Ричард Кнаак - Король серых

На месте квартиры теперь была платная автостоянка возле небольшой железнодорожной станции.

Джеремия взглянул на своего спутника — тот уже выпустил его руку и теперь с немым изумлением озирался по сторонам.

— Гектор, что случилось?

Наконец Гектор заметил его. Откашлявшись, он пустился объяснять:

— Эти паршивые тени исчезли. Я не успел и глазом моргнуть. Ты не заметил, когда это случилось. Из того, что ты… — Гектор снова откашлялся, словно у него комок застрял в горле, — …из того, что ты мне сказал, я понял, что за нами того гляди явится эта птица.

«Не птица — так Арос», — про себя добавил Джеремия. Так или иначе, но благодаря сообразительности его товарища по несчастью он, возможно, избежал встречи с кем-то из этой парочки. Джеремия сомневался, что Арос мог действительно причинить ему зло, но, если он снова окажется в логове долговязого, его наверняка больше не оставят без присмотра.

— Где мы?

— Похоже, на моей станции. Никогда не думал, что это так глубоко во мне засело.

Джеремия огляделся, желая убедиться, что они действительно одни.

— Нам нельзя здесь задерживаться. — Он шумно вздохнул. — Тебе не следовало помогать мне, Гектор. Одному тебе было бы спокойнее.

— Для чего же тогда, по-твоему, существуют друзья? — Гектор с вызовом скрестил руки на груди. — Так что нам делать дальше?

«А в самом деле, что?»

Он-то надеялся, что благодаря передышке на квартире Гектора у него будет время придумать какой-нибудь план, однако теперь он знал наверняка только то, что по-прежнему находится на положении изгнанника и что Каллистра пожертвовала собой ради его спасения. В который раз, вспоминая о своем постыдном поведении, Джеремия покраснел. Каллистра ради него добровольно стала добычей ворона, а у него на уме было одно — как удрать целым и невредимым.

До него начинало доходить, что если бы он и добрался до своего дома, то все равно не смог бы уйти в реальный мир с грузом предательства. Вот почему он и пребывал в смятении: малодушный и трусоватый Джеремия в нем спорил с другим, с тем, который знал, что он должен найти Каллистру, и будь что будет. Должен, однако, было не совсем точное слово. Ему следовало посмотреть правде в глаза: Каллистра стала ему очень небезразлична, он даже хотел забрать ее с собой, в свою жизнь… при условии, разумеется, что она, как и он сам, станет живым человеком.

— Но теперь мне плевать, человек она или призрак, — вслух убеждал он самого себя. — Мне плевать!

— Что?

— Гектор, я должен разыскать ее. Даже если для этого мне придется столкнуться нос к носу с проклятой птицей. Я не могу оставить Каллистру. — Он невесело улыбнулся. — Отдает мелодрамой, да? Я сам не думал, что способен на такое.

Гектор не стал спорить, просто кивнул. Затем он спросил:

— Что ты предлагаешь?

Это был хороший вопрос. Что он мог предпринять? Роль короля предполагала власть, но Джеремия понятия не имел, как ею воспользоваться и каковы ее пределы. К тому же он вовсе не желал открытого столкновения с вороном. Это было бы чистым самоубийством. Джеремия не мог сказать, умирают ли Серые на самом деле, зато знал, что человеческий якорь вполне на это способен. Томас О’Райан это доказал.

— Не знаю, — наконец признался он. — Думаю, я мог бы вернуться к Аросу и просить его о помощи. Похоже, он единственный, кого ворон уважает.

— А вот этого ты не хочешь, старик.

Джеремию удивила твердость в тоне Гектора.

— Почему бы и нет?

Гектор посмотрел по сторонам. Джеремия машинально проследил за его взглядом: они уже слишком долго здесь задержались.

— Ты думаешь, Арос тебе поможет? Не вернее ли предположить, что он помешает тебе искать эту даму?

Вполне вероятный сценарий. Единственной заботой Ароса Агвиланы была власть над Джеремией. Каллистрой он вполне мог пожертвовать.

Джеремия в отчаянии развел руками:

— Просто ума не приложу, что еще делать. Хочешь верь — хочешь нет, но я люблю ее. Люблю — одну из Серых!

Его товарищ стоял с каменным лицом, не зная, что сказать в ответ на признание Джеремии. Тодтманн не винил его: он прежде говорил о своем интересе к Каллистре, но Гектор явно не верил, что этот интерес настолько глубок.

Гектор сложил руки на груди и промолвил:

— Послушай, дружище. Я же Fie сказал, чтобы ты оставил всякую надежду. Я просто сказал, что не стоит обращаться за помощью к этому упырю, вот и все.

«Удивительно, как он спокоен. Хотел бы я, чтобы тоже мог вот так».

— Что же мне делать?

— Перво-наперво запомни: не мне, а нам. Все за одного и один за всех. Я от тебя не отстану, сколько бы ты ни талдычил.

Джеремию тронуло такое проявление верности, хоть он и предпочел бы не впутывать Гектора в это дело. Однако спорить с ним не имело смысла: по выражению черного лица было ясно, что решение Гектора окончательно. Так или иначе, он останется с Джеремией.

Снова и снова Джеремия задавал себе вопрос: куда же теперь?

Словно читая его мысли, Гектор спросил:

— Где ты видел ее в последний раз? Ты кажется, говорил, на поезде?

— Да, поезд шел на восток… ворон гнался за нами по пятам. — «И догонял», — добавил он про себя. Джеремия был убежден, что только чудо могло спасти Каллистру от когтей ворона.

Выражение лица Гектора смягчилось.

— Старина, ей, безусловно, известно, что она для тебя значит. Она выкрутится. Только я думаю, что нам с тобой надо вернуться в город.

— В Чикаго? — Джеремия понимал, что это неизбежно, однако при одной мысли о возвращении…

Конечно, Серые водились повсюду, но Чикаго, похоже, был одним из главных центров. Возможно, это началось еще при О’Райане, но теперь продолжалось из-за Джеремии. Чикаго буквально кишел Серыми, и чем больше их будет, тем больше он привлечет к себе внимания. А это значит — ворон и Арос.

— Лучшее место для начала, судя по твоему рассказу.

— Но если не ворон, так Арос меня заметит.

— Верно, это проблема. — Гектор беспокойно озирался по сторонам. Конечно, высматривал тени. Удивительно, что их двоих до сих пор не обнаружили. Каждую секунду, что Серые их не нашли, Джеремия считал чудом. — Послушай-ка… а что насчет твоих способностей? Ты не можешь сделать что-нибудь вроде экрана?

— Чтобы укрываться от теней? Нет.

— А ты пробовал?

Джеремия уже открыл рот, чтобы ответить, но осекся. Прокручивая в голове свои похождения в качестве короля-заложника, он вдруг подумал о том, что так ни разу по-настоящему и не пытался использовать свои способности, чтобы защититься от назойливого любопытства собственных подданных. Он бессознательно полагал, что чары, созданные Серыми, нельзя применить против них самих. А вдруг можно?