Пробудившийся любовник (Пробужденный любовник) - Уорд Дж. Р.
Что тут сказать. Это было не увлечение, а настоящая одержимость, ночной кошмар. Никогда раньше он так не западал ни на одну женщину. Ощущения — врагу не пожелаешь. Никакой радости, одна сплошная боль ниже пояса. И в сердце.
Тогда, в сентябре, когда он заявился с дружеским визитом, Марисса отшила его, не соизволив даже выйти к нему. После этого Буч поклялся больше ей не докучать. И сдержал свое слово. Формально. Ибо неоднократные отклонения от курса, типа «случайно проехал мимо», когда «эскалейд» непостижимым образом выруливал к ее дому, в счет не шли. Потому что она о них не знала.
Господи, как он был жалок. Но, пока Марисса не догадывалась, насколько низко он пал, Буч мог хоть как-то с этим смириться. Поэтому-то и дергался сегодня. Не хотел, чтобы, увидев его в клинике, Марисса решила, что он пришел к ней. В конце концов, должна же у мужика быть собственная гордость. Хотя бы в глазах других.
Коп посмотрел на часы. Прошло целых тринадцать минут. Сеанс у психоаналитика займет не менее часа, так что большая стрелка намотает еще сорок семь кругов, прежде чем можно будет наконец запихнуть парня в машину и отчалить.
— Чашечку кофе? — прозвучал женский голос.
Буч поднял глаза. Перед ним стояла молоденькая медсестра, одетая в белую форму. Девушка нервно теребила край рукава — похоже, отчаянно хотела принести хоть какую-то пользу.
— Да, конечно. Кофе — это то, что нужно.
Она широко улыбнулась, обнажив клыки.
— Какой вам сделать?
— Черный. Черный сойдет. Спасибо.
Шелестя мягкими подошвами, она исчезла в глубине коридора.
Буч расстегнул двубортный пиджак и уперся локтями в колени. Он вырядился в свой любимый костюм от Валентино. Галстук от Гермеса. Башмаки от Гуччи.
Если уж Марисса застукает его здесь, то к внешнему виду не придерется.
— Хочешь, чтобы я тебя уколол?
Белла сфокусировала взгляд на лице Зетиста. Его черные глаза сжались в щелочки, от возбуждения на скулах пылал румянец. Она чувствовала тяжесть его тела и, когда подкатил новый приступ охоты, вспомнила, как он разрядился внутри. В тот момент ее тело обдало приятной прохладой, и пришло облегчение — первое после долгих часов страданий.
Но боль возвращалась.
— Белла, давай вырублю тебя морфином?
Наверное, следовало согласиться. Ночь обещала быть долгой и мучительной. Нечестно просить его остаться.
Что-то нежно коснулось ее щеки. Зет провел большим пальцем по коже.
— Не бойся, я не уйду, — сказал он. — Плевать, что это надолго. Плевать, сколько раз. Я буду обслуживать тебя и давать кровь, пока все не кончится. Я не брошу тебя.
Заглянув ему в глаза, Белла сразу получила ответ на свой вопрос: это будет их единственная ночь вместе.
Всего одна.
Зетист решительно оторвался от ее тела и потянулся к прикроватному столику. Потрясающая восставшая плоть мелькнула перед глазами Беллы, и она схватилась за нее, как за спасательный круг.
Вампир зашипел, дернулся и, чтобы не упасть, выставил руку.
— Тебя, — прошептала Белла. — Никаких уколов. Хочу тебя.
Отшвырнув шприц, Зет поцеловал ее, раздвигая коленями бедра. Когда Белла направила его в свое тело, он вошел одним стремительным броском. Наслаждение поднялось в ней могучей волной, разделяясь на два желания: секса и крови. Взгляд остановился на надувшейся вене, клыки удлинились.
Словно почувствовав ее жажду, Зетист подставил шею.
— Бери, — хрипло сказал он, двигаясь в ее теле. — Ни в чем себе не отказывай.
Не раздумывая ни минуты, Белла прокусила кожу в том месте, где было вытатуировано клеймо раба. Почувствовав на языке вкус крови воина, она услышала, как тот зарычал. Его сила и мощь пронеслись по ее телу неукротимым потоком.
О. замер над пленником, не веря своим ушам.
Вампир лежал на столе в сарае, распятый, как бабочка.
Парня прихватили в центре города просто от безнадеги. Кто мог подумать, что он сообщит такие важные сведения?
