Вячеслав Романцев - Корабль-призрак

И точно: вскоре над головой зажужжало, кормовая стрела покатилась вправо, несколько матросов начали споро прилаживать стропы к миноноске, стоящей на рострах. Несколько минут – и продолговатый, хищного вида корпус повис в воздухе, а затем плавно опустился на воду.

За это время Старцев сумел внимательно рассмотреть судно, грозящее в самом ближайшем будущем стать новым видом морского оружия.

Внешне оно ничем не отличалось от малого номерного миноносца – узкий продолговатый корпус с острым форштевнем, небольшая рубка, в которой могли поместиться только два или три человека, закругленный поверху карапасный нос и два неподвижных минных аппарата по обе стороны скошенного назад форштевня. За рубкой на тумбе стояла обычная 37-мм пятистволка – неплохое оружие против шлюпок и катеров, но совершенно бесполезное против более-менее крупных целей. Впрочем, большего здесь и не разместить.

Единственное, что отличало судно от стандартного миноносца – это отсутствие дымовых труб. Газолиновый мотор не требует тяги, занимает мало места, дает высокую скорость и может обслуживаться всего парой механиков. Идеальное средство для неожиданных атак вражеских кораблей, особенно ночью...

«Только вот возникает вопрос, – скептически подумал Старцев, – а как же мы все здесь разместимся?..»

Разместились все, хотя половине абордажной команды пришлось остаться на палубе – в кубрике места всем не хватило. Старцев предпочел вниз не спускаться. Ближе к вечеру ветер почти утих, волнения было почти незаметно, поэтому заливать палубу не должно даже на самом полном ходу – а в тесном кубрике, расположенном аккурат над моторами, будет жарко и душно.

Облака затянули небо до самого горизонта, свет пробивался сквозь эту пелену будто бы сразу со всех сторон, не давая теней и делая окружающий мир прозрачным и неестественным. Если не глядеть на часы, совершенно непонятно, ночь вокруг или летний день. Однако осенний холодок заставлял отбросить всякие мысли о лете – даже в отсутствие ветра он пробивался через матросский бушлат, заставляя ежиться и жаться поближе к машинному отделению. Можно было надеть что-нибудь более теплое – однако Старцев решил, что для абордажа не стоит наряжаться меховой куклой. Тем более что разместившееся рядом матросы были одеты точно так же.

Раздалось несколько негромких команд, потом стук моторов под палубой стал громче и уверенней. По корпусу миноноски пробежала слабая дрожь, борт броненосца поплыл в сторону, открывая вид на другие корабли эскадры – черные туши, тяжело и неподвижно лежащие на свинцово-серой воде. Набирая ход, миноноска развернулась, описав петлю, и помчалась назад – туда, откуда эскадра пришла менее суток назад.

Ни тумана, ни даже дымки над водой вроде бы не было, однако эскадра скрылась из виду удивительно быстро. Наверное, здесь сыграла роль скорость миноноски – да еще ее низкая палуба, находящаяся почти на уровне воды.

Окончательно продрогший Старцев достал брегет, отщелкнул крышку: шестой час вечера по Гринвичу, скоро окончательно стемнеет, и тогда поиски весьма затруднятся... конечно, если кто-то не найдет их сам. Кстати, злосчастная «Камчатка» должна уже быть где-то поблизости...

Он решительно поднялся с палубы и двинулся в сторону рубки. Здесь оказалось более тесно, чем он предполагал. В узкое пространство втиснулось четверо – помимо рулевого, здесь находились два офицера и один штатский. Богдан Буланский сохранял молчание, стоя за плечом рулевого и вглядываясь в морскую даль, понемногу затягиваемую вуалью сумерек. Новосильцев и Казакевич о чем-то негромко спорили, разложив на штурманском столике карту.

– Мы прошли уже как минимум сорок миль, согласно счислению, – взволнованно доказывал Казакевич. – «Камчатка» должна находиться в тридцати милях! Следовательно, мы уклонились с курса... ну, или уклонился штурман у Степанова. Надо возвращаться и начинать поиск, приблизительно вот в этом районе – он наклонился к карте и обвел что-то карандашом.

– Адмирал приказал: идти прямо до встречи, – возражал Новосильцев. – Сильно отклониться с курса мы не могли, да и видимость сейчас неплохая. «Камчатка» несет топовые огни, то есть заметить мы ее должны были как минимум с полутораста кабельтовых...

– Мы тут многое должны были заметить! – не сдавался Казакевич. – Да хотя бы кого-нибудь из рыбаков, как прошлой ночью... А море совершенно пустое!

Старцева это замечание заинтересовало. Ему тоже показалось странным, что на пути миноноске пока не попалось ни единого суденышка. А ведь судоходство в этой части Северного моря должно быть достаточно оживленным... Туман, появившийся над морем в последний час, стелется над самой поверхностью воды – высотой в аршин, не более – и едва ли способен скрыть даже рыбачий баркас...

Новосильцев явно не нашелся, что ответить на последнюю реплику мичмана – опять взял линейку, приложил ее к карте, нацелившись карандашом...

И в этот момент впередсмотрящий, занимавший свой пост прямо перед рубкой, громко закричал:

– Судно по правому крамболу!

Новосильцев с биноклем буквально приник к ограждению рубки, напряженно всматриваясь в горизонт.

– Право руля! – скомандовал он через некоторое время. – Черт возьми, почему они не несут никаких огней? Так мы бы и проскочить могли...

– Может быть, чего-либо опасаются? – предположил Казакевич. – Если вчера их действительно атаковали миноносцы...

По тону мичмана было ясно, что в историю с миноносцами он если и верил, то не до конца. Старцев усмехнулся. Интересно было бы узнать, какие слухи об этом инциденте ходят на эскадре? Честно говоря, будь он обычным морским офицером – и ему бы появление японских миноносцев на противоположном от театра боевых действий краю земного шара показалось бы крайне маловероятным. Впрочем, читающий газеты обыватель эту историю сжует и не поморщится.

Капитан-лейтенант еле заметно пожал плечами и попытался вглядеться в горизонт. Бинокля у него не имелось, но и простым глазом уже можно было разглядеть на самой границе темного неба и еще более темного моря очертания крупного судна – тоже темного, без единого огонька.

– А вы уверены, Александр Николаевич, что это действительно «Камчатка»? – подчеркнуто вежливо поинтересовался Казакевич. – Силуэт-то у нашей мастерской должен быть совсем другим. И, кстати, почему она идет без огней?..

– Я ни в чем не уверен! – неожиданно резко ответил Новосильцев. – Но у меня есть приказ адмирала: подвергнуть досмотру любое встреченное судно, не открывающее огней.

«Если это чужой боевой корабль – не по зубам орешек нам окажется, – подумал Старцев, искоса поглядывая на Буланского. – Пользуясь темнотой и скоростью, можно решиться на минную атаку практически любого противника, но идти на абордаж с горстью моряков, пусть даже лучших из лучших... Авантюра...»