Pferd im Mantel - Колокола обречённых. Ч.1: Очищение молитвой

— Ну всё, мужики. Как обратно пойдём здесь — да ещё с «канистрой» на прицепе — отказываюсь думать. — бросил товарищам Иван. — Ладно, утро вечера мудренее. Короче, давайте зенки прячем, да проскакиваем этот дурдом.

Папа дал газу, и все мужики, сидящие в грузовике, принялись в один голос за Символ Веры. Грузовик, пыля, ввалился в деревню и рыча, набирал скорость.

— А, сука! — в сердцах забормотал Папа. — Наши их тут расшевелили, вон, повылазили, куда деваться то!!!

По сторонам от дороги, рядом с разваливающимися домами и заборами всё переливалось и дрожало, как если бы ты смотрел сквозь жар от костра. Невидимые днём, но ужасные как только на землю падает ночная тьма, беспощадные призраки деревни Волково, были разбужены прошедшей колонной и, разозлённые, метнулись к последнему автомобилю. Страшные, искажённые лица бывших жителей деревни и монастыря мелькали в стеклах машины, не могущие взять саму жизнь её пассажиров, но стремящиеся забрать не менее ценный дар Божий — разум. Папа закрыл глаза ладонью…

Говорили, что давно, ещё при коммунистах здесь произошло что — то ужасное… Получалось, что эта страшная тайна ждала своего часа ни год и не два. Пролетели над страной десятилетия советской власти, буксуя и размалывая в порошок жизни, прокатилась «суверенная демократия». Пришёл конец той жизни, к которой привыкли все. И тогда маленькая, забытая, умирающая тверская деревня открыла ворота своим призракам… Люди, имевшие несчастье испытать на себе всю их неизбывную злобу и ненависть, платили замогильным хозяевам дань своим рассудком. Уж по каким причинам эти, волковские, касперы так отличались от обычных, снующих по ночам повсюду, душ — вопрос без ответа. Однако избавь вас Господи попасть в эту деревню, а особенно в тёмное время суток! Говорят, они показывают людям всё, что видели сами и заставляют почувствовать всю свою боль на своей шкуре. Раз поймав человека, они не оставляют его, даже если Бог даст вернутся в Село, под сень Храма. Тогда беда пропащему!

На сей раз Бог миловал рейдеров и Волково миновали без эксцессов. Отъехав за несколько километров от ужасающей разум деревни, колонна снова собралась вместе и люди, попрыгав из машин, оправлялись, курили и с круглыми глазами обменивались впечатлениями.

— От Песков налево лесами пойдём! — сообщил рейдерам Срамнов. — Так надёжнее. Деревни все вокруг плохие, мёртвые. Кто в таких местах обживается — сами знаете! В лесу останавливаться не будем, поэтому кому отоссаться нужно после Волково — сейчас самое время! Пять минут — и уходим! После Песков — внимательно! Места начинаются плохие, всего можно ждать!

В Песках — брошенной деревне на краю самого Полигона — резко ушли налево по едва заметной просеке в лес, уже заросшей мелким кустарником. Пятнадцать километров по сухой, теряющейся временами старой просеке со скоростью не больше десяти километров в час, и вот — колонна входит в Толокново, деревню, где пять лет назад кушалинские мужики размотали семью людоедов. Их обезглавленные костяки и сейчас болтались, подвешенные на покосившимся электростолбе. Вот деревня. Аккуратные домики, и кажется, что вот сейчас выйдут люди, поздороваются, расскажут свои деревенские новости… Нет, как и все окружающие — Толокново — деревня — призрак. Всё, что было ценного в домах и на дворах, уже давно перекочевало в Село. Братская могила последних жителей деревни, всех до одного погибших и впоследствии «зачищенных» кушалинскими, с большим крестом, одинокая, находилась у крайнего к лесу дома. За околицей и остановились, мужики группами бродили между мёртвых домов. Громко в таких местах разговаривать было не принято, однако же, под общий хохот, Аслан собрал всех вокруг себя, поймав за шкирку некрупного габбера, который теперь извивался в его здоровенных ручищах, пытаясь куснуть и вырваться.

