Виталий Вавикин - Вендари. Книга первая

– Я спутала все твои планы? – спросила Дарла.

– Ты здесь ни при чем. Ты лишь открыла мне действительность.

– Но тебе не нравится эта действительность. Я чувствую это, вижу в твоих мыслях.

– Нет. Не нравится, – Эмилиан представил, как очень скоро станет дряхлым старцем. Вопреки ожиданиям. Вопреки надеждам. И никакой вечности впереди.

– И еще я чувствую твой страх, – сказала Дарла.

Голос ее был далеким. Эмилиан почти не слышал его. Седая, морщинистая старость словно уже сейчас добралась до него. Когда-то давно, месяц назад или чуть больше, Эмилиан видел в воспоминаниях Габриэлы ее старого отца. Он был старше ее матери почти на двадцать лет. Сидел на стуле в доме престарелых и не помнил своего имени. Голова его трясется, губы дрожат, перебирая сотни имен. Он смотрит на свою дочь, Габриэлу, но так и не может вспомнить, кто она. Для него все кончилось в том доме, пропахшем мочой и детскими присыпками, которые используют для неподвижно лежащих стариков.

– Мне не нравится чувствовать твой страх, – снова услышал Эмилиан далекий голос Дарлы. Она все еще сидела у его ног, подобно верному псу, который прижимается к своему хозяину, господину. – Мы должны отправиться в большой город, – сказала она тихо. Вернее, не сказала, а подумала.

Эмилиан услышал ее мысли, как и в день их первого знакомства. Но скоро эта способность утратится. Он знает это. Знает, потому что видит воспоминания Гэврила. Этого древнего, уставшего вендари, который много тысячелетий назад забрал жизнь у последней женщины своего рода, у последнего монстра – так думал в тот далекий день Гэврил. Но он ошибался. Весь этот вид ошибался. Женщины, которых они считали монстрами, ушли, но их место заняли монстры внутри мужчин-победителей, дремавшие так долго, что все успели забыть о них. Но монстры ждали своего часа, когда жизнь перестанет радовать их хозяев, когда пустота окончательно заполнит сознание. Пустота, которую рождает одиночество и осознание исключительности своего вида. Как устанет когда-нибудь жить вселенная, так сейчас устают вендари.

Эмилиан знал из воспоминаний Гэврила о сотнях, тысячах слуг, уничтоживших себя, получив толику вечности, в которой живут их хозяева. Гэврил видел, как это происходит. Не раз и не два он лишал жизни своих верных спутников, перешагнувших грань отмеренной им жизни, дозволенного им бытия. Безумие и животная злость проникли в их сердца, в тот самый момент, когда они перестали пить кровь своих хозяев, распробовав вкус крови людей. Возможно, в конце пути, вендари тоже начнут убивать друг друга. Их ненависть друг к другу достигла небывалых высот. Скоро эти «горы» закончатся. Все вендари, превратившись в монстров, соберутся на одной вершине и устроят грандиозное сражение, в котором не будет победителей. Они умрут, прекратят свое существование. Хотя нет, не так. Они давно мертвы. Мертвы, начиная с того дня, когда Гэврил убил последнюю самку их вида. Теперь остался лишь голод и борьба за территории, которая заставляет их ненавидеть друг друга все сильнее и сильнее. Борьба, где не может быть победителей.

– Ты мой первый слуга, ты знаешь об этом? – спросил Эмилиан Дарлу. Он поднял ее с колен, заглянул в глаза, за которыми все еще были и преданность, и рассудок. Но скоро и это закончится. – Поклянись, что больше никогда не будешь пить кровь.

– Не буду пить кровь? – Дарла содрогнулась при одной только мысли об этом. Присмиревший голод вернулся с новой силой. – Я не могу, – замотала она головой. Я не хочу.

– Я приказываю тебе.

– Ты приказываешь мне умереть?

– Что?

– Твоя кровь дает мне силы. Без нее я состарюсь и умру за несколько дней.

– Это лучше, чем безумие.

– Я хотела убить свою мать, чтобы напиться! – Дарла опустила голову. – Ты меня сделал такой. Ты теперь в ответе за меня.

– Тогда пообещай, что будешь пить только мою кровь.

– Если только ты пообещаешь, что не будешь бояться.

– Не буду.

– Дай мне это почувствовать, – Дарла снова заглянула ему в мысли. Их связь усилилась, окрепла. Она видела судьбы других слуг. То, на что у тех уходили годы, у нее происходило за часы. То, на что тем требовались века, займет у нее не более месяца.

– Я не знал, что все будет именно так, – признался Эмилиан. – Если честно, то я даже не хотел превращать тебя в слугу.

– Ты всего лишь подчинялся своему голоду.

– Голод сводит нас с ума.

– Лучше быть безумцем, чем мертвецом.

– Я не согласен, – Эмилиан отвернулся. Стыд и страх смешались. – Что нам теперь делать? – спросил хозяин своего слугу.

– Я не знаю.

– Ты уже боишься солнца?

– Немного.

– Скоро оно сможет тебя убить.

Где-то в памяти, оставшейся от Гэврила, от его отца, брата, его копии, он увидел слуг, которые предпочли расстаться с жизнью, избежав безумия.

– Я не убью себя, – сказала Дарла, читая его мысли.

– Ты хочешь превратиться в монстра?

– Ты не позволишь мне превратиться в монстра.

– Я сам через год могу стать монстром! – в голосе Эмилиана послышалось отчаяние, которое он сначала перестал скрывать в своих мыслях, а теперь не заботился уже и о том, чтобы скрыть его в своих словах.

В повисшей тишине было слышно, как где-то далеко едет машина. Дарла тяжело дышала. Она смотрела на женщин вендари в воспоминаниях Эмилиана и думала о том, что они вовсе не были такими монстрами, как о них думали мужчины их вида. В конце концов, они ведь не убивали свой вид, не истребляли его. Они просто кормили потомство. Как мать человека убивает курицу, чтобы накормить свое дитя. Она разрубает тушку, жарит ее, ставит блюдо на стол. Никто ведь не винит матерей, чьи дети имеют хороший аппетит. Все говорят, что это всего лишь курица, или свинья, или теленок – просто животное.

– Ты не права, – сказал Дарле Эмилиан. – К тому же ваши матери не убивают своих домашних питомцев. Они выбрали неизбежное зло, но не переступают границ. Разве тебя кормили твоей кошкой или собакой? Нет. У вас есть границы. А у женщин нашего вида границ не было.

– Я тоже женщина.

– Но твой вид другой. Твоя человечность у тебя в крови, и тебе не нужно бороться за нее. А у нас в крови только безумие и вечный голод. Чтобы не превратиться в животных, нам нужно постоянно контролировать себя.

– Как в тот момент, когда ты хотел выпить у меня всю кровь?

– Да.

– Но потом ты ведь спас меня. Забыл?

– Спас? – Эмилиан грустно рассмеялся. – Тебе осталось прожить несколько месяцев!

– Или меньше, – Дарла снова заглянула ему в глаза. На лице ее не было страха, скорее какая-то вековая мудрость, которую Эмилиану еще только предстоит постичь. Мудрость, которую ей приносила кровь древнего вида, его воспоминания. – Ты расстроен, потому что не сможешь прожить отведенную тебе вечность? – спросила она. – Расстроен, потому что время вдруг стало для тебя самым страшным противником?