Георгий Зотов - Сказочник

Раствориться в бензине никто не планирует.

Люди заправляют машины и самолёты душами своих предков. Как апокалиптично.

– Значит, ты не создавал Бездну? – спрашиваю я, не оборачиваясь.

– Нет. Я создал всё живое на этой планете, чтобы Она питалась. Жизнь появилась благодаря Бездне и в неё же возвращается. Танатос, хватит умных разговоров. Давай всё упростим. Ты больше не станешь нарушать существующий порядок, а пойдёшь и профессионально заберёшь душу Ильи. Я сейчас зол, но я и пальцем тебя не трону, если ты тупо подчинишься приказу твоего личного создателя. Ты всё понял? Тогда иди и выполняй.

– У Ильи началась ремиссия, Мастер. – Мне хочется улыбнуться.

В ответ я слышу скрежет. Наверное, это разновидность усмешки.

– Ты так часто общался с мальчиком, что сам деградировал до уровня младенца. Или притворяешься? Танатос, ты миллиард раз был свидетелем: рак иногда возвращается, и метастазы сжирают тело до костей. Может, он умрёт не сейчас, а через год, и своей слабостью ты только продлишь мучения ребёнка. Ему лучше по той причине, что ты задержал его гибель, остановил болезнь как фильм на DVD, нажав кнопку «пауза». Отпусти её, Танатос. Всё двинется своим чередом, и ты увидишь надпись «Конец фильма». Не проси меня, не умоляй, – бесполезно. Иначе Илья запомнит тебя как убийцу своих родителей. Сделай то, что должен, следуй моему закону. И я исчезну.

У меня в ушах звучат раскаты грома.

– А тебе хоть раз приходило в голову – твои законы давно устарели? – без всякого уважения говорю я Мастеру. – И для чего требовать их соблюдения – спустя миллион лет? Знаешь, в Судане, Иране и Саудовской Аравии отрубают преступникам руки по шариату, своду правил седьмого века. В расцвет айфонов смотрится чрезвычайно современно.

Капюшон на голове распускается, как у кобры.

– Я с удовольствием наблюдаю за религиями на Земле, – вновь со скрежетом усмехается Мастер. – И меня они вполне устраивают. Люди считают священные книги своим главным достоянием и панацеей от всех бед. Так славно! Создать новую веру легче, чем приготовить овощной салат. Берёшь нужные компоненты и смешиваешь в одинаковых пропорциях, можно добавить острые приправы по вкусу – кому-то нельзя есть свинину, а кому-то можно не делать обрезание. Хватит притворяться, Танатос. Ты такой же, как и я, сын мой. Разве не видишь, у нас один и тот же стиль разговора… Я создал тебя как часть своего образа, и ты – плод моего креатива. Законы? Но я не внедрял их насильно в Иране или Египте, где люди сами только что проголосовали за шариат. Они думают, законы продиктованы высшим разумом, а волю небес нарушать нельзя. Не только им: тебе тоже.

Я понимаю – спасения нет. Я обречён – вместе с Ильёй.

– Мне трудно дать ответ сейчас. Дай время, чтобы я мог подумать.

– О, конечно, – флегматично соглашается Мастер. – Ты считаешь меня зверем? У тебя в запасе целые сутки, Танатос. Иди и попрощайся с мальчиком перед тем, как сопроводить детскую душу в Бездну. Расскажи последнюю сказку, угости пирожками… не торопись. И не надо расстраиваться. Он и так знает свою судьбу, правильно? А если ты взял тайм-аут, изобретая способ обмануть меня – о, пожалуйста, попытайся. Мне это будет даже любопытно – мелкое такое развлечение, вроде тараканьих бегов. Ты решил, что единолично управляешь загробным миром? Возможно. Но как там положено у людей? Полковник до тех пор царь и бог воинской части, покуда туда не приехал с инспекцией генерал. А я даже не генерал, Танатос… я и сам сравнить не могу, насколько я выше. Жду тебя через сутки. Я лично хочу увидеть, как душа мальчика погрузится в воды Бездны.

– Будь ты проклят… – говорю я ему, ощущая воистину смертельную усталость.

– Меня некому проклясть, – равнодушно шелестит капюшоном Мастер. – И ты не представляешь, насколько это мило. В то же время нет и того, кому бы я мог вознести молитвы в критических ситуациях, но такое микроскопическое неудобство перечёркивается грудой полновесных бонусов. Они и дарят весь восторг бытия Демиургом, даже если ты скромный хранитель озера нефти. А теперь – удались…

Вокруг меня постепенно сгущается тьма.

Глава 6

Пятый всадник

(Могадишо, Федеративная Республика Сомали)

… Муэдзин пел молитву с минарета полуразрушенной мечети красивым и сильным голосом. Он даже не использовал динамики – пение отлично слышалось на всех углах рынка Бакаара. Служба шла недолго: прицельная очередь из «калашникова» оборвала суру[34] на полуслове. Это был уже шестой муэдзин за неделю, и Полемос всегда отдавала должное упорству городских служителей культа. Ни один из рыночных торговцев, расхваливающих свои товары, и ухом не повёл. Их больше интересовал курс доллара, нежели судьба муэдзинов: взамен покойника медресе[35] Могадишо всегда присылало нового. Под ногами хрустел песок, валялись оплавленные осколки снарядов.

Лимос подумал: будь он человеком, бежал бы отсюда куда глаза глядят.

– Полемос, вот я одного понять не могу, – заявил всадник, не скрывая откровенной нервозности. – Зачем нам устраивать семинары в ТАКИХ местах? Почему бы, для разнообразия, не поехать в Париж или Лондон? Тебе тут мёдом намазано, что ли?

Полемос коснулась тонким пальчиком подбородка брата.

– Милый, у тебя отвратительная память. Ты забыл наш симпозиум в Париже в мае сорокового года? Не успели расположиться в отеле, как город стали утюжить люфтваффе. А что потом случилось с бедным Лондоном, лучше и не вспоминать. Сомали – самобытное и уютное место, здесь нет нефти, и поэтому не начнётся Третья мировая война. И знаешь, для меня это знаковый город. В Могадишо двадцать лет идёт грызня между племенами, уже забыли, с чего всё началось. А я помню. Однажды я поехала насладиться терактом в Кению на известный курорт Момбаса, а там вдруг дожди. Ну, я остановилась переждать в Сомали уик-энд. От меня исходят любовные флюиды: мирно сижу в кафе, пью диетическую колу, никого не трогаю, а народ вокруг разом стервенеет и бросается резать друг дружку без удержу. Вот же загадочные они, правда?

Сделав паузу, Полемос театрально похлопала рыжими ресничками.

– Я просто люблю комфорт, – с отчаянием произнёс Лимос. – Мне предпочтителен дизайнерский отель, номер люкс, обязательно – французский ресторан с мишленовскими звёздами и бешеными ценами. Там всегда подают микроскопические порции на огромных тарелках: люди не насыщаются трапезой, страдают от голода, это безумное удовольствие. А что тут? Тьфу. Народ счастлив, если ему в рот попадёт хоть мусор, и тупо набивает желудки. Оглянись – вокруг ни одной фотомодели-анорексички. Пропащая страна.