Елена Усачева - Большая книга ужасов – 24

Нет, не права была Генриетта Карповна: дом не всегда – самое надежное место. Порой куда безопаснее оказаться где-нибудь подальше от собственной квартиры. Например, в театре.

Вовка не рассчитывал, что кого-нибудь застанет в студии со странным названием «Дверь». Ему назначали на три, а сейчас было начало двенадцатого.

Но подвал был полон жизни. Бегали ребята. Вдалеке прошел кто-то из взрослых. Парень пронес ворох одежды и скрылся в одной из комнат.

Конечно же, Маркин забыл имя женщины, пригласившей его на сегодняшнее прослушивание. В голове крутилось только: «Екатерина…»

– Ты что стоишь? – подогнала Вовку проходившая мимо девушка. – Ступай на занятия, скоро начало.

– Мне нужна Екатерина… – запинаясь, начал Марков.

– Кать Валерьевна? Она в танцзале, пятая дверь налево.

За указанной дверью оказалась просторная комната, во всю стену здесь было зеркало. Вчерашняя женщина сидела на лавочке и колдовала над магнитофоном. Она нажимала на клавишу перемотки пленки, останавливала, слушала запись и проматывала дальше.

– А, это ты? – подняла голову Екатерина Валерьевна и печально посмотрела на Вовку. – Пришел? Я вчера забыла спросить, как тебя зовут.

– В-вова, – Маркин и сам не понял, почему запнулся на собственном имени.

– Ну что же, Вова. – Екатерина Валерьевна села поудобнее, – выходи в центр зала и прочитай что-нибудь.

Вовка растерялся. В голове крутилась только история про бычка, который никак не мог устоять на доске. «Идет бычок, качается…»

– Не стесняйся. – Женщина приветливо улыбнулась. – Любой стишок, какой тебе больше нравится.

Не то чтобы Вовке совсем не нравились стихи. Какие-то он даже очень любил. Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Михалков. Но сейчас почему-то только одинокий упрямый бычок все норовил свалиться на землю. Как там? «Ой, ой, доска кончается…»

В дверь заглянули:

– Катя, ты долго?

Вовка вздрогнул.

Бычок, взбрыкнув, выскочил из его головы, забрав с собой все остальные отрывочные мысли о стихах.

Голос был знакомым, жестким и повелительным.

– Сейчас, Олег. Я послушаю мальчика. Кстати, не хочешь присоединиться? Мне кажется, здесь есть на что посмотреть.

На лице вошедшего появилась гримаса отвращения, но он все-таки закрыл дверь и демонстративно сел на стул в противоположном углу.

– Что же, послушаем еще одного твоего гения, – зло процедил он.

– Астанин, не забывайся! – недовольно нахмурилась Екатерина Валерьевна.

– Как они только попадают к тебе в подвал? – продолжал ворчать Олег.

– Я случайно, – подал голос Вовка и вдруг испугался, что сейчас выдаст себя и его навсегда оставят в этой комнате, чтобы он больше никогда никому ничего не рассказал. Нервничая, он сунул руки в карманы, где в левом неожиданно нащупал колечко. Маленькое кривое колечко, заставляющее говорить истину.

Пока взрослые обменивались неприязненными взглядами, у Маркина то ли от волнения, то ли от духоты закружилась голова. Комната с зеркалами пошла ходуном. Колечко потеплело и стало заметно тяжелее.

Заквакала лягушка. Под ногами чавкнуло болото. Он так и видел себя, бредущего по бескрайней трясине. В ботинках булькает вода, штаны промокли. Каждый шаг грозит стать последним. А он все идет и идет, оступается, падает, в лицо ему брызгает вонючая болотная жижа. Но он упорно двигается вперед. А где-то там, в стороне, вокруг трухлявого пенька, хохочут, резвятся три ведьмы:

Сестры, мчимся чередой

Над землей и над водой.

Пусть замкнет волшебный круг

Трижды каждая из нас:

Трижды по три – девять раз.

– Это все? – Мужчина недовольно поджал губы. – А что-нибудь еще можешь прочитать? Что-нибудь посовременнее.

– Погоди. – Екатерина Валерьевна побледнела и выпрямилась. – Что-то знакомое. Откуда эти стихи?

– Пушкин какой-нибудь, – нетерпеливо махнул рукой мужчина. – Эти дети всегда одного только Пушкина читают.

– Нет, это другое!

Вовка удивленно обводил глазами комнату. В зеркалах отражалась его перекошенная физиономия с бисеринками пота на лбу.

Куда же делись ведьмы, куда улетучилось болото? Он испуганно схватился за коленки. Еще секунду назад они были мокрыми от болотной жижи. А сейчас? Сухие и относительно чистые.

– Эй! Откуда ты взял этот отрывок? – нетерпеливо щелкнул пальцами мужчина.

– «Старший, младший – да придет каждый призрак в свой черед…», – пробормотал Вовка вместо ответа.

– Я знаю откуда! – ахнула Екатерина Валерьевна. – Это та проклятая пьеса! – Она вскочила, хватаясь за голову. – И перевод тот же самый – Корнеевой! Я же просила не упоминать при мне эту чертову пьесу!

Женщина исчезла за дверью.

– Откуда ты эту пьесу выкопал, парень? – Астанин медленно поднялся со стула. – Тебе сколько – двенадцать, тринадцать? Рановато вроде читать подобные вещи… Или ты это сделал специально?

Мужчина вдруг остановился и внимательно посмотрел на испуганного Вовку. Но, видимо, не найдя в нем ничего интересного, тоже ушел.

Маркин остался один. В голове болезненно пульсировала жилка. Очень хотелось лечь, закрыть глаза, прижать к себе Дусю и больше ни о чем не думать.

Но кошки здесь не было, кровати, чтобы лечь, тоже. Поэтому Вовка вышел в коридор, где на него тут же уронили ворох картонных коробок.

Высокий худой паренек с взлохмаченными волосами и крошечной бородкой попытался поймать хотя бы одну коробку, но она подпрыгнула в его руках и упала в общую кучу. Заметив страх в Вовкиных глазах, парень улыбнулся.

– Новенький? – чуть картавя, спросил он.

– Не знаю, – пожал плечами Маркин и помог собрать рассыпавшиеся коробки. – Велели стихи прочитать. Я прочел, а они вскочили и убежали.

– Значит, взяли, – пробурчал парень, пытаясь составить коробки в прежнем порядке. – Если не берут, говорят сразу. А что ты читал?

– Не знаю, – признался Вовка. – Екатерина Валерьевна сказала – какую-то проклятую пьесу.

Коробки перестали шуршать. Парень медленно поднял глаза.

– Ты читал отрывок из «Макбета»? – спросил он и так посмотрел на Вовку, словно он стал виновником трех землетрясений, пяти извержений вулканов и парочки цунами.

– Что в голову пришло, то и прочел, – растерялся Маркин, и коробки снова рассыпались по полу. – Но вроде бы не Пушкина.

– Откуда ты эту пьесу знаешь? – не унимался парень. – Ты же еще маленький.

– Пушкина? – Вовка никак не мог понять, чего же от него хотят. – Мы недавно Пушкина проходили, «Капитанскую дочку».

– Нет, Шекспира, – вернул Маркина к реальности парень.

– А, – облегченно вздохнул Вовка, – он успел испугаться, что действительно сделал что-то страшное. – Это который «Лир» и «Отелло»? Я у вас афиши видел.