Дж. Уорд - Пробудившийся любовник

Дж. Р. Уорд

Пробудившийся любовник

Посвящается тебе.

С тобою никто не сравнится.

Для меня ты — единственный.

Этого просто не выразить словами…

Благодарности

Огромная благодарность всем читателям и поклонникам «Братства черного кинжала».

Спасибо вам: Карен Солем, Кара Чезаре, Клэр Зион, Кара Уэлш, Роуз Хильяр.

Спасибо лучшим стоматологам на свете: Роберту Н. Манну, доктору стоматологии, и Энн Блэр. Скотту А. Нортону, доктору стоматологии, Келли Эшлер и их несравненным командам.

Как всегда, спасибо моему исполнительному комитету: Сью Грэфтон, доктору Джессике Андерсон, Бэтси Воган.

Моей семье с любовью.

Глава 1

— Зетист, черт, не вздумай!..

Голос Фури был заглушен визгом тормозов и мощным ударом. Машина, которую они преследовали, врезалась в дерево. Не обращая внимания на вопли брата, вампир распахнул дверь «эскалейда» на полном ходу.

— Ви, рули обратно! Он соскочил!

Вишу послал внедорожник в управляемый занос и одним махом развернулся на сто восемьдесят градусов. Фури отбросило к двери. Свет фар описал дугу и выхватил из темноты живой клубок: Зет катился по засыпанному снегом асфальту. Секунду спустя он вскочил на ноги и рванул в сторону седана, уткнувшегося капотом в сосну.

Не спуская с близнеца глаз, Фури отстегнул ремень безопасности.

Лессеров гнали от самого Колдуэлла. Законы физики прервали их стремительный лет, но вряд ли существенно им повредили: бессмертные твари были рассчитаны на многоразовое использование.

«Эскалейд» остановился. Вампир открыл дверь и нащупал «беретту». Надо быть наготове: убийцы не ездят поодиночке и вооружены до зубов.

Из разбитой машины довольно бодро выпрыгнули три бледнолицых головореза. Водителя, впрочем, слегка пошатывало.

Зета не смутило число врагов. Сжав в руке кинжал, он с решимостью маньяка-самоубийцы ринулся им навстречу.

Спеша на подмогу брату, Фури услышал, что и Вишу выскочил из машины. Но Зету их помощь не потребовалась.

В воздухе кружились хлопья снега, сладкий запах сосновой смолы смешивался с парами вытекающего бензина, и на фоне всего этого Зетист отводил душу. Сначала подрезал всем троим сухожилия, чтобы не разбежались, потом уложил рядком на снегу. Весь спектакль занял четыре с половиной минуты.

Обшарив карманы и собрав документы, Зетист сделал небольшую передышку, чтобы полюбоваться на свою работу. На белом снегу расползались черные пятна крови.

Фури застегнул кобуру и сглотнул, прогоняя тошноту. Ощущения были еще те: будто единолично умял приличный шмат сала. Растирая живот, он посмотрел по сторонам. Двадцать вторая дорога была пустынна. В это время суток ни одна живая душа сюда не сунется. Олени не в счет.

Последний акт спектакля известен. Можно не дергаться.

Зет опустился на колени перед лессером. Обезображенное лицо вампира скривилось от ненависти, искалеченная губа задралась над длинными, как у тигра, клыками. С мертвенно-бледной кожей, просвечивающей сквозь короткую стрижку, и впалыми щеками он смотрелся как сама смерть. Холод его не беспокоил. В одной водолазке и широких штанах, он был больше вооружен, чем одет: грудь перетянута заплечными ножнами, пара клинков пристегнута ремнями к бедру, на поясе — два «зауэра». Но последние — больше для красоты: братец предпочитал прямой контакт с жертвой. Это был тот редкий случай, когда он подпускал кого-то к себе вплотную.

Зетист сгреб лессера за отвороты кожаной куртки и притянул к себе:

— Где девушка?

Не дождавшись ответа, он ударил. Сухой треск разнесся в морозном воздухе.

— Где девушка?

Светловолосый убийца насмешливо оскалился. Ярость Зета резко скакнула вверх и превысила все допустимые уровни. Воздух вокруг него заискрился и стал еще холоднее. Снежинки исчезали на лету, уничтожаемые энергетическим полем.

Фури услышал за спиной металлический щелчок и оглянулся. Вишу прикуривал самокрутку. Оранжевый огонек осветил татуировку на его виске и стриженую бородку.

Пыхнув пару раз, братец поднял глаза.

— Ну что, Фури? Силы-то есть смотреть на все это?

Похоже, сил не было. Звериная натура Зета всегда доставляла немало хлопот, но в последнее время он точно с цепи сорвался. С той самой поры, как лессеры похитили Беллу.

Братьям никак не удавалось напасть на ее след. Никаких концов. Никаких зацепок. И это несмотря на все старания Зетиста хоть что-нибудь выбить из похитителей.

Когда девушка пропала, Фури лишился сна. Они были знакомы совсем недолго, но она успела очаровать его красотой и добрым нравом. И дело не только в ее благородном происхождении — скорее наоборот. Когда она была рядом, обет безбрачия, который Фури дал себе самому, испытывал тяжелейшие перегрузки. Как и брат, он был готов отдать все, чтобы ее разыскать, но прошло уже шесть недель, и надежда найти ее живой почти испарилась. Лессеры пытали своих пленных, чтобы получить информацию о Братстве, но Белла, как и все гражданские вампиры, знала немногое. Так что, скорее всего, она уже мертва. Дай бог, чтобы ей не пришлось долго мучиться.

— Что вы с ней сделали?

Зетист трудился над следующим лессером. Получив в ответ очередное «пошел ты…», он вырубил противника могучим ударом.

Никто из братьев не мог понять, почему этому закоренелому женоненавистнику приспичило разыскивать полузнакомую девушку. Зачем она ему? Ради каких еще его новых фантазий? Даже родной брат не знал ответа.

Поеживаясь от зверских методов, которыми Зет развязывал лессерам языки, Фури уже и сам готов был сознаться в чем угодно, но гады-то молчали как рыбы.

— Еще немного, и я сорвусь, — пробормотал он.

Его жизнь была поделена поровну между Зетистом и Братством. На самого себя оставался пшик. Ни подруг. Ни удовольствий. Только воздержание от пищи и обет безбрачия. Каждую минуту Фури с ужасом ожидал, что еще нового может выкинуть братец. Казалось, каждый удар близнеца был нацелен ему в сердце, и он медленно истекал кровью от этих незримых ран. Заложник по рождению, живая мишень для родного брата. Рука в перчатке прихватила его за горло.

— Ну-ка, посмотри на меня.

Фури обернулся и вздрогнул. Левый глаз Вишу, обведенный татуировками, смотрел на него в упор. Зрачок расширялся, как объектив камеры, превращаясь в черную дыру.

— Брат, нет… не надо! Ох, черт!

Меньше всего ему сейчас хотелось бы узнать будущее. Чего гадать, когда и без того ясно: станет еще хуже.