Готика белого отребья III - Эдвард Ли
Когда она вошла в фургон, то сразу же ухмыльнулась и сказала без всякого добродушия:
- Доброе утро, мистер Гудер. День обещает быть очень жарким, и я уверена, что вы это знаете, так как я уверена, что вы проверили погоду раньше. Мы не можем рисковать обезвоживанием и тепловым ударом, не так ли? Мы должны заботиться о наших девочках, не так ли? Я уверена, что нам понадобится не менее 200 бутылок воды.
- У нас есть сотня или около того, - ответил Руд. - Как всегда. Ты будешь делать свою работу, а я буду делать свою.
- Прекрасно, мистер Гудер, - ответила она с едва заметной улыбкой. - И если у вас кончится вода, можете быть уверены, я включу это в свой отчет.
Давай, запиши это в свой отчет, а я засуну тебе ногу в задницу и выпну твою последнюю трапезу, которая, вероятно, состояла из ростков люцерны, соевых хот-догов и вегетарианского сыра. Нет, Руду ни капельки не нравилась эта высокомерная мужененавистница, поскольку она всегда старательно утверждала свою власть над ним. «Как назывались эти вещи в старые колониальные времена?» - спросил он себя. Как там наказывали преступников? Они запирали твою шею и запястья в зазубринах на деревянной перекладине? Позорный столб? Да, именно так! Я бы хотел заковать эту обиженную сучку на гребаном позорном столбе и мочиться ей на голову каждый день, и дрочить ей на волосы, и намыливать ей рожу дерьмом, как Диппити-Ду, а потом обойти сзади, трахнуть ее в задницу, а потом пинать ее пизду ногой, как футбольный мяч, снова и снова, пока она не распухнет, как большой старый мешок с горячей водой, да, сэр!
Во всяком случае, именно эти мысли родились в мозгу Руда по прибытии сестры Катлер, и они нарисовали более чем точную картину его мнения о ней. К счастью, вскоре после этого начали прибывать все эти милые старшеклассницы, и вскоре у Руда появилось что-то гораздо более позитивное. Он с понимающей улыбкой смотрел в маленькое служебное окошко и наблюдал, как поле наполняется детьми и весельем юности.
Тренеры – все женщины, и несколько из них были красавицы – разделили девочек на группы, выстроили их в ряд и начали учить основам футбола. Послышались удары по мячам, свистки, топот кроссовок, и десятки старшеклассниц визжали и смеялись в соревновательном, спортивном ликовании. Все ученицы были одеты в довольно узкие белые шорты, белые носки до колен и белые кроссовки, а также белые пронумерованные туники, и тренеры заставляли их практиковаться в различных футбольных упражнениях, проходных упражнениях, технике ударов ногами и других вещах, которые Руда – и, без сомнения, читателя – практически не интересуют.
В то время как все эти молодые девушки праздновали свою удивительную молодость и спортивные способности, Руд наслаждался роскошью своих собственных размышлений, которые включали в себя всевозможные извращенные сексуальные контакты с дамами на поле. Возраст девочек колебался в основном от пятнадцати до восемнадцати лет, и мы не будем касаться точных деталей фантазий Руда, связанных с большинством девушек, которым было семнадцать и младше – следовательно, все еще несовершеннолетними. Да, но многим старшеклассницам было по восемнадцать, и, черт возьми, они были честной добычей. Руд представил себе, как они все раздеваются догола прямо здесь и сейчас.
«Какое это было бы зрелище! – задумался Руд. – Особенно во время разминки! Прыжки, глубокие сгибы колен – о-о – и приседания! Все голые, вся эта молодая идеальная кожа, блестящая от пота, блестящие подпрыгивающие сиськи! Черт!»
Было даже несколько девушек, которым было девятнадцать и двадцать, лет, которые провалили один или два экзамена, и у их родителей хватило здравого смысла заставить их остаться, пока они не получат дипломы.
Кучка марамоек, ни на что не годных, кроме как курить травку и трахать любой стоящий член, который попадется ей на пути. Конечно, Руд бросил школу в восьмом классе, но лицемерие его размышлений не в счет. Почему? Потому что он был мужчиной, конечно! Этим миром правят мужчины, а не прыгучие щелки! И он покажет им все, если сможет.
Как эта обиженная пизда прямо здесь, крадущаяся к фургону с торчащими сиськами. Ее звали Тедди Дишман, и ей, наверно, было лет двадцать. Каждый раз, когда она проходила мимо него в школе, она делала такое лицо, как будто ее вот-вот стошнит, а затем терла внутренний уголок глаза средним пальцем. Как тебе нравится это дерьмо, а? Парню из рабочего класса вроде Руда приходится терпеть такое дерьмо от таких, как она, только потому, что он был дворником. «Когда-нибудь ты получишь свое, сука», - подумал он, и тогда она подошла прямо к его маленькому окошку и сказала:
- Дай мне воды, старый неудачник.
Руд уставился на нее и мысленно представил себе множество восхитительных вещей, которые он хотел бы сделать с Тедди Дишман. Как раз на днях он просматривал порно в своей убогой квартире и наткнулся на клип о связывании, который демонстрировал связанную сучку с большими сиськами, висящую на столбе. Каждая огромная грудь была обмотана какой-то толстой веревкой, а затем скручена так туго, что они раздулись от сильного давления, сначала показав червеобразные вены под кожей, а затем став фиолетовыми от того, что кровообращение было нарушено.
Руд удовлетворенно кивнул. Это то, что я хотел бы сделать с Тедди Дишман, но также обмотать другую веревку вокруг ее шеи и скрутить ее тоже, пока ее лицо не станет таким же фиолетовым, а затем подрочить на её труп...
- Ты что, оглох, старый хрен? - спросила Тедди Дишман. - Я сказала, дай мне воды.
Так, для турникета фантазии, но как только Руд наклонился, чтобы взять бутылку воды, медсестра Катлер вышла со второй медсестрой Кабби и сказала довольно сурово:
- Мисс Дишман, вы говорите совершенно неприемлемо. Мистер Руд намного старше вас, и он заслуживает уважения.
Тедди Дишман вздрогнула от неожиданности, очевидно, до сих пор не подозревая о присутствии медсестры.
- Да, сестра Катлер. Простите, сестра Катлер.
- Сейчас же извинись перед мистером Гудером, или я доложу о тебе директору.
Как автомат, Тедди повернулась к Руду.
- Простите, мистер Гудер. Я не это имела в виду.
Руд стоял, ошеломленный. Я ни хрена в это не верю. Ножовка Катлер только что заставила эту шлюшку извиниться передо мной!
- Хорошая девочка, - сказала медсестра. - А теперь бери воду и
