Вячеслав Денисов - Бермудский артефакт

Артур шел по металлическому полу над водой уверенной походкой. Он сделал дело. Люди Его сумели оказаться на авианосце незамеченными и сделать свое дело. То, что произошло потом, – не его, Артура, вина. Получи такое задание он, а не эти трое, оно было бы выполнено в точном соответствии с указаниями. И он ушел бы незамеченным.

Много шума было, да, думал Артур. Но он решил все вопросы. Ушел Макаров, но это ничего не значит. Просто теперь они будут знать, что Артур – чужак.

С этими мыслями он добрался до двери, ведущей в огромный бассейн.

Возвращаться приказа не было, но если бы он не вернулся, это не было бы глупостью? Сразу после того, как стало ясно, что Макарова не догнать, а ночь надвигается, Артур побежал и уже на бегу вынул из кармана телефон. И Он спокойным голосом велел ему возвращаться.

Он сидел у кромки бассейна, перебирал в руке четки, и вид его, в дорогом костюме и лакированных туфлях, напоминал бахрейнского принца.

– Садись, дорогой, – сказал Он, широким жестом указав Артуру на стул перед собой. – Хочу угостить тебя красным вином из погребка бордосских виноделов и мясом. Почему ты не отвечал на звонки, дружище?

– Я потерял сим-карту. В первые же часы я собирался сообщить вам о Адриано и вообще…

– Что – вообще?

– Вообще, как дела идут, – объяснил Артур.

– А-а. – Он качнул головой. – Значит, потерял сим-карту. Интересно, как она могла выпасть из телефона….

– При входе в зону действия Сети я понял, что батарея разряжена. Я стал менять ее, и карта вылетела из гнезда. Я искал, но без результата…

– Ну, да бог с ней, с сим-картой… Все равно тот, кто найдет ее, не сможет позвонить в полицию, верно?

Артур-Джуди рассмеялся.

Вино было разлито, и, когда фужеры опустели во второй раз, Он спросил:

– А скажи мне, спрашивал ли тебя о чем Макаров?

Артур, пережевывая мясо, отмахнулся.

– Конечно, он попытался понять, что происходит. Но это нормальная реакция. Главное, что он ничего не понял. Лис мертв, те трое, что были отправлены вами ко мне, тоже.

– Как умирал Антонио?

– Он все сделал правильно, – на лице Артура появилась подчеркнутая строгость. – Вышла маленькая промашка по ходу, но мы ее исправили. Он был предан вам до конца.

Мужчина покачал головой.

– Значит, его дочь получит все необходимое… Так я не понял, Джуди, спрашивал или нет Макаров, что происходит?

– Да нет же! – Вино продолжало веселить, и Артур, уже не скрываясь, рассмеялся еще громче. Одновременное употребление «да» и «нет» в русском языке может означать и «да», и «нет» – хозяин на знатока русского языка похож не был, и это Артура позабавило. – Он не спрашивал. Он был в шоке. Он и сейчас, я уверен, не понимает, что произошло.

– А это мы сейчас посмотрим, Джуди, – сказал Он и выразительно взглянул куда-то над его головой.

В стеклянной стене прямоугольной щелью обозначилась дверь, из нее вышли двое и, внушая Артуру тревогу, подошли к бассейну. Выслушав из уст хозяина еще несколько фраз, они спокойно подошли к нему, и тот, что приблизился первым, одним ударом ноги выбил стул из-под Артура.

Страшным ему показалось не то, что с ним потом делали, а осознание ошибки, которую он совершил, вернувшись. В том, что нынешние события не тянут даже на будущее бессмысленное, он убедился уже через несколько минут.

Его несколько раз опускали под воду в наручниках, и всякий раз, когда напряжение в голове достигало критической точки, давали глотнуть свежего воздуха. За те секунды, пока он успевал набрать в легкие свежего воздуха, Он успевал задать прежний вопрос.

– Нет!.. – кричал Артур, выпуская спасительный воздух, и его снова опускали под воду. Вино, так благодушно предложенное хозяином, сводило на нет все его усилия. Оно давило на мозг изнутри, вытесняло остатки кислорода и создавало в голове такое давление, что почти разрывало капилляры.

Он уже плохо соображал, когда его уложили на живот под ногами хозяина. Зачем-то стерли с лица воду полотенцем. И через секунду он понял, зачем. Широкая полоса скотча, треснув над его головой, вдруг оказалась под его носом, перехватив рот до самого подбородка.

Когда раздался хруст и Артур увидел свой отчлененный мизинец, он закричал так, что, казалось, внутри перемешались все внутренности. Но это был крик внутри себя, не для чужих ушей. Хозяин не любил громких звуков в этом высоком, закованном в сталь помещении. Свет неоновых фонарей над прозрачной водой, полумрак, запах бассейна и тишина – вот что любил Он.

Артур снова и снова качал головой, пытаясь убедить Его в том, что Макаров не знает ничего.

Подаренное и отнятое будущее за совершенную ошибку. Столько стоит билет на экскурсию в ад.

«Убейте его».

Он не ослышался? Он правильно понял?! Он сказал: «Убейте его?!»

Артура подняли за плечи и поволокли куда-то в угол бассейна. Туда, куда не достигал свет фонарей. Когда-то он смотрел документальные съемки момента казни чеченскими боевиками пленных солдат и своих соотечественников и всякий раз удивлялся: почему они не молят о пощаде? Почему не кричат, не бьются в истерике и переносят причинение им смерти спокойно и даже равнодушно? Сейчас понял. Просто нет сил этим заниматься.

Его подтащили к стоку у самой стены, он увидел нож и почувствовал боль под кадыком. А потом захотелось спать. Удивительно, но чем глубже становился сон, тем слабее чувствовалась боль. «Хоть бы она была, загробная жизнь…» – это были последние мысли Джуди.

Он крался, как зверь. Прислушиваясь к собственным шагам и не упуская ничего, Макаров шел по тропе, которой уходил за Питером к водопаду. Раздайся где-то в ста метрах треск тонкого сучка или сядь на ветку птица-полуночник, он остановился бы сразу, слившись со стволом пальмы. Он шел, ориентируясь в темноте, как если бы ходил этой дорогой много раз. Через двадцать минут он нашел то место.

Вот здесь, распластав руки и тяжело дыша, он прощался с жизнью. Это было в первые часы пребывания на острове. Здесь, в двух метрах от тропы, он открыл глаза и увидел небо.

Наклонившись, Макаров сгреб пересохшую листву и чиркнул колесиком зажигалки. Пламя мгновенно впилось в сушняк жадными зубами, и он стал хватать ветки и бросать сверху. Ему нужен был свет.

Скинув с себя рубашку Левши, намотал ее на кривую, словно водопроводное колено, и толстую, как рука, палку. Искать другую не было времени. Затянул узлом рукава на ней, соорудив на одном из концов тюрбан, и положил рядом с костром.

И когда по крошечной, лишенной высокой травы поляне разлился, проникая во все уголки рельефа, свет, он опустился на колени. Он был похож на решившего обратиться при полной луне в волка человека. Он двигался на четвереньках, держа лицо в нескольких сантиметрах от земли.