— Повтори, что ты сказал? — О. наклонился ближе к губам гражданского.
— Ее з-зовут… Белла. Ту ж-женщину, что ты украл… З-зовут… Белла…
О. выпрямился. По телу разлилось приятное тепло.
— Она жива?
— Думаю, погибла. — Вампир слабо закашлялся. — Прошло так много времени.
— Где живет ее семья?
Не дождавшись ответа, О. предпринял необходимые меры, чтобы развязать пленнику язык. Когда тот перестал вопить, повторил:
— Где они живут?
— Не знаю… честно, не знаю. Ее семья… Я не знаю, не знаю, не знаю…
Вампир продолжал бормотать, впадая в невменяемое состояние.
Чтобы заткнуть его, пришлось применить силу.
— Адрес. Мне нужен адрес.
Лессер в очередной раз подбодрил пленника. Задохнувшись от боли, тот выдавил:
— Форман-лейн, дом двадцать семь.
Почувствовав, как в груди что-то радостно заколотилось, О. снова наклонился к вампиру.
— Я проверю это прямо сейчас. Если ты сказал правду отпущу. Если соврал — убью. И сделаю это медленно. Ну, так что? Ты ничего не напутал?
Глаза гражданского заметались по сторонам.
— Эй? — окликнул пленника лессер. — Ты меня слышишь?
Чтобы поторопить вампира, О. придавил ему чувствительную часть тела. Тот завизжал, как собака.
— Если скажешь, я не буду тебя больше мучить и отпущу.
Лицо истязаемого исказила гримаса, губы дернулись, обнажив сжатые зубы. Из оплывшего глаза выкатилась слеза. Борясь с искушением добавить болевых стимулов, О. все же решил не вмешиваться в поединок совести с инстинктом самосохранения.
— Торн, двадцать семь.
— Торн-авеню, я правильно понял?
— Да.
О. стер со щеки вампира слезу. И перерезал ему горло.
— Лгунишка, — сказал он, глядя, как тот захлебывается кровью.
Потом схватил куртку, нашпигованную оружием, и шел. Скорее всего, оба адреса были ложными. В этом проблема убеждения. Информации, полученной под пытками, нельзя доверять.
Он, конечно, проверит обе улицы. Но определенно сваляет дурака.
И потеряет черт знает сколько времени.
Глава 32
Буч закрутил винтом остатки кофе, походившего цветом на скотч, и, допив холодное пойло одним глотком, пожалел, что это не благородный «Лагавулин».
Потом взглянул на часы.
Без шести минут семь. Остается надеяться, что сеанс займет все же не более часа. Если все пройдет гладко, можно будет закинуть Джона домой к Тору и Уэлси и отправиться к себе на диван смотреть полицейский сериал за стаканчиком хорошего виски.
Коп поморщился. Не удивительно, что Марисса не хочет с ним встречаться. Завидная партия! Прогрессирующий алкоголик, прибившийся к чужому берегу.
Да уж, она сломя голову так и полетит к алтарю.
Представив себя в родной Берлоге, он смутно вспомнил, что Ви советовал на какое-то время свалить из дома. Но шляться по улицам или напиваться в баре не было настроения. Притом и погода дрянь, и на душе тошно.
В коридоре послышались голоса: Джон с какою-то пожилой врачихой. Пацан был темней тучи. Волосы — дыбом, будто он всю дорогу пытался их вырвать. Взгляд, влипший в пол. Блокнот, прижатый к груди, как пуленепробиваемый жилет.
— Что ж, Джон, до следующей встречи, — мягко сказала женщина. — Назначим ее, когда ты будешь готов.
Увидев, что Джон не отвечает, Буч мигом забыл о собственных бедах. Парень не мог оклематься после беседы с врачом, и его нужно было срочно поддержать. Коп осторожно обнял хрупкие плечи и, когда Джон прижался к его боку, почувствовал, как внутри просыпается инстинкт защитника и закипает гнев. Плевать, что тетка выглядит как Мэри Поппинс, — хотелось обложить ее за то, что она обидела малыша.
— Джон? — повторила она. — Созвонимся на следующей…
— Да-да, непременно, — пробормотал Буч.
«А то как же».
— Это не срочно. Но думаю, стоит встретиться еще раз.
Буч раздраженно посмотрел на женщину… Но, поймав ее взгляд, перепугался. Что-то уж больно серьезно она смотрела. Что, черт возьми, там у них случилось во время приема?
