Александр Варго - Ожившие
— Парень, одумайся! — закричал Сема, видя, как Валик толкнул Эда, приказывая ему идти вслед за Айсом. — Не делай этого!
— Закройся, профессор, — бросил Валик.
— Мама, — прошептала Катрин. Ее губы задрожали, и она огромным усилием воли взяла себя в руки. Что же будет дальше?!
* * *Они вышли из пещеры.
— Не делай глупостей, человек, — сказал Айс Эду. — Веди себя спокойно. Или пострадает она.
Эд ничего не сказал. Он осознавал, что времени остается все меньше и меньше и скоро его не будет вовсе. Он не представлял, что их ожидает, да и не хотел знать. Сейчас он знал только одно — эти двое, Айс и Валентин, окончательно сошли с ума и хотят использовать их в каком-то жутком ритуальном обряде. Но он не мог допустить и мысли, чтобы с Татьяной что-нибудь случилось. И если бы он был уверен, что ее оставят в покое и с ней будет все в порядке, он без раздумий отдал бы собственную жизнь.
Скоро они оказались у озера, и, несмотря на их положение, у Эда захватило дух, настолько завораживающим было зрелище.
— Через несколько минут можно начинать, — сказал Айс. Он вытащил из мешка небольшую глиняную чашку и достал нож.
— Что ты хочешь делать? — спросил Валик.
— Капсула, мистер Шмаков. Ты что, действительно ничего не помнишь?
Айс склонился над Татьяной и, взяв ее за руку, полоснул по коже. Татьяна закричала, пытаясь вырваться.
— Не трогай ее! — взревел Эд.
Перед ним оказался Валик, в руке поблескивал шприц.
— Кто у нас тут бунтует? Больному не сменили вовремя памперс? — зло произнес он.
Эд замолчал и как-то вяло сгорбился. Валик немного успокоился и, потеряв бдительность, стал смотреть, как Айс сцеживает у визжащей Татьяны кровь в чашку.
Эд шагнул вперед и, отклонившись, с размаху ударил Валика в лицо головой. Валик пискнул и, выронив шприц, схватился за лицо. От удара лопнули очки, и осколок стекла вошел ему в левый глаз.
— Стоять, — страшным шепотом проговорил Айс и поднес нож к горлу обмякшей Татьяны. — Замри, Рэмбо гребаный.
Эд застыл на месте, тяжело дыша. Он был всего в паре метров от них и, пусть даже у него скручены руки, мог бы без труда вырубить этого психа в чалме. Но Айс уже нажал на лезвие, и по изящной шее Татьяны потекла кровь.
— Нет! Все, я стою! Не надо, не трогай ее! — закричал Эд, падая на колени.
— Сука! Тварь, ты мне глаз вышиб! — брызгая слюной вперемешку с кровью, стонал Валик. Он сорвал с окровавленного лица разбитые очки и поднялся на ноги.
— Отойди. Три шага назад! — приказал Айс, и Эд нехотя подчинился.
Валик с кулаками накинулся на него. Его удары были слабыми и неточными, и Эд покорно позволял ему пинать себя, даже не пытаясь увернуться.
Татьяна тихо плакала. Айс отставил чашку в сторону и направился к Эду.
— Теперь твоя очередь, каратист, — сказал он. — Не бойся, мне просто нужно немного твоей крови.
— Я убью тебя, — сказал Эд.
Айс был настолько быстр, что Эдуард даже не понял, что произошло, а в следующее мгновение уже лежал, корчась от боли. Айс подул на костяшки пальцев, подражая ковбою, сдувающему дым со ствола револьвера.
— Не бойся, — повторил он и, схватив ногу Эда, резанул его по ахиллесову сухожилию. Эд вздрогнул и попытался ударить Айса, но тот ловко перехватил его вторую ногу и проделал с ней то же самое.
— По крайней мере, теперь ты не будешь таким резвым, — назидательным тоном сказал Айс, подставляя кружку под ногу Эда.
Когда она наполнилась, он повернулся к Валику, который держался за лицо, повизгивая от страха и боли.
— Не бздите, пан Шмаков.
— Я… не могу вынуть… стекло, — проблеял Валик.
Айс вздохнул и, убрав руки юноши, точным движением выдернул осколок. Валик снова закричал.
— Ни хрена без меня сделать не можете. Наверное, приведу этого профессора. Он ведь такой путь проделал, — с задумчивым видом сказал Айс. — Будет обидно, если он не увидит самого интересного.
Акулы все прибывали. Их тела, попадая в озеро, тоже начинали издавать голубоватое свечение. Они плавно рассекали воду, не суетясь, будто чего-то ждали. Так бродят приглашенные на банкет в ожидании главного гостя.
Айс взял чашку и осторожно вылил кровь прямо на каменную поверхность. Невзирая на боль, Эд вытянул голову, стараясь рассмотреть, что происходит. К его безмерному удивлению, кровь с шипением впиталась в камень, оставив после себя лишь едва различимое серое облачко.
