Филип Фармер - Первокурсник

— То есть вы хотите сказать?.. — протянул Десмонд.

— Ага. А вы думали кто? Ладно, не берите в голову. Пойдемте туда, где можно хотя бы собственные мысли слышать.

И Трепан втянул Десмонда в небольшую комнатку, загроможденную полками. На полках выстроились всевозможные книги — романы, учебники, и тут и там — старинные, переплетенные в кожу фолианты.

— У нас тут чертовски классная библиотека, ни одно землячество такой похвастаться не может. Это одно из наших главных сокровищ. Здесь отдел открытого доступа.

Они протиснулись в тесную дверцу, прошли по недлинному коридору и остановились. Трепан достал из кармана ключ и отпер следующую дверь. Внутри обнаружилась узкая спиральная лестница. Ступеньки покрывал плотный слой пыли. Сквозь грязное стекло верхнего оконца просачивались тусклые лучи солнца. Трепан щелкнул кнопкой выключателя — и они поднялись наверх. Оказавшись на площадке третьего этажа, Трепан отпер еще одну дверь — на сей раз уже другим ключом. Они вошли в небольшую комнатку, загроможденную книжными полками от пола до потолка. Трепан включил свет. В уголке притулился столик и складной стул, на столе стояла лампа — и каменный бюст маркиза де Демброна.

Трепан, запыхавшийся на крутом подъеме, объяснил:

— Обычно сюда допускаются только старшекурсники и аспиранты. Но в вашем случае я делаю исключение. Мне просто хотелось показать вам одно из преимуществ причастности к братству Лам Кха Алиф. Ни в каком другом землячестве вы такой библиотеки не найдете.

И, сощурившись, предложил:

— Вы на книги-то полюбуйтесь. Только ничего не трогайте. Они, хм, поглощают, если вы понимаете, о чем я.

Десмонд прошелся вдоль полок, разглядывая корешки. И, дойдя до конца, промолвил:

— Впечатляет. Я думал, кое-какие из этих книг только в университетской библиотеке и найдешь. В специальных хранилищах.

— А широкая публика именно так и думает. Послушайте, если вы вступите в братство, у вас будет доступ ко всем этим сокровищам. Только другим студентам не говорите. А то обзавидуются.

Трепан снова сощурился — точно обдумывал про себя некую запретную мысль. И наконец произнес:

— Можно вас попросить повернуться спиной и заткнуть уши?

— Что? — удивился Десмонд.

Трепан ухмыльнулся.

— О, если вы к нам присоединитесь, вам выдадут один маленький рецептик, необходимый для работы в этом книгохранилище. Но пока вам лучше ничего не видеть.

Десмонд, сконфуженно улыбаясь и сам не понимая своего смущения, повернулся спиной к Трепану и зажал уши. И застыл в тишине — интересно, а эта комната звуконепроницаема благодаря хорошей изоляции или чему-то не столь материальному? — взволнованно отсчитывая секунды. Тысяча одна, тысяча две…

Спустя минуту или около того рука Трепана легла на его плечо. Он обернулся, опустил руки. Толстяк протягивал ему нестандартно высокий, но довольно тонкий том, переплетенный в кожу, испещренную маленькими темными бугорками. Десмонд удивился: на полке он этой книги не видел.

— Я ее дезактивировал, — объяснил Трепан. — Вот. Держите. — Он глянул на часы. — На десять минут должно хватить.

На обложке не значилось ни названия, ни имени автора. А приглядевшись к переплету повнимательнее и пощупав его рукой, Десмонд понял: это не кожа животного.

— Это кожа самого старины Атехироннона, — возвестил Трепан.

— А! — откликнулся Десмонд и содрогнулся. Но тут же взял себя в руки. — Похоже, он весь в бородавках был.

— Точно. Ну добро, любуйтесь. Жаль только, что прочесть не сможете.

Первая страница слегка пожелтела — что и неудивительно для бумаги четырехсотлетней давности. Огромные буквы были не напечатаны, но выведены от руки:

«Меньшый Ритуалл тааммсикуэггского мага Атехиронууна, — прочел Десмонд. — Воспраизведен с пиктаграфитческаго письма на фрогменте Кожи, по щастью не спаленном христьянами.

Писано рукой Саймона Конанта, год 1641.

Пусть тот, кто произнесет Слова Пиктаграмм, сперва да внемлитт».

— Орфография — не его сильная сторона, не так ли? — хихикнул Трепан.

— Саймон, единокровный брат Роджера Конанта, — проговорил Десмонд. — Он был первым из белых, кто пообщался с тамсикуэгами — и ему не запихнули в задницу отрубленный большой палец. А еще он был в числе поселенцев, напавших на тамсикуэгов; вот только колонисты ведать не ведали, на чьей стороне его симпатии. Он бежал в глушь вместе с тяжело раненным Атехиронноном. А двадцать лет спустя объявился в Виргинии вместе с этой книгой.

Десмонд медленно пролистал пять страниц, запечатлевая каждую из пиктограмм в своей фотографической памяти. Одна из фигур ему очень не пришлась по душе.

— Только Лайамон это и может прочесть, — сообщил Трепан.

Десмонд не стал признаваться, что проштудировал грамматику и небольшой словарь языка тамсикуэгов, составленные Уильямом Кором Даннзом в 1624 году и опубликованные в 1654-м. В приложении к книге приводился перевод пиктограмм. Двадцать лет поисков и тысяча долларов были затрачены всего-то-навсего на ксерокопию. Мать целый скандал устроила по поводу выброшенных на ветер денег, но в кои-то веки Десмонд настоял на своем. Даже университет не мог похвастаться собственной копией.

Трепанг глянул на часы.

— У вас еще одна минута в запасе. Эгей!

Он выхватил книгу у Десмонда и резко приказал:

— Повернитесь спиной и заткните уши!

Толстяк явно впал в панику. Десмонд послушно отвернулся, и минуту спустя Трепан отвел от уха его руку — своей.

— Извините за внезапность, но блокировка отчего-то ослабла. Взять в толк не могу почему. Обычно-то держится десять минут как минимум.

Десмонд ровным счетом ничего не почувствовал — может быть, потому, что Трепан, уже испытавший воздействие на себе, улавливал его куда более чутко.

— Давайте-ка уберемся отсюда подобру-поздорову, — промолвил Трепан. — Пусть себе остывает.

По пути вниз он на всякий случай переспросил:

— Вы точно не умеете это читать?

— Да где бы я мог научиться? — парировал Десмонд.

Они вновь окунулись в океан шума и запахов общей гостиной. Но долго там не задержались: Трепан захотел показать гостю оставшуюся часть дома, за исключением разве что подвала.

— А подвал посмотрите как-нибудь на неделе. Прямо сейчас туда лучше не спускаться.

Десмонд не стал уточнять почему.

Вводя гостя в тесную комнатушку на втором этаже, Трепан объявил:

— Обычно мы не выделяем первокурсникам отдельной комнаты. Но для вас… словом, если захотите, она — ваша.

Десмонду это польстило. Не придется мириться с присутствием чужого, чьи привычки станут его раздражать, а неумолчная болтовня выведет из себя.