ангела.

— Он не принадлежит тебе, — Демон откровенно смеялся.

— Я буду сражаться за него до конца, — звенел голос Ангела.

— Ты глупец, он всегда был моим, хоть и не знал этого…

Спор между Демоном и Ангелом. Постепенно к нему добавился тихий голос ветра, который пытался сказать о том, что Крылатый должен сам решать, но его никто не слышал.

Крылатый же вовсе никого не слышал. Он поднялся во весь рост, расправил плечи и… прыгнул с утёса, падая в бездну, пытаясь взмахнуть сломанными крыльями хотя бы в последний раз.

"Вот и всё", — подумал Крылатый, готовясь принять смерть, разбившись о камни на дне пропасти.

Но вдруг заботливые руки подхватили его, поднимая в небо.

— Глупый, неужели ты думал, что я позволю тебе умереть? — шептал Демон, исступлённо целуя лицо Крылатого. — Я не буду с тобой играть, потому что люблю тебя, а любовь — это не игра, — от этих слов живой огонь побежал по сломанным крыльям, вновь наполняя их жарким пламенем, по-настоящему врачуя и исцеляя. Избавляя от боли.

— Любишь? А что это такое?

— Я покажу тебе, и ты сам всё поймёшь.