Тьма под кронами (СИ) - Погуляй Юрий Александрович

Он снова остервенело начал дергать за дверную ручку.

— Ни в коем случае! — снова раздался голос снаружи, — Смиритесь! Отсюда вам не выбраться! Скоро все закончится! Вы далеко не первый…

— Да я милицию вызову! — Дима с силой грохнул в дверь кулаком.

— Сомневаюсь, что у вас что-то получится. Местный участковый уже здесь и он, поверьте, совершенно не горит желанием вас освобождать. В ближайший город вы дозвониться не сможете, соединение с Интернетом сейчас тоже отсутствует. Поверьте, мы позаботились обо всем этом.

Дима бросился на кухню, к окну. С ужасом обнаружил, что с улицы оно закрыто большим деревянным щитом, сквозь доски которого просачивался свет от фар стоящих на улице машин. Пока он спал, люди забаррикадировали двери и окна, лишив его возможности покинуть дом. Но почему? Вряд ли он мог представлять для них опасность. Из разговора с чертовым риэлтором он понял, что эти незваные гости специально хотят, чтобы он остался в доме.

— Древо…

Он вздрогнул, услышав за спиной измученный хриплый голос. Повернувшись на звук, Дима увидел человека, сидящего за кухонным столом. Он был тощим и изможденным, желтая кожа складками висела на его дряблом теле. Из одежды на нем была только старая поношенная пижама. Видимо, человек тоже спал, когда с ним… случилось что-то плохое. Покрасневшие глаза грустно уставились на Диму.

— Древо, — тихо повторил незнакомец, — Оно проснулось…

Он силился сказать что-то еще, но не мог, будто его рот вдруг оказался чем-то забит. Он начал кашлять и плеваться, пытаясь вытолкнуть что-то из себя. Через секунду его стало рвать листьями. На кухне поднялся ветер, подхватывал рассыпанную по дому листву и кружил ее в быстром вихре. Человек исчез, но в последний момент Дима заметил, что под кожей у того что-то шевелилось, бугрилось волнами, прорывая мягкую живую ткань.

Ветер стал холодным, по коже пошли мурашки. Запахло гнилью и сыростью, стало тяжело дышать. Кружащие вокруг листья начали ранить голую незащищенную кожу. Их острые жесткие края наносили царапины и мелкие порезы. Дима вскрикивал от боли и страха, метался по кухне, уже не в силах что-то понять и в чем-то разобраться. Он снова бросился к окну, открыл настежь стеклопакет и стал колотить руками в прочный деревянный щит.

— Помогите! — кричал он неизвестно кому, — Выпустите меня! Пожалуйста! Прошу вас!

На помощь не пришел никто. Сквозь щели в досках щита он различал только мельтешение теней снаружи. Местные, эти чертовы психи, бродили вокруг дома, наверняка с интересом прислушиваясь к звукам изнутри. До Димы донеслись голоса, люди громко выкрикивали одни и те же слова.

— Дева-Древо. — расслышал Дима их громкие причитания. — Забери! Дева-Древо, забери! Дева-Древо, забери! Дева-Древо, забери! Дева-Древо, забери!!!

Они повторяли это снова и снова, как молитву или мантру. На разные интонации и голоса, но не стихая, без остановки. Дима выбежал из кухни и замер в дверях в гостиную. Прямо из пола рос ствол дерева, теряясь в потолке. Толстый, несколько метров в ширину, покрытый грубой темной корой. Ствол был как будто ненастоящий, полупрозрачный, сквозь него были видны картины, висящие на противоположной стене. Дима сделал несколько осторожных шагов и приблизился к прозрачному дереву. Вокруг него все еще летали листья, ранили и царапали, но Дима почти не замечал их. Он был полностью заворожен видением. Внутри дерева клубились сгустки какого-то прозрачного вещества, как будто тумана. Они переплетались между собой, изредка обретая формы, неуловимо похожие на человеческие. Дима попытался коснуться ствола, но рука прошла насквозь. Пальцы обожгло холодом и болью, где-то рядом загромыхал громкий противный смех.