— Ты оставишь меня с ними? — спросил Валик, продолжая всхлипывать.
— Они уже ничего не сделают, — бросил Айс. Он протянул Валику нож. — Держи. Если что, режь, но только там, где нет вен и артерий.
Валик неуклюже взял тяжелый нож и с ненавистью посмотрел на Эда. Тот усмехнулся.
Айс ушел.
— Валентин, быстро развяжи меня и Таню. И тогда я оставлю тебя жить, — тихим голосом произнес Эд. — А потом мы убьем Айса, и я сделаю вид, что ничего не произошло.
Валик приблизился к Тане и поднял вверх нож.
— Я никого. И никогда. Не развяжу и не отпущу отсюда, — членораздельно сказал он. — И я заберу у тебя глаз. Или у твоей бабы.
* * *— Вячеслав, — позвал Сема.
Впереди что-то зашевелилось.
— Вы живы? — снова спросил он.
— Пока… да, — хрипло ответил Бравлин. Он прерывисто дышал, наклонившись вниз. Послышался слабый треск.
— Они убьют их? — вполголоса спросила Катрин.
— Не знаю. Я же говорю, все зависит от того, что им больше всего дорого, — сказал Сема.
В пещеру вошел Айс.
— Я за тобой, профессор. — Он принялся разматывать скотч. — Иначе потом всю жизнь будешь жалеть. А она у тебя будет долгой, аж целых десять минут.
Он развязал Сему, оставив связанными только руки, и посмотрел на Катрин.
— Я бы трахнул тебя, Катрин. Еще никогда не дрючил хиппи. Было с одной неформалкой, она была байкершей. У нее такие сисяндры, скажу я тебе! Вырубить могла сиськой, как Валуев. А у тебя они мелкие, прикольные. Слышал, хиппи это хорошо делают, особенно после травки. У меня, кстати, кое-что есть в мешочке. Когда все закончится, погремим костями?
С губ Катрин было готово сорваться ругательство, но она помнила, чем все закончилось для Вячеслава, и хранила молчание.
— Шевели булками, профессор, — сказал Айс, и они вышли.
— Эй! Слава! — сказала Катрин, когда шаги стихли.
Снова послышался какой-то треск, и тело Вячеслава наклонилось ниже.
— Я… сейчас упаду. Он… скотч разрезал тоже, — выдохнул Бравлин.
Тело его перегнулось, и он упал вниз. Послышался стон.
— Слава!
Катрин щурила глаза, но в этой кромешной тьме что-либо разглядеть было невозможно. Она услышала, как тот начал возиться, потом почувствовала, что он рядом с ней.
— Не бойся… поп… попробую тебя развязать…
«Давай, мэн, — мысленно взмолилась Катрин. — Сделай достойный поступок».
Она слышала, как сзади затрещал отдираемый скотч, как хрипло, с присвистом дышал Вячеслав, и ей даже казалось, что она чувствует запах его крови и боли. Не той, что от ножа Айса. Той боли, которую он испытал, когда вместо него увели Эда.
— Все… — прошептал Бравлин, обессиленно падая. — Беги. Я пойду. К ним.
Катрин подвигала затекшими руками и с радостью обнаружила, что они свободны. Она сорвала с себя остатки скотча и присела, пытаясь на ощупь определить, насколько серьезно ранен Вячеслав. Пальцы наткнулись на что-то липкое и теплое. Кровь, и ее было очень много.
— Тебя нужно перевязать.
— Иди. Отсюда. Оставь меня. Я подыхаю, — медленно сказал Вячеслав. — Беги.
Катрин выпрямилась. Айс или этот сбрендивший Валик могли появиться с минуты на минуту, а Вячеславу, похоже, и вправду уже не поможешь.
— Беги, — повторил Вячеслав.
— Я буду помнить тебя, мужик. Ты крутой, — сказала Катрин печально и поцеловала его в грязную макушку. — Прощай.
Девушка выглянула из пещеры. Никого. Она набрала в легкие воздуха и бросилась бежать.
* * *К тому времени, когда привели Сему, озеро практически кишело акулами. Все они были как на подбор — огромные, каждая не менее четырех метров в длину, и все имели одинаковый белоснежный цвет, лишь плавники и хвост немного отдавали сталью. Брызги летели во все стороны, могучие тела ныряли вниз, били сильными хвостами по воде, выпрыгивали наверх с разинутыми пастями, и конца этой дикой свистопляски не было видно, все только набирало обороты.
— Гляди сюда, профессор, — благоговейным шепотом произнес Айс.
На том месте, где он выплеснул кровь, словно паутина, пошли мелкие трещинки, и прямо на глазах у всех из камня… стал проклевываться крошечный росток. Он медленно распрямлял нежные лепестки, тонкие и прозрачные, как плацента. Рост необычайного цветка сопровождался легким похрустыванием, словно ребенок мял пакет с чипсами. Почувствовался необычайный, ни с чем не сравнимый аромат, отдаленно напоминающий запах девственно-чистого снега на горных вершинах.
