Стивен Кинг - Доктор Сон

В тот день лил дождь. Все, кто собрался у могилы, раскрыли над собой черные зонты. Я наблюдал за гробом – несомненно, самым большим и лучшим в его собственной конторе, – опускавшимся в землю, и вспоминал, сколько раз он до боли сжимал мне яйца, сколько раз тушил сигарету в моем куске десерта или о мою ногу. Как он властвовал за нашим столом подобно безумному королю из шекспировской трагедии. Но больше всего я думал о Чарли Мэнксе, которого дед наверняка попросту выдумал. Я тихо радовался, что Черный Дедушка уже никогда не сможет позвонить ему, чтобы тот приехал среди ночи на своем огромном автомобиле и увез меня туда, где прятал других украденных мальчиков и девочек.

Я пытался заглянуть в могилу. «Пусть парень посмотрит», – поддержал меня отец, когда мама попыталась возражать. И я увидел гроб в мокрой яме и подумал: «Теперь ты на шесть футов ближе к аду, черная твоя душонка, а скоро попадешь туда насовсем, и, надеюсь, сам дьявол встретит тебя у входа и подаст тебе свою пылающую руку для приветствия».

Дик достал из брючного кармана пачку «Мальборо» со спичками под целлофановой оберткой. Зажав сигарету во рту, не сразу смог раскурить ее, потому что у него тряслись пальцы и дрожали губы. Дэнни был поражен, заметив стоявшие в глазах Дика слезы.

Уже зная, к чему все идет, мальчик спросил:

– И когда он вернулся?

Дик сделал глубокую затяжку и выдохнул дым, улыбаясь.

– Тебе даже не понадобилось залезать мне в мозги, чтобы все понять, верно?

– Верно.

– Через шесть месяцев. Однажды я пришел домой из школы, а он лежал голый на моей кровати, причем его полусгнивший член стоял. «Иди сюда и сядь на него, Пташка Дики, – сказал он. – Доставишь мне удовольствие, и я отплачу тебе сторицей». Я заорал, но меня никто не мог слышать. Мои родители работали. Мама в ресторане, а отец в типографии. Я выбежал из комнаты и захлопнул дверь. Но мне было слышно, как Черный Дедушка поднялся с постели… тумп… Пересек мою спальню… тумп-тумп-тумп… А потом я услышал…

– Звук ногтей, – тихо закончил за него Дэнни. – Он скребся ногтями в дверь.

– Так и было. Я не возвращался в свою комнату до самого вечера, когда мама и папа вернулись домой. Он исчез, но… кое-что оставил на память.

– Само собой. То же случилось у нас в ванной. Потому что они разлагаются.

– Точно. Я сам сменил белье на своей кровати, благо мама научила меня этому в раннем детстве. Сказала, что я уже достаточно взрослый. Прислуга, говорит, нужна избалованным белым мальчикам и девочкам вроде тех, за которыми она ухаживала сама, пока не подвернулась работа официантки в ресторане «Беркинс». А примерно через неделю я снова увидел старого черта. Он сидел на качелях в парке. В тот раз на нем был костюм, но весь покрытый какой-то серой гадостью. Наверное, плесенью, которой он обрастал, лежа в гробу.

– Да, – ответил Дэнни все тем же хрупким шепотом. На большее его голос был сейчас не способен.

– Но ширинка у него все равно оказалась расстегнута, и его причиндалы торчали наружу. Прости, что упоминаю такие подробности, Дэнни. Ты еще слишком мал для этого, но тебе необходимо знать обо всем.

– И тогда ты наконец пошел к Белой Бабушке?

– Больше ничего не оставалось. Потому что я, как и ты сейчас, думал: он будет постоянно возвращаться ко мне. Не как… Скажи мне, Дэнни, ты когда-нибудь видел мертвецов? Я имею в виду обычных мертвецов. Призраков.

Он рассмеялся, потому что это действительно звучало смешно. Дэнни тоже невольно улыбнулся:

– Да, видел несколько раз. Однажды сразу трое стояли у железнодорожного переезда. Два парня и девушка. Подростки. Мне показалось, что… Они, должно быть, там и погибли.

Дик кивнул:

– Вот-вот. Они какое-то время продолжают обретаться рядом с тем местом, где их настигла смерть, а потом привыкают быть мертвыми и уходят. Некоторые из привидений «Оверлука» принадлежали к их числу.

– Знаю. – Возможность обсуждать подобное с понимающим человеком приносила ему неописуемое облегчение. – И была еще женщина в ресторане. Там, где столики выставляют на тротуар.

Дик снова кивнул.

– Я не мог видеть сквозь нее, но ее никто не замечал, а потом официантка толкнула стул, на котором она сидела, и привидение пропало. А ты их тоже встречаешь?

– Не видел уже несколько лет, но твое сияние сильнее моего. К тому же с годами оно ослабевает…

– И это хорошо! – с жаром сказал Дэнни.

– Однако ты будешь продолжать сиять, даже когда станешь совсем взрослым, потому что буквально полыхал еще с младенчества. Обычные призраки совсем не такие, как та женщина, что ты встретил в номере двести семнадцать и у себя дома. Верно?

– Да. Миссис Масси реальна. Она даже может оставлять за собой следы – то есть куски самой себя. Ты их видел. Но главное – их видела даже моя мама, а она не сияет вообще.

– Давай возвращаться, – предложил Дик. – Пора тебе увидеть то, что я привез.

Возвращение на стоянку заняло значительно больше времени, потому что Дик задыхался.

– Проклятые сигареты, – сказал он. – Не вздумай даже начинать курить.

– Мама курит. Она думает, я не знаю, но мне все известно. Но расскажи, Дик, что же сделала твоя Белая Бабушка? Она наверняка сумела что-то предпринять, потому что Черный Дедушка оставил тебя в покое, если я правильно понял.

– Она преподнесла мне подарок. Такой же, какой я теперь припас для тебя. Это как раз то, что должен сделать учитель, когда ученик готов. Полезный навык – сам по себе большой подарок. Лучшее из того, что мы можем получить или дать сами. Бабушка не называла Энди по имени, а только этим словом… – Дик улыбнулся. – Извранщенец. Я сказал ей то же самое, что и ты: он не призрак, он – настоящий. И она отвечала: «Да, он реален, но только ты сам делаешь его таким. Своим сиянием». По ее словам, некоторые духи – а особенно злые духи – не желают окончательно покидать наш мир, потому что знают, что потом им станет гораздо хуже, чем теперь. Большинство, конечно, просто уходят в небытие с голодухи, но некоторым удается найти пищу. «И такой подкормкой для них становится сияние, Дик, – объяснила она. – Заменителем еды. Ты сейчас кормишь этого извращенца. И не хочешь, а кормишь. Он как москит: все время кружит над тобой, а потом садится и пьет кровь. С этим ты ничего поделать не сможешь. Зато в твоей власти обернуть то, зачем он к тебе приходит, против него самого».

Они вернулись к «кадиллаку». Дик отпер двери и со вздохом облегчения опустился на водительское сиденье.

– Было время, я мог пройти десять миль быстрым шагом, а потом еще пять пробежать. А сейчас после небольшой прогулки чувство такое, словно меня лягнула в бок кобыла. Давай же, Дэнни. Посмотри на свой подарок.