Алия Якубова - Владычица Ночи: Дитя Смерти

Почти каждый свой выходной Шерри проводила с Мюриэлем. Менестрес поняла, что тут имеет место быть пылкое чувство, к тому же взаимное. Иногда Магистр Города заезжал за ней после работы. Они были знакомы около двух лет. И Мюриэль не раз предлагал жить вместе, Шерри сама задумывалась об этом.

Но главное заключалось не в этом. Главное – в Шерри просыпались магические способности и весьма ощутимые. К тому же особого свойства – что-то вроде некромантии. Знакомство с вампиром помогло ей не испугаться, но это вовсе не значило, что подобный "дар" ее не беспокоил. Беспокоил, и еще как! Поэтому она и стала встречаться с колдуном, надеясь, что он научит ее контролировать эти способности.

Менестрес вынуждена была признать, что это весьма разумно с ее стороны. Но все равно, такого вообще не должно было быть.

Вампирша волновалась за эту девушку. Она уже успела проникнуться к Шерри искренней любовью. И сожалела, что ей скоро придется подвергнуть ее суровому испытанию. Но иного выхода уже не оставалось.

А Антуан продолжал изводить себя подозрениями. Он так боялся потерять Менестрес! И с каждым днем ему становилось все пакостнее и пакостнее на душе. В голову начали лезть мрачные мысли: "Да кто ты вообще такой? Она – самое величественное существо, королева вампиров. Стоит ей захотеть – и любой будет рад находиться рядом! А ты? Черный Принц… Но если бы не она, ты бы им никогда не стал. Да ты бы вообще сдох от старости лет триста назад, а то и раньше, благодаря своей разгульной жизни! Но если я ей надоел, то почему она так прямо и не скажет? Дурак, она же спасла тебе жизнь, и потом больше двадцати лет искала, чтобы вернуть. Но тогда может я разочаровал ее? Или она нашла кого-то другого…"

Подобными рассуждениями Антуан изводил себя едва ли не ежедневно. И через месяц не выдержал, решил все разузнать, и будь что будет. Все советы Димьена и Танис не возымели никакого действия. Он слишком сильно себя накрутил.

Антуан пал настолько, что решил проследить за Менестрес. И притом прекрасно осознавал, на какой риск идет. Но бездействовать было еще более мучительно.

Когда на следующий день, а точнее ночь, Менестрес снова покинула замок, Антуан, выждав некоторое время, выскользнул за ней. Следить за королевой вампиров по пятам было бы безумием, но она и Антуан были связаны, а значит он мог найти ее, какое бы расстояние их не разделяло. Эта способность пришла вместе с рангом Черного Принца.

Он чувствовал след Менестрес, как собака, но не обонянием, а внутренним чутьем. Словно у Антуана имелся настроенный на нее компас.

Полностью занятый преследованием, он передвигался настолько быстро, что для людей казался, наверное, смазанной тенью, не более, если они вообще его замечали. След унес Антуана дальше в предместья Парижа. Вот показались стройные ряды домиков, и ощущение присутствия Менестрес стало сильнее.

Наконец, он увидел вампиршу. Хотя скорее почувствовал, что она там, так как Менестрес стояла, укрывшись тенью, невидимая. Она не сводила глаз с окна дома, что на первом этаже.

Антуан присмотрелся и понял, что это спальня. Во всяком случае кровать там стояла, и в этой кровати сладко спала довольно милая девушка. Вампир снова перевел взгляд на свою возлюбленную. Ему удалось разглядеть ее лицо под капюшоном тени. И увиденное ему очень не понравилось. Менестрес смотрела на девушку с такой любовью и нежностью, что дух захватывало!

Антуан вновь посмотрел в окно, стараясь разглядеть, что же такого нашла его возлюбленная в этой такой обычной на вид девушке. В его сердце полыхнула ревность. "Почему она?" – вопрошал его взгляд.

Из-за этого Антуан забылся, и не заметил, что его присутствие обнаружено. Он едва не подпрыгнул, когда за его спиной раздался такой тихий, такой знакомый голос:

– Ты бы очень разочаровал меня, Антуан, если бы я чего-то подобного не ожидала. Ты ведь так и не смог смириться с моими словами.

– Менестрес, прости, но я… – Антуан чувствовал себя неловко, как нашкодивший ребенок. – Я… просто…

Вампирша жестом призвала его к молчанию:

– Не здесь, Антуан. Идем домой, нам нужно поговорить. Серьезно поговорить.

И королева вампиров взмыла в воздух. Антуан вздохнул и последовал за ней.

Пока они добирались до замка, Менестрес не проронила ни слова. Антуан уже приготовил себя к самому худшему. Да, его возлюбленная не злопамятная, она всегда прислушивается к голосу разума. Но ему показалось, что его поступок очень разозлил и обидел вампиршу.

Когда они поднимались в ее кабинет, находящийся прямо за библиотекой, Антуан подумал, что лучше бы она влепила ему пощечину, или еще что сделала, но не молчала так. А Менестрес шла, гордо выпрямив спину, и ни разу даже не посмотрела на него. Когда за ними захлопнулась дверь, Антуан уже был готов пасть на колени и вымаливать прощенье всеми доступными способами. Но не успел.

Менестрес, развернувшись, села в кресло с высокой резной спинкой и жестом предложила сесть Антуану. Тот безропотно повиновался, и только тогда королева вампиров заговорила:

– Тебе не помешало бы иметь немного больше терпенья, Антуан.

– Прости, – вздохнул вампир. – Но эти каждодневные исчезновения… Я ведь надоел тебе, правда?

– С чего ты взял? – удивлено взметнула бровь Менестрес.

– Ты… ты так смотрела на ту девушку. Ты ведь любишь ее, я прав, не так ли?

– Прав, люблю. И очень долго.

– Я понял тебя. И я уйду. Только почему тебе было сразу прямо не сказать мне об этом?

С минуту Менестрес, не мигая, смотрела на него, а потом рассмеялась. Веселым, заразительным смехом, чем вызвала полное недоумение Антуана. А когда отсмеялась, то проговорила:

– Такое лицо надо видеть! Ты поторопился и сделал неправильные выводы, Антуан.

– То есть? – он совсем перестал понимать, что твориться. Смеются над ним или нет.

– Ты предположил то, чего более всего опасался, – Менестрес говорила очень спокойно. – Но ты ошибся.

– В чем же? Ты же сама призналась…

– Что люблю Шерри? Это так. Люблю всем сердцем и душой, как только можно любить дочь, пусть и приемную. И не важно, сколько перерождений пройдет.

Антуан нервно сглотнул, и ему потребовалось усилие, чтобы проговорить:

– Приемную… дочь?

– Да, – Менестрес резко поднялась и, подойдя к окну, проговорила, обняв себя за плечи, – Эта история уходит корнями в глубину тысячелетий. Даже странно, что прошло столько времени, – и уже другим, каким-то чужим и холодным голосом, – Все, кто знают эту историю, принесли клятву крови о неразглашении. Только двое могут ее рассказывать, если возникает серьезная необходимость, взяв предварительно клятву. И одна из этих двоих – я.