На ночь глядя - Роман Шмыков
Надо было ещё пива купить. Говорят, многие известные писатели немного выпивали, прежде чем садились творить. Я за собой замечал, как пьяный — становлюсь откровенным, и в первую очередь перед самим собой. А ещё честным, прямо очень. Надо себе не врать, когда пишешь книги, и знать точно, о чём вообще хочешь рассказать. Никто не поверит, если идиот рассуждает о философии. Надо бы это запомнить и подчеркнуть в предисловии, чтоб сразу читателя завлечь, ведь никто не продолжит чтение, если глупости и поверхностные суждения начнутся с первой страницы. Надо быть хитрее, чем читатель, иначе и не стать писателем. Вот так-то!
Я отложил книгу, бережно поставив между другими на полку. Её вижу всегда, садясь на кресло посреди комнаты. Обожаю вечерами включать телевизор, но оставлять его без звука. Так люблю тишину, покой, и дышать легче, приятнее. Надо ценить жизнь, участвовать в каждом событии вокруг, а иначе зачем вообще существовать? Гемдонисм — вот, к чему обязан стремиться современный человек. Ещё и слово как приятно ложится на язык, словно вкусная конфета, и растекается, и горлу так приятно, и смакуешь сладость. Тоже это запишу, где-нибудь в середине книги использую, когда главный герой будет наслаждаться дорогим коньяком, рублей за шестьсот. Надо бы имя дать герою, пусть будет Матвей. Редкое, красивое, благородное имя. Матвей Вепрев, сильный духовно, как дикий зверь. Вообще прекрасно!
По телевизору закончились новости, начался военный фильм. Что это за канал, понятия не имею. Порой попадаю на него перед тем, как оставить ящик включенным. Под его звуки легче спится как-то, и ощущаешь себя не таким забытым. В этом кино молодые парни сидели в горах и обговаривали план защиты своей базы. А лица-то совсем холёные. Кто им поверит? Белокожие, светловолосые, упитанные, словно только от мамки уехали. Тьфу, не снайперы, а поросята на убой. Я нашёл под собой пульт и переключил. Шоу со звёздами, которые пародируют других звёзд, которые пародируют других звёзд. И при этом все поют, танцуют. Сумасшедшие что ли там все? Напишу письмо в телекомпанию, спрошу по делу — вы там с ума все сошли?
За окном пять галдёж. Я набрал в стакан воды и не глядя плеснул на улицу. Знакомый мужской голос начал матерно выяснять, что происходит. Кажется, это сосед с третьего этажа. Работает в продуктовом магазине охранником. Злобный такой, с отвратительными усами, как щётка, ей богу. Я невольно пригнулся к полу, чтоб меня нельзя было увидеть даже при желании. Неловко вышло, я подумал, что это опять шпана собралась у подъезда курить и блажить. Ну не сдержался, что уж тут поделать?
Когда басовый мат, принадлежащий случайному пострадавшему от моих действий, пропал, я подошёл к окну и мельком осмотрелся. Красиво здесь, и тополя растут, пух красиво ложится вокруг асфальтированной площадки. Не так давно детские качели новые поставили, оградку и песочницу. Некому правда кататься и веселиться — все сидят дома, уткнувшись в компьютеры и телефоны. Потерянное поколение, прям жалко его. И кем эти люди станут в будущем? Небось, сядут на шею государства, лишь бы и впредь не делать ничего. Отвратительно. Лень — противнейшее свойство, которое человек может проявить. Мерзко, прям мерзко, да?
Фильм закончился. Я смотрел в окно и глубоко дышал, наслаждаясь запахом летнего дня, раскалённого донельзя. По телевизору начал выступать наш президент с обращением к гражданам. Говорит, что провёл беседу с иностранными послами и сдержал слово — сохранил границы страны и отстоял наше народное величие. Тут я отвлёкся, прям в груди разбежалась гордость, пока сменившая президента девушка что-то не начала говорить про библиотеки. Я люблю свою страну, она красивая и такая большая. Самая большая в мире! Куда ни глянь — везде она, и нет ей конца и края, нет пределов человеческой доброты жителей этой страны. Я даже стоя досмотрел программу, лишь бы не предавать идею. Родина держится на патриотах, на сильных мужчинах, способных держать хоть автомат, хоть лопату, хоть кирку. Просто великолепно.
Приехал заказ. В это раз два парня привезли. Один, видимо, не справился бы. Оба какие-то коротенькие, худые. Совсем чернявые, и своими глазами, спрятанными за узкими веками под кустистыми бровями, глядят на меня, вставшего на пороге моей же квартиры.
— Вы хотите войти? — я наигранно и специально отступил, не понимая ни в коем разе, чего они ждут. Мои пакеты стоят на лестничной площадке. Я не собираюсь поднимать их с пола.
— Здравствуйте. Ваш заказ. Заберите, пожалуйста.
Его акцент, особенно на слове «пожалуйста», заставил меня вздрогнуть. Приехали непонятно откуда в мою страну и носят её гражданам еду. Они руки моют вообще? Моя бабушка всегда говорила, что после рынка нужно не просто мыть руки, а тереть тщательно три раза. Ведь на рынке работают одни чурки*, а они те ещё грязные животные.
— Так подайте как полагается!
Два пацанёнка переглянулись, вздохнули и подняли каждый по два пакета. Я всё это забрал разом, ведь мне хватает на это сил, и захлопнул громко дверь. Иностранная ругань за ней нисколько не смущает, ведь своё я забрал, и я у себя дома, никто не смеет меня оскорблять здесь, а что происходит за пределами моей квартиры — не волнует.
Я всё разложил по полкам, красиво расставил по своим местам каждый продукт. К порядку меня приучила так же бабушка. Умная была женщина, скучаю по ней. Так трудно порой проводить уборку в такой огромной квартире. Четыре комнаты, куча ковров, шкафов с их отсеками, вечно норовящими запылиться. А подоконники, особенно летом, так это вообще наказание. Грязь с улицы оседает на них чёрным слоем. Противно, и руками не опереться, а я люблю смотреть в окно со своего пятого этажа. Самый верхний этаж в доме, отсюда вижу всё, отсюда вижу всех. Да, никто не увернётся от моего надзора, и чуть что я сразу пишу в управляющую компанию и заставляю всех жителей подписывать петиции. Беспорядка не допущу ни в квартире, ни во дворе. Надо быть мужчиной всегда, а не только тогда, когда баб лапаешь, не то, что тот дурак со второго этажа.
