Кассандра Клэр - Механический принц

– Уилл, – решительно перебила гостя Шарлотта, – расскажи мистеру Скотту о том, что видел в Уайтчепеле вчера ночью.

К удивлению Тессы, Уилл послушно изложил все подробности дела, по возможности опустив свои саркастические замечания. Скотт пил чай, не перебивая. Его зеленые глаза изменили цвет и теперь казались почти желтыми.

– Прости, мой мальчик, но при чем здесь я? И к чему такая спешка? Мы все знаем про притоны ифритов, и мало ли где бывают волки из моей стаи, я не могу уследить за каждым. Если кто-то решит предаться пороку… – Он придвинулся ближе и добавил: – А ведь твои глаза почти того же цвета, что и анютины глазки, – сине-фиолетовые. Удивительно!

Уилл распахнул свои удивительные глаза и ухмыльнулся:

– Думаю, Шарлотту встревожило упоминание о Магистре.

– Ну да… – Скотт повернулся к Шарлотте и сказал: – Вы думаете, что я предам вас, как это сделал де Куинси. Что я примкну к Магистру, или как там его… к Мортмэйну, да, и передам своих волков в его распоряжение.

– Мне казалось, – помявшись, ответила Шарлотта, – что жители Нижнего мира ополчатся на Институт из-за того, что случилось с де Куинси. Его гибель…

Скотт поправил монокль, и на его указательном пальце блеснуло золотое кольцо, на котором была выгравирована надпись: Eart pour Part[28].

– Его гибель была самым приятным сюрпризом после открытия турецких бань при отеле «Савой». Де Куинси я презирал, более того, ненавидел всеми фибрами моей души!

– Ну, ведь дети ночи и дети луны всегда были…

– Де Куинси убил оборотня! – воскликнула Тесса, порывшись в воспоминаниях Камиллы и увидев чьи-то желто-зеленые глаза, совсем как у Скотта. – Из-за его… из-за его привязанности к Камилле Белкурт.

Вулси Скотт внимательно посмотрел на Тессу:

– Он убил моего брата. Моего старшего брата, который был вожаком стаи, потом им стал я. Обычно, чтобы занять это место, нужно убить. В моем случае вопрос вынесли на голосование и выбрали меня. Только, видите ли, – он изящно махнул рукой, – вы помогли мне покончить с де Куинси. И я вам безмерно благодарен! Как он умер?

– Он умер в муках, – неожиданно резко ответила Шарлотта.

– Как отрадно слышать это! – Скотт поставил чашку на блюдце. – С меня причитается, поэтому я расскажу все, что знаю, хотя знаю я мало. Как-то раз Мортмэйн пришел ко мне и предложил вступить в «Клуб Преисподняя». Я отказался, ведь де Куинси уже стал его членом. Мортмэйн заверил, что, если я передумаю, для меня там всегда найдется место…

– Он сказал, чего добивается? – перебил Уилл. – Зачем он затеял все это?

– Решил уничтожить всех Сумеречных охотников, – непринужденно откликнулся Скотт. – Думал, вы уже знаете. Это ведь не клуб садоводов-любителей!

– Мы думаем, у него зуб на Анклав, – сказала Шарлотта. – Много лет назад его родители погибли от рук охотников. Они были чародеями, по уши увязли в черной магии.

– Скорее не зуб, а навязчивая идея, – заметил Скотт. – Он прямо-таки одержим. Хочет уничтожить всех до единого, а начнет с Англии. Терпеливый, методичный маньяк – худший из возможных вариантов. – Он откинулся на спинку кресла и вздохнул. – Дошло до меня, что несколько молодых волков, не принадлежащих ни к одной стае, нанялись для выполнения каких-то подземных работ. И им хорошо платят. Трясут у всех перед носом своим заработком, сеют смуту. Про наркотик я не знал.

– Под действием наркотика они могут работать день и ночь, пока не упадут замертво от усталости или от яда, – пояснил Уилл. – Противоядия нет, «серебро» смертельно.

– Это «серебро» – то, на чем сидит ваш друг Джеймс Карстаирс? Но ведь он-то жив!

– Джем пока жив, потому что он Сумеречный охотник. Вдобавок он пытается принимать как можно меньше и как можно реже. И все равно наркотик убивает его, – ответил Уилл подозрительно бесстрастным голосом. – Как, впрочем, и его отсутствие.

– Подумать только! – беззаботно воскликнул Скотт. – Надеюсь, наркотик не исчезнет из продажи в ближайшее время – уж очень рьяно Мортмэйн скупает его.

Уилл смертельно побледнел – такая простая мысль не пришла ему в голову. Тесса хотела что-то сказать, но не успела – Уилл вскочил и выбежал, громко хлопнув дверью.

– Только не это! – нахмурилась Шарлотта. – Он снова помчался в Уайтчепел… Неужели это было так необходимо, Вулси? Бедный мальчик перепугался до смерти, к тому же причин для паники пока нет.

– Дальновидность пока никого не убила, – откликнулся Скотт. – Я вот тоже думал, что брат мой будет жить вечно, пока де Куинси не добрался до него.

– Де Куинси и Магистр одного поля ягоды, они оба такие… беспощадные. Если бы стая помогла нам…

– Ситуация сложилась крайне неприятная, – подметил Скотт. – К сожалению, я несу ответственность только за тех оборотней, что у меня в стае.

– Мистер Скотт, пошлите наблюдателей, и Анклав будет вам благодарен. Нам нужна сейчас любая информация – где они работают, что делают…

– Ах, Анклав… – зевнул Скотт. – Давайте лучше поговорим о вас, дорогая Шарлотта.

– Да что обо мне говорить, все одно и то же, – отмахнулась Шарлотта и опрокинула чайник.

Тесса была уверена, что она проделала это нарочно – чайник с громким стуком упал на стол, залив его кипятком. Скотт с воплем подскочил, спасая свое драгоценное кашне.

Шарлотта фыркнула и тоже поднялась.

– Вулси, дорогой мой, – воскликнула она, беря его под руку. – Вы нам так помогли, так помогли! Пойдемте, провожу вас. Нам прислали из бомбейского Института та-акой древний крис – я просто умираю, очень хочу вам его показать…

Глава 11

В неистовом смятении

Душа моя больна твоей бедою,И та беда навек со мною —Я духом пал и погубил тебя.В глубинах вод и высях горАлкал спасенья я с тех пор,В неистовом смятении скорбя.

Глубокоуважаемая миссис Бранвелл!

Полагаю, что вы не ждали столь скорого ответа, ведь я едва покинул Лондон. Однако сельская местность оказалась богата событиями, которые при этом развиваются весьма стремительно, о чем и уведомляю вас настоящим письмом.

Погода здесь стоит прекрасная, поэтому большую часть времени я посвящаю прогулкам на свежем воздухе, восновном вокруг особняка Рэвенскар, прелестного старого здания. Херондэйлы живут в нем совсем одни – только родители Уилла и их младшая дочь Сесилия. На вид ей лет пятнадцать, и она поразительно напоминает своего брата – такая же неугомонная, да и внешне они похожи. Чуть позже расскажу, как я узнал об этом.