Джозеф Ле Фаню - Завещание сквайра Тоби

Наутро сквайр выглядел совсем разбитым.

— Старина Купер, — начал он. — Ты знаешь комнату, которую называют «Спальней царя Ирода»?

— Еще бы, сэр. Когда я был мальчишкой, на стенах в ней была нарисована история царя Ирода.

— Там вроде был чулан.

— Точно не помню, сэр; если и есть, лучше в него не заглядывать. Обивка на стенах вся прогнила и отвалилась еще до того, как вы родились. Там ничего нет, только старый хлам. Я сам видел, как бедняга Твинкс складывал туда какое-то барахло. Помните Твинкса? Ливрейный лакей, слепой на один глаз. Он помер в ту зиму, когда много снега выпало. Ох и трудно было его хоронить!

— Найди ключ, старина, я хочу заглянуть туда, — сказал сквайр.

— А какого дьявола вам там нужно? — непочтительно поинтересовался Купер, что, однако, в те давние времена не возбранялось дворецким в сельских поместьях.

— А какого дьявола ты суешь свой нос куда не надо? Но, впрочем, я тебе скажу. Мне надоело, что пес ночует в оружейной, хочу переселить его куда-нибудь. Почему бы и не туда?

— Бульдога — в спальню? Да вы что, сэр! Люди скажут, вы с ума сошли!

— Ну и пусть их говорят. Давай ключ, пойдем посмотрим комнату.

— Да пристрелите вы его, мастер Чарли. Вы что, не слышали, какой шум он поднял вчера ночью в оружейной? Расхаживал туда-сюда, будто тигр в балагане. И, что ни говорите, я бы за этого пса гроша ломаного не дал. В нем и собачьего-то ничего нет. Дрянь, а не собака.

— Я в собаках лучше разбираюсь. Это пес что надо! — сердито бросил сквайр.

— Разбирайся вы в собаках, вы б его давно повесили, — возразил Купер.

— Я сказал, не стану его вешать. Иди за ключом, да по дороге не болтай. Я могу и передумать.

Внезапный каприз посетить Комнату царя Ирода имел под собой совсем иную причину, нежели та, что сквайр поведал Куперу, Голос в ночном кошмаре отдал Чарльзу некое повеление, и слова эти преследовали его день и ночь. Он знал, что не обретет покоя, пока не выполнит волю неведомого чудовища. Нынче сквайр уже не питал к собаке прежней привязанности; напротив, душу его разъедали ужасные подозрения. И если бы старый Купер не раздразнил его упрямство, пытаясь поднажать на хозяина, он бы, пожалуй, еще до вечера избавился от странного приблудыша.

Сквайр с Купером поднялись на четвертый этаж, где давно никто не жил. Нужная им комната находилась в конце пыльной галереи. Старинные гобелены, давшие просторной спальне ее имя, давно уступили место более современным бумажным обоям, да и те насквозь проплесневели и клочьями свисали со стен. На полу пушистым ковром лежала пыль. В углу были свалены в кучу поломанные стулья и шкафы, тоже покрытые толстым слоем пыли.

Они вошли в чулан, совершенно пустой. Сквайр огляделся по сторонам, и трудно было сказать, радуется он или разочарован.

— Мебели нет, — проговорил сквайр и выглянул в запыленное окно. — Ты мне что-то говорил — только не нынче утром — то ли об этой комнате, то ли о чулане… не помню…

— Бог с вами! Ничего я не говорил. Я об этой комнате уж лет сорок не вспоминал.

— А есть здесь такая старинная штуковина… называется, по-моему, буфетка? Не помнишь? — спросил сквайр.

— А, буфетка? Как же, была, хорошо вы мне напомнили, в этом чулане точно была буфетка, — сказал Купер. — Но ее обоями заклеили.

— А что это такое?

— Буфетка-то? Маленький шкафчик в стене.

— Ага, понял. И такая штука спрятана тут под обоями? Покажи-ка, где она.

— М-м-м… По-моему, где-то здесь. — Дворецкий простучал костяшками пальцев стену напротив окна. — Ага, вот она, — воскликнул он, когда деревянная дверца отозвалась гулким звуком. Сквайр содрал со стены отставшие обои — их взглядам предстала квадратная дверца стенного шкафа, футов двух в поперечнике.

— Как раз то, что нужно. Буду здесь держать пряжки, пистолеты и прочую мишуру, — сказал сквайр. — Пошли, пусть собака остается там, где есть. У тебя есть ключ от этой дверцы?

Ключа у дворецкого не было. Старый хозяин выкинул из шкафчика все, что там было, повесил замок и велел заклеить обоями, вот и весь сказ.

Сквайр спустился вниз, взял в мастерской крепкую отвертку, крадучись вернулся в Спальню царя Ирода и без труда взломал дверцу потайного шкафа. Внутри оказалось с десяток писем да старых счетов. В углу лежал пергаментный свиток — сквайр поднес его к окну, внимательно прочитал и нервно передернул плечами. Сей имущественный документ был составлен двумя неделями позже остальных, незадолго до отцовской женитьбы, и гласил, что Джайлингден представляет собой так называемое «заповедное имущество», то есть наследуется исключительно по мужской линии, от отца к старшему сыну. За время долгой тяжбы о наследстве Красавчик Чарли приобрел кое-какие юридические познания и хорошо понимал, что теперь он обязан передать Скрупу дом и поместье, но этим дело не ограничится: вновь обретенный документ ставил его в полную зависимость от разъяренного брата, и тот имел полное право потребовать с него выплаты, вплоть до последней гинеи, всех доходов от поместья, полученных со дня смерти отца.

День стоял пасмурный и унылый. Раскидистая крона могучего дерева, что нависало над окном, затемняла комнату, и сумрачные тени, клубившиеся в углах, угрожающе сгустились.

Сквайр попытался обдумать свое положение, но мысли в смятении путались. Он чуть было не решил уничтожить пергамент, но, так и не отважившись, сунул его в карман. Какой-нибудь год назад он бы не колебался ни минуты, но теперь здоровье было уже не то, нервы пошаливали, душу бередил суеверный ужас, и странная находка лишь подлила масла в огонь.

Не в силах шелохнуться, он услышал у двери чулана тихое фырканье, за которым последовал нетерпеливый скрежет и протяжный рык. Сквайр набрался храбрости и, не зная, что подумать, распахнул дверь. На пороге стоял пес, не раздувшийся до неузнаваемости, как в ночных кошмарах, а веселый и приветливый, как всегда. Пес радостно вилял хвостом, подскакивал и покорно припадал к земле.

Оказавшись в чулане, зверь заглянул во все углы и угрожающе зарычал, словно почуяв невидимого врага.

Вскоре пес успокоился, снова припал к ногам хозяина и завилял хвостом. Когда ужас и отвращение первых минут улеглись, сквайру стало жаль бедное животное. Эта собака так одинока и ничем не заслужила хозяйской ненависти. Сквайр был готов сменить гнев на милость и заставил себя ласково потрепать животное по спине.

Пес трусил за ним по лестнице. Удивительным образом появление животного, в первый миг так напугавшее сквайра, успокоило его: это не призрачное чудовище, а всего лишь пес, верный друг, преданный и добродушный.