Даринда Джонс - Первая могила справа

— Можно подумать, мне хочется, чтобы меня заперли в обитую войлоком палату, — пояснил он, когда мы вошли в здание. Похоже, он начинал понимать, почему я никогда никому не рассказываю, кто я на самом деле.

Первым, кто уставился на меня в участке, оказался Тафт, который по-прежнему кипел от злости. Он стоял у стола и читал чье-то досье. Когда мы проходили мимо, Тафт бросил на меня свирепый взгляд.

Сахарная Слива последовала его примеру. Хорошо хоть не кинулась на меня. Уже плюс.

Не удержавшись, я послала Тафту самую ослепительную улыбку и, чуть замедлив шаги, сказала:

— Когда наконец до вас дойдет, в чем дело, и вам понадобится помощь, не приходите ко мне.

— Это кое-кому другому нужна помощь. Медицинская, — огрызнулся он.

Дядя Боб догнал меня и поинтересовался:

— В чем дело?

— Помнишь, я тебе говорила про Исчадие Ада? Теперь она дает о себе знать, а он ничего не может поделать, вот и бесится.

Дядя Боб задумчиво оглянулся:

— Пошлю-ка я его за пончиками, чтобы поостыл.

Хорошая мысль.

Мы дали показания, которые звучали на удивление похоже, перекусили, а потом, высадив по дороге Гаррета, отправились в Юкка-Хай. Своупс просился с нами, как ребенок, которого в субботу вечером оставляют дома. Даже похныкал.

— Ну пожалуйста, — упрашивал он.

— Если я сказала «нет», значит, нет.

Впредь ему наука.

Юкка-Хай располагалась в глубине южного района Альбукерке — старая школа с унылым прошлым и блестящей репутацией. Мы попали в большую перемену. Пользуясь свободной минуткой, подростки болтали, заигрывали друг с другом и дразнили новичков. До нашего визита я не очень скучала по школе. Не заскучала и теперь.

После того, что случилось утром, у меня до сих пор ноги были как ватные. Все происходило точно в замедленной съемке. Я двигалась, словно сомнамбула; в голове не укладывалось, что мир не остановился со скрипом, хотя я была на волосок от смерти. Он продолжал движение — бесконечный круговорот отрывочных событий, который называют жизнью. Время бежало вперед. Солнце скользило по небу. В каблук моего ботинка впился гвоздь.

Мы зашли в здание школы и отыскали усталого завуча. Ее осаждало человек семь. Двое пришли за разрешением опоздать. Еще у одного была записка от отца, который угрожал, что отсудит у школьной спортивной команды новую форму, если его ребенку не позволят брать с собой в школу какое-то там лекарство. Третьей была учительница, у которой во время обеденного перерыва украли со стола ключи. Ждали указаний два помощника. А кроме них, там находилась прелестная девчушка с темными волосами, собранными в хвостик, в зеркальных солнечных очках и белых длинных гольфах, которая, похоже, умерла еще в пятидесятых годах.

Она сидела в углу, скрестив ноги и прижав к груди книги. Я уселась возле нее, дожидаясь, когда уляжется суматоха. Дядя Боб воспользовался случаем, чтобы позвонить. Как всегда. Девочка разглядывала меня; я прибегла к трюку с сотовым телефоном и проговорила, глядя на нее:

— Привет.

Она моргнула и уставилась на меня широко распахнутыми от удивления глазами, не понимая, с ней ли я разговариваю.

— Часто здесь бываешь? — продолжала я и сама рассмеялась своей уморительной шутке.

— Я? — наконец переспросила она.

— Ты, — кивнула я.

— Вы меня видите?

Никогда не понимала, почему они всегда спрашивают меня об этом, когда я смотрю прямо на них.

— Конечно.

Она изумленно приоткрыла рот, и я пояснила:

— Я ангел смерти, но добрый, не страшный. Если хочешь, можешь перейти сквозь меня.

— Вы красивая. — Девочка бросила на меня восхищенный взгляд. Да уж, я такая. — Как бассейн в жаркий летний день.

Ого, вот это комплимент. Раньше мне такого не говорили. Я оглянулась и заметила, что толпа редеет.

— Сколько ты уже здесь?

— Года два. — Я недоверчиво нахмурилась, и она объяснила: — Вы про платье? Это для встречи выпускников. Вечеринка в стиле пятидесятых.

— А, — протянула я. — Тогда ты выглядишь соответственно.

Она смущенно кивнула:

— Спасибо.

Остался всего один ученик, которому требовалось разрешение опоздать. Очевидно, письмом родителя, угрожавшего судебным иском, занялся директор, а поиском украденных ключей — завхоз.

— Почему же ты не ушла? — спросила я.

Проходивший по коридору паренек крикнул приятелю:

— Эй, Вестфилд, опять напрашиваешься?

Мальчишка, дожидавшийся разрешения опоздать, явно спортсмен, за спиной незаметно показал ему средний палец. Я изо всех сил старалась не рассмеяться.

Девочка, сидевшая рядом со мной, кивком показала на завуча:

— Это моя бабушка. Она очень горевала, когда я умерла.

Я взглянула на женщину. На табличке с именем значилось «мисс Тарпли». У нее были стильно взлохмаченные волосы, темные с красными прядями, и умопомрачительные зеленые глаза.

— Ого, классно выглядит для бабушки.

Девочка в белых гольфах хихикнула.

— Мне нужно ей кое-что сказать.

Не я ли буквально только что распиналась перед Гарретом об этом же самом? Что я говорила? Что устала распутывать то, что другие напортачили? Иногда я бываю жуткой стервой.

— Хочешь, я тебе помогу?

Девочка просияла:

— А вы сможете?

— Ну конечно.

На мгновение закусив губу, она проговорила:

— Вы можете ей сказать, что я не брала ее мусс?

— Правда не брала? — улыбнулась я. — И поэтому ты до сих пор здесь?

— Ну, вообще-то брала, но я не хочу, чтобы она плохо обо мне думала.

От ее слов у меня сжалось сердце. Не перестаю удивляться тому, о чем только думают люди перед смертью.

— Солнышко, я не сомневаюсь, что твоя бабушка думает о тебе только хорошее. И уж конечно, мысль о муссе не приходила ей в голову.

Девочка понурилась и заключила, болтая ногами под стулом:

— Тогда, наверно, я могу уйти.

— Если хочешь, чтобы я ей передала весточку — о чем угодно, хоть о муссе, — я позабочусь о том, чтобы она ее получила.

Девчушка расплылась в улыбке:

— Вы можете ей сказать, что моя кувшинка больше, чем ее?

Я хмыкнула и кивнула. Мне очень хотелось услышать историю о кувшинке, но в кабинете не осталось ни детей, ни учителей.

— Обещаю.

И девочка ушла. Она пахла грейпфрутом и детским кремом, а в детстве у нее был розовый слоненок по кличке Толстячок.

— Чем могу помочь? — спросила ее бабушка.

Дядя Боб, он же рыцарь в сияющих доспехах, прошествовал к ее столу и помахал удостоверением, совсем как в кино. Вот молодец! Без ордера нам этих документов не видать. Наверняка существуют законы, которые запрещают выдавать информацию об учениках первому встречному. Я надеялась, что полицейского жетона Диби нам хватит и не придется добывать настоящий ордер, потому что понятия не имела, на каком основании мы могли бы его получить.