Виталий Полосухин - Черный зверь

— Ставки сделаны, ставок больше нет!

Щелк! Затихающее колесо. Вздох, не дожидающийся полной остановки.

— Браво! — восхищенно произнес весельчак. — Видать, я поторопился с выводами. Тридцать пять к одному, с третьего раза!

— Сплюньте, — радостно посоветовала Лиза, принимая выигрыш. Весельчак шутливо выполнил просьбу и постучал по столу.

Игроки каждый одарили ее завистливо-пренебрежительным взглядом. Такое с каждым случается, С одними чаще, с другими реже. Это еще ничего не значит, девочка.

Снова завертелось колесо, Лиза не торопилась сделать ставку. Она опять ждала того момента, когда крупье соберется объявить окончание ставок, и в этот последний момент она быстрым движением ставила фишки на число.

— Двадцать один, красное!

Пять пар глаз, приходя в себя после очередного круга, с удивлением следили, как грабли крупье увеличивают почти вдвое стопку фишек перед Лизой.

— Ай да красавица! — затрепетал весельчак над ухом. — Ай да блондинка! Вам сегодня решительно везет! Давненько не видел, чтобы один человек выигрывал подряд два плейна.

Завертелось колесо. Лиза следила за его бегом, словно стараясь различить в слившейся полоске под золотым ободком нужную цифру. Но что-то вдруг стало мешать ей: чей-то взгляд. Этот взгляд не давал сосредоточиться, он словно длинными костлявыми пальцами сжимал ее голову, отводил от колеса, отворачивал в сторону…

Лиза отняла взгляд и встретилась с глазами Клеопатры. Их взгляды пересеклись. Большие глаза черноволосой женщины, с красными, кровяными белками, с угольно-черными хрусталиками, то ли своего естественного цвета, то ли от предельно расширенных зрачков. Эти глаза слезились, плавая в кристальных озерах за веками, они, казалось, выльются из глазниц вместе со скопившимися слезами. В них, как в зеркале, Лиза увидела вдруг свое отражение. Голова ее закружилась, столб света на зеленом сукне, табло, игроки — все закрутилось вдруг рулеточным колесом. Она вцепилась пальцами в крышку стола, закрыла глаза, рывком двинула куда-то фишки… Как тесен мир, как тесна вечность.

Клеопатра сидела напротив Лизы за маленьким круглым столиком. Ее лицо плохо освещалось светом небольшой зеленой лампы, стоявшей на столе. Там же стоял стакан, отражая неяркий зеленый свет. Этот стакан обнимали длинные узловатые пальцы Клеопатры, так ласково, так нежно, что он едва не плавился от этих объятий. Лиза равнодушно смотрела на красивую обнаженную девушку, совершавшую томные движения вокруг шеста на жарком, подсвеченном снизу подиуме. Капли пота вперемешку с тональным кремом собирались в ложбинке между ее ключиц, вздрагивали от резкого движения, перекатывались через косточку и стремительно сбегали сверкающим мутным брильянтом в ложбинку между мягких грудей.

— Ты — одна из нас, — сказала Клеопатра.

— Из кого «из нас» ? — равнодушно спросила Лиза, отвлекаясь от жаркой красавицы на сцене.

— Из тех, кто отмечен печатью зверя.

Клеопатра вытянула ногу под столом, слегка приспустила чулок и так, чтобы видела одна Лиза, обнажила часть бедра. Под чулком розовел еще не зарубцевавшийся шрам. Даже не шрам, а ямка, след от выдранной клыками плоти. Чулок вернулся на место.

— У тебя тоже имеется такая печать, не так ли?

Лиза встретилась с ее красными слезящимися глазами, перевела взгляд на пальцы, нервные, подрагивающие. Сквозь эти пальцы выходила дрожь, как выходит электричество через заземленный провод. Но напряжение, похоже, было слишком велико: женщина иногда вдруг вздрагивала всем телом, передергивала обнаженными плечами так, будто было очень холодно. И в следующую секунду снова брала себя в руки. В эти узловатые судорожные пальцы.

— Нет. У меня нет такой печати. Я не одна из вас. Вы просто больной человек, которому уже не поможешь.

Клеопатра оскалилась, глядя с внезапной ненавистью в лицо Лизы:

— Ты не знаешь. Пару глотков горячей человеческой крови, и я снова приду в форму.

— Нет, — покачала головой Лиза. — Я слишком хорошо знаю таких, как вы. Вам уже ничего не поможет. Раньше, чем я досчитаю до десяти, вы упадете с этого стула. И больше никогда не подниметесь.

— Ты, лживая девчонка!.. — зашипела Клеопатра, перегибаясь через стол и приближая свое лицо к лицу Лизы. — Я бессмертна!

— Раз, — спокойно сказала Лиза.

Клеопатра отпрянула назад, словно ее хлестнули по лицу.

—Два.

Она испуганным взглядом смотрела на Лизу, не смея больше сказать ни слова.

—Три.

Она перестала сдерживаться. Или больше была не в силах. Судороги прорвались наружу, и теперь мелкими толчками сотрясалось все ее тело.

— Четыре.

Пальцы рук, лежащих на столе, неровными, обрезанными ногтями впились в ладони. Она, подергивала плечами, головой, словно хотела встать и уйти, но не могла.

— Пять.

Она тоненько заскулила, но прикусила губу, и дрожь вдруг прекратилась, сдерживаемая чудовищным усилием. Из прокушенной губы вытекла капелька темной крови.

— Шесть.

Дрожь снова прорвалась. Она была уже не мелкой, а крупной, словно от ударов током.

— Семь.

Красные, такие красные, что вот-вот лопнут от прилившей крови, глаза, расширенные, наполненные ужасом, смотрели уже не на Лизу.

— Восемь.

Руки вцепились в край стола, помогая телу удержаться на месте.

— Девять.

— Нет! Не надо! Замолчи! — почти неслышно зашептала женщина, пытаясь отыскать кровавым взглядом ту, что отсчитывала ее последние секунды. Она уже не видела Лизы, сидевшей напротив. Она только слышала ее голос.

— Это ничего не изменит, — ответила Лиза и замолчала. Жизнь, которой не давали вытечь из тела тоненькой струйкой, но которая не могла больше оставаться в этом теле, взорвала его, вырываясь сразу, как из лопнувшего воздушного шара. Клеопатра дернулась всем телом, поджала длинные ноги в черных чулках, утягивая за собой зеленую скатерть, повалилась на пол. Из-за соседних столиков вскочили люди, метрдотель и официанты подбежали к ней.

Лиза наклонилась над ее телом, прижала между большим и указательным пальцем ее шею к полу, как прижимают деревянной вилкой головы ядовитых змей змееловы. Ее тело взорвалось последний раз и обмякло.

— Что с ней?! — испуганно произнес метрдотель.

— Вы знаете, что такое смерть? — спросила Лиза, выпрямляясь над ее телом.

—Д-да…

— Я тоже знаю, что такое смерть. Мы оба с вами, живые, знаем, что такое смерть. Вы не находите это странным ?

— Двадцать девять, черное!

— Ну… — протянул весельчак и иронически заметил: — А я уж надеялся, что вы и в третий раз попадете,

Лиза открыла глаза. Клеопатра отвернулась от нее. Лиза взяла себя в руки и встряхнулась.