Между двух огней - Кристофер Бьюлман
— Когда эти сестры и этот брат наберутся сил, я отправлю их на поиски неверующих, которые сбежали из этого святого места. Они очень хорошо ищут. И все вы, кто пойдет со мной, будете защищены от чумы, потому что, если вы умрете, я оживлю вас снова, как вы видели собственными глазами.
Эмма, которая наблюдала за всем этим, словно во сне, бросилась вперед, крича:
— Нет!
Рутгер увидел ее и сказал:
— Эта женщина боится своего мужа, как боялись Лазаря. Но ее муж исцелится и снова ее полюбит. Все эти умершие будут здоровы. Если вы верите.
— Это неправильно! — закричала Эмма, указывая своей палкой. А затем жалобно добавила: — Оставь его в покое.
— Неправильно? Как это может быть неправильно, если это исходит от Господа?
— Только Христос может воскрешать мертвых. И я не думаю, что ты — это Он.
— Ты уверена? Середины, знаешь ли, нет. Тебе лучше быть уверенной.
— Если ты человек Божий, — сказала Эмма, — прочитай Отче Наш.
Рутгер улыбнулся и погрозил ей пальцем, словно она была непослушным ребенком.
— Господи, — сказал Рутгер, — если тебе не нравится неверие этой женщины, подай нам какой-нибудь знак.
Мальчик запустил в нее огрызком моркови, который попал ей в платье.
Толпа ахнула.
Все смотрели на нее, многие с открытыми от изумления ртами.
Она посмотрела на свои руки и поняла, почему.
Она пожелтела.
И тут раздался голос из толпы.
— Прекратите!
Молодая девушка в грязном платье стояла в первых рядах толпы, кутаясь в одеяло.
— ПРЕКРАТИТЕ! — закричала она. Жители Осера расступились, чтобы ее пропустить. Все Кающиеся Грешники, даже Рутгер, остолбенели при виде нее, и никто ее не остановил, когда она подошла к бедному старому Ричарду и поцеловала ему руку.
Как только она это сделала, он упал и вернулся к смерти.
— Нет! — крикнул Рутгер.
Мальчик подбежал к ней с безумным криком: «Was tust du?! Was tust du?»55 Она проигнорировала его слова и оттолкнула его в сторону, целуя руку официантки, которая тоже с благодарностью рухнула на землю.
Теперь мальчик толкнул ее сзади, но вместо того, чтобы упасть, она позволила инерции увлечь себя вперед, к Иветт, руки которой все еще были завернуты в саван. Девочка опустилась на колени и поцеловала босую ступню Иветт, отчего та тоже упала.
Мальчик развернул девочку.
— WAS TUST DU, HEXE!?56
— Прости, — сказала она, глядя на него — и даже сквозь него — своими печальными, светящимися серыми глазами, — это не твоя вина. Но ты тоже мертв.
Она поцеловала красивого мальчика в щеку, он шумно выдохнул и больше не вдыхал. Вместо этого он снова превратился в покрытого пятнами чумы мертвого мальчика, — каким был, когда Рутгер его нашел, — и, словно обессиленный, упал в объятия Дельфины. Она уложила его и нежно закрыла ему глаза.
Теперь двое Кающихся Грешников грубо схватили Дельфину за руки, крича:
— Ведьма! Ведьма!
— Отпустите ее! — крикнула какая-то женщина.
— Нет! Она ведьма! — закричал какой-то мужчина, и вскоре толпа уже толкала и рвала себя на части, кто-то пытался добраться до девочки, кто-то пытался ее защитить. Ее резко ударили и дернули за волосы так сильно, что стало больно шее. Аколиты, которые держали ее, оттащили ее назад, глядя на Рутгера в поисках руководства, но он не обращал на них внимания, уставившись на девочку так, словно мог заглянуть ей под кожу и увидеть, кто она такая.
Толпа просто сошла с ума.
Тех, кто считал девочку злом, пересилили остальных и бросились на аколитов, которые отдали ее им и убежали.
Толпа грубо схватила ее, сорвала с нее одеяло и привязала им ее руки к бокам. Она знала, что слишком слаба, чтобы бороться с ними; она пожалела, что здесь нет Томаса, но тут же отбросила это желание, понимая, что он умрет за нее, а она все равно окажется в руках толпы.
Они подняли ее над собой, и она была уверена, что они разобьют ее голову о какую-нибудь стену; казалось, они кричали все одновременно. Она позволила своему телу обмякнуть, пытаясь увидеть это со стороны. Если ей суждено умереть, она не будет ни плакать, ни вопить — все, что она могла сделать, — поэтому она сосредоточилась на этом. Она умрет храбро.
Рутгер подошел ближе, все еще не сводя с нее глаз.
Кто ты?
— Бросим ее в Йонну! — крикнул один из них.
— Да! И с камнем на шее!
Они двинулись в том направлении, к одной из темных улочек, которые круто спускались к реке, но не ушли с площади вместе с ней.
Закричала женщина, державшая ногу Дельфины.
Затем другая.
Дельфина упала, но, к счастью, приземлилась на ноги.
Она высвободила руки из наспех привязанного одеяла, когда какой-то мужчина закричал:
— Я ослеп!
— И я! — сказал другой.
— Боже, помоги нам!
Рутгер вырвал язык у того, кто это сказал, и швырнул его на землю; теперь он бешено озирался в поисках того, кто ослепил людей.
Все горожане и аколиты, находившиеся рядом с девочкой, потеряли зрение и опустились на четвереньки, ощупью пробираясь к стенам церкви или близлежащим зданиям, стоня, рыдая или молясь. Она получила удар большим пальцем в глаз и пинок в спину от одного из них, и проскочила мимо другого. Это был настоящий хаос.
Рыцарь с лицом, напоминающим что-то среднее между лицом человека и мордой льва, появился на площади со стороны реки. Его доспехи были залиты кровью, как и топор, который он держал опущенным в левой руке. Он ехал верхом на сероватой лошади с человеческими ртами вместо глаз и ладонями вместо копыт.
Рутгер, который стал на голову выше, чем раньше, двинулся к Дельфине, отбрасывая слепых со своего пути; казалось, его глаз стало больше — то ли четыре, то ли восемь. Жуткий конь на дальнем конце площади встал на дыбы, хватая воздух ладонями на концах передних ног.
Теперь Дельфина снова увидела ангела; он стоял в переулке, невидимый для дьяволов на площади, и был еще чище, чем несколько часов назад. Его красота сокрушила что-то внутри Дельфины и превратила это нектар.
Он смотрел прямо на нее.
Затем, приложив, казалось, совсем немного усилий, он повалил лавку перчаточника, рядом с которой стоял, с верхнего этажа донесся крик женщины; здание тяжело рухнуло между Дельфиной и дьяволами, закрыв ее от их взглядов.
Ангел произнес только одно слово.
Беги.
ДЕВЯТНАДЦАТЬ
О Приближении Войны
Поднялся ветер, то устремляясь на север, то резко поворачивая на юг, как будто что-то массивное втягивало воздух и снова выдувало его. Томас и священник посмотрели друг