— Чё за бардак? — спросил собравшихся, подошедший вместе с Иваном, Срамнов. — А, габбера поймали… эка невидаль. Сверните ему башку, не противно, мужики? Они ж трупы в земле раскапывают — больше то и не жрут ничего…

— Да ладно, Фёдор, зачем? — перебил старшего техник — тот самый, который не был в курсе того, что творится в Волково, чем вызвал на дороге общий смех. — Живое существо всё-таки!

— Живое?! — резко сощурив глаза, повернулся на реплику Срамнов, а окружающие снова заржали, предвкушая урок, который пропишет Фёдор лоховатому теху. — Смотри, бля, какое «живое»!

С этими словами Срамнов вырвал из рук Аслана дёргающегося и хрюкающего габбера, а Иван молниеносным движением выхватил из-за спины косорез. Фёдор, держа тварь на вытянутой руке отошёл на пару шагов и Иван резко рубанул. Нижняя часть тельца габбера рухнула на землю, а из верхней части, которую Фёдор продолжал держать в руку, вылетел чёрный дымок и быстро растворился в воздухе. Фёдор подошёл к теху, наблюдавшему за экзекуцией с раскрытым ртом и сунул обрубок ему в нос. В руке Фёдора сморщивалась на глазах пустая шкура — как будто габбер был каким-то надутым воздушным шариком, и вот, его проткнули.

— Смотри, еблан! И запоминай — это твоя жизнь! — грубо кидал слова в замершего техника Срамнов. — Живёте прошлым! Совсем одичали. Габберы, шмыги, подлота — никакие не живые существа. Нежить это, такая же как ходуны и как касперы. Волчёк! — повернулся к Саньке Фёдор. — Ты вообще понимаешь, кого ты с собой берёшь и куда?! Это же подстава голимая! Сегодня у него габбер «живым» оказался, а завтра он вдову в лагерь приведёт!

При упоминании про этот, один из самых богомерзких видов нежити, кого-то из мужиков передёрнуло, кто-то перекрестился.

— Эй, что ты знаешь про вдову, Пауль? — нахмурился, уперев палец в своего техника, Волчёк.

— Про вдову все знают! — буркнул опростоволосившийся тех.

— «Все знают!» — передразнил его, скорёжив физиономию Фёдор. — Короче, Саня! Этого — под особый надзор на время рейда. Он дважды обгадился на ровном месте, это слабое звено. Мне не нужно, чтобы из за него у ребят косяки пошли. Понял?

— Понял. — кивнул Волчок, и добавил Павлу. — Значит так, ёперный театр. От меня не отходишь. Бегом в ГТСку!

— На хуя он мне там? — возмутился на это Срамнов, но, плюнув, махнул рукой. — Аа, ладно, насрать…

— Все по машинам! Ещё двадцать кэмэ по лесу — и мы в Кожухово. — крикнул Федя. — А там уже прямая…

Дорога на Кожухово далась непросто — просека совсем заросла, и на первой встреченной в лесу поляне, выпустили вперёд трактор. Опустив отвал, огромный сельскохозяйственный монстр с рёвом попёр вперёд по дороге, с корнем выворачивая деревья, которыми уже густо заросла просека и сбрасывая в сторону упавшие стволы. Тем не менее, даже при этом пришлось несколько раз останавливаться и доставать драгоценные бензопилы — в иных местах дорогу преграждал такой бурелом, что Фёдор ещё раз перекрестился и добрым словом помянул крякнувший мост сельского тягача — даже будучи исправным, он был бы для них как гиря на шее. Бульдозер, ориентируясь каким-то непонятным внутренним чутьём полз вперёд, и вот уже за деревьями показался просвет — поле, а за ним — Кожухово.