Это вывело Диму из оцепенения, он снова бросился по лестнице наверх, в спальню. Там было окно, можно попробовать вылезти через него на крышу. И здесь был виден ствол дерева-призрака, только теперь он расходился в стороны могучими ветвями, которые стонали под мощными порывами сильного ветра. С них срывались листья, кружились, падали и шуршали. На одной из веток сидел маленький ребенок, почти голый, если не считать коротких шортиков. Он пытался что-то сказать, но изо рта вместо слов у него вырывались большие жирные насекомые. Важно шевелили длинными усиками, перебирали ножками, ползая по лицу и губам ребенка. Рядом появился еще один силуэт, более крупный. Женщина. Она села рядом с малышом и нежно, по-матерински обняла его за худенькие плечи. Дима не мог рассмотреть ее внимательно, длинные спутанные волосы закрывали ей лицо, нечесаными патлами свисая на грудь и плечи.

Дима осторожно, вдоль стенки начал пробираться к окну. Он старался, чтобы ни одна из веток дерева не коснулась его. Листья продолжали ранить. Крошечные царапины, саднили и чесались, сочась сукровицей. Влажный запах гниения усиливался, бил в ноздри. Голову кружило, дышать становилось все тяжелее, будто дерево-призрак совершало нечто вроде обратного фотосинтеза, забирая из воздуха кислород и свет, наполняя его темнотой и удушливым газом. Дима шатаясь, держась за стенку, добрался до окна, открыл его. В комнату ворвался свежий ночной воздух. Теперь четко были слышны крики людей, окруживших дом.

— Дева-древо, забери! — громко причитали они хором, — Дева-древо, забери! Дева-древо, забери! Дева-древо, забери!

Дима перекинул ногу через подоконник, собираясь вылезти наружу. В ту же секунду что-то просвистело у него над ухом и с силой врезалось в оконный откос. В стороны посыпались щепки. Дима машинально бросился назад и залег на полу под окном. Снаружи выстрелили снова. Одна пуля залетела в окно и впилась в деревянный потолок, выбив из него щепки, другая пробила откос навылет и распорола подушку на кровати. К кружащимся во воздухе листьям добавились белые, как снежные хлопья, перья.

Нет, они точно не дадут ему выйти из дома. От страха, непонимания и бессилия Дима готов был сойти с ума. Что-то холодное обхватило его за лодыжку. Он обернулся. Гибкая тонкая ветка обвилась вокруг ноги, с силой вцепившись в кожу. Дима попытался вырваться, но дерево держало крепко. Женщина и ребенок на его ветвях молча наблюдали. Под их кожей что-то двигалось. Женщина открыла рот, из него, как змеиный язык, высунулся тонкий длинный стебель. Он шевелился и изгибался. Кожу незнакомки прорывали все новые и новые отростки. Они извивались, переплетались между собой, выстраиваясь в причудливые шевелящиеся фигуры. То же самое происходило и с ребенком. Они были одним целым с деревом и друг с другом.

Ветка потянула Диму за ногу по направлению к стволу. Он сопротивлялся, брыкался и кричал, но ничего не мог поделать. Пальцы скребли по полу, не находя ничего, за что можно было бы ухватиться. Ветки хватали его, оплетали, тянули внутрь призрачного ствола. В нем гудел ветер. Холодный, пахнущий гнилью и затхлостью. Ветви тянули Диму вниз, сквозь пол, куда-то в глубину дома. Внутри ствола он слышал голоса, некоторые казались знакомыми.

Дерево затаскивало его внутрь себя. Он увидел перекрытие первого этажа, прошел сквозь него, как по воздуху. Медленно опускался под пол. Туда, где по идее должно быть основание дерева. Ветви тянули его сквозь пол. В темноту и пустоту.

Ветки осторожно уложили Диму на твердую шершавую поверхность. Вокруг в темноте что-то шевелилось и шуршало.

— Где я? — спросил Дима у пустоты, сомневаясь, что ему кто-то ответит.

Однако над самым ухом послышался тихий женский голос.

— Теперь ты вместе с нами. Местные подарили тебя нам.

— Что значит подарили?

— Теперь ты живешь на древе вместе с остальными.

В темноте вспыхнул слабый, чуть заметный огонек, как светлячок летним вечером. К нему добавился еще один. Новые огоньки вспыхивали тут и там в пустоте, пока вокруг не стало достаточно света. Маленькие светящие насекомые едва слышно работали крылышками, перемещаясь и освещая пространство. Хватка ветвей ослабла, Дима смог встать на колени и осмотреться.

Он находился на огромном пне в земляном помещении, похожем на яму или склеп. Стены оплетали длинные толстые корни. Они шевелились, как змеи, шурша и стуча друг о друга. В их переплетении виднелись кости. Скалящийся пожелтевший череп, потрескавшаяся решетка грудной клетки. Тут и там мелькали отдельные части скелетов.