Эти странные Рэдли - Мэтт Хейг
– Ничего себе, – бормочет Лорелея. – Это ж драка.
Все это время Клара не отводит взгляда от лица брата, понимая, что он в любой момент может показать свою сущность, и все полетит к чертям.
Тоби толкает его еще раз, и Роуэн падает на бетон.
– Тоби, хватит, – говорит Ева.
Она встает со скамейки, но Клара ее опережает. Она подбегает к брату, опускается на колени. Его глаза все еще закрыты, но она видит, как под губами проступают очертания клыков. Кожа чуть натягивается. И она знает, чем это кончится.
– Нет, – шепчет она, пока Тоби продолжает над ним насмехаться. – Роуэн, услышь меня. Не надо. Не смей. Не смей. Пожалуйста. Он того не стоит, – она сжимает его руку. – Роуэн, не надо.
Все смотрят на них и смеются. Кларе плевать: она знает, что если он сейчас раскроет рот, то все закончится в одно мгновение.
– Нет, Роуэн, нет. Держись, держись, держись…
Он слышит ее – вроде бы, – потому что открывает глаза и кивает, понимая, что должен защитить сестру и не выдать их тайну.
– Все хорошо, – отвечает он ей. – Я в порядке.
Они возвращаются на уроки, и она с облегчением замечает, как деликатно Ева обходит стороной предложение Роуэна.
– Так мы куда-то пойдем сегодня?
– Я подумаю, ладно? – говорит она, шагая рядом по длинному викторианскому коридору.
Он кивает, и Кларе становится ужасно его жаль – потому что она не знает, что всего через час, когда Роуэн на уроке английского будет, ни разу не споткнувшись, читать отрывок из «Отелло», Ева передаст ему записку.
В записке будет вопрос: «Какой фильм будем смотреть?»
Класс
– Вы опрашивали Клару Рэдли?
Джефф курит традиционную дневную сигарету, высунувшись в окно, когда в кабинет входит Элисон Гленни и задает этот вопрос. Он щелчком выбрасывает окурок прямо на широкую арку над дорогой и закрывает окошко.
– Двоих комиссаров посылал.
– И? Бланк допроса свидетеля пуст. Абсолютно. Что случилось во время их визита? Рэдли – древняя вампирская фамилия, ее же носит один из самых знаменитых вампиров Манчестера, так что мне важно понять, есть ли между ними связь.
– Они с ней поговорили и ничего существенного не разузнали.
– Ничего?
– Нет, – он вздыхает. – Они задавали вопросы, она ответила, что ничего не знает, и на этом все.
Она задумывается.
– И они ничего не помнят, да?
– А? Не знаю. Это ж только вчера было. Вроде…
Она качает головой.
– Не надо их выгораживать, это ни к чему. Я никого не виню. Похоже, кто-то заговорил их кровь.
– Загово… что?
– У некоторых вампиров есть особые навыки. Обычно у самых аморальных и опасных. Они пьют столько крови, что их ментальные и физические способности значительно усилены.
Он сдавленно хмыкает.
– Прости, солнышко, все равно в голове не укладывается.
Ее взгляд как будто немного теплеет:
– Понимаю. Мир оказывается не таким, как мы его представляли.
– Точно, мать его, не таким.
Элисон прохаживается по кабинету. Когда она поворачивается к Джеффу спиной, он рассматривает ее. Худенькая, слишком худенькая на его вкус – но выправка как у опытной балерины. Это называется класс – вот какое слово приходит ему на ум. Она из тех женщин, перед которыми Дениз всегда тушуется и скисает, если встречает их на чужих свадьбах или в дорогих круизах.
– В общем, – говорит вдруг она, – у меня есть мысль. Вы можете добыть мне список всех жителей Бишопторпа?
– Да легко. А зачем? Кого надо найти?
– Человека по фамилии Коупленд, – говорит она неожиданно задумчиво и отстраненно. – Джаред Коупленд.
Плуг
Уилл снова гребет в лодке по знакомому багровому озеру. Правда, на этот раз Хелен сидит с ним рядом и держит на руках темноволосого младенца, напевая ему колыбельную.
Кач-кач, лодочка,
По реке плывет.
Сладким, сладким, сладким сном
Жизнь пройдет.
Уилл держит весла и правит к каменистому берегу, а его любимая женщина продолжает нежно петь. Она поет и улыбается ему бесхитростной и любящей улыбкой. Он понятия не имеет, что произойдет, когда они пристанут к берегу, но точно знает, что они будут вместе и они будут счастливы.
Кач-кач, лодочку
Унесут ручьи.
Если встретишь крокодила —
Закричи.
И все равно ему не по себе. Как-то слишком уж все хорошо. Он чувствует чужой взгляд из-за скал. Там кто-то, связанный с Элисон Гленни. Это тот мужик, который напал на него прошлой ночью. Он что-то поднимает на вытянутых руках, чтобы Уиллу было лучше видно.
Голову, из шеи которой в озеро капает кровь.
Он перестает грести, но лодка продолжает двигаться в сторону этого человека, ближе и ближе к берегу, и Уилл обнаруживает, что отрубленная голова – его собственная.
Лицо кажется жуткой маской. Рот открыт в ужасе.
Уилл в панике ощупывает свою шею: она совершенно цела.
– Кто я? – спрашивает он, прерывая колыбельную Хелен.
Она смущается, словно он задал самый глупый вопрос в мире.
– Ты сам знаешь, кто ты, – ласково отвечает она. – Ты очень хороший и добрый человек.
– Но кто я?
– Ты тот, кем был всегда. Ты тот, за кого я вышла замуж. Ты Питер.
А потом она видит мужчину с отрубленной головой в руках и кричит. И малыш Роуэн тоже кричит – страшным и безутешным младенческим криком.
Уилл дергается и просыпается под какой-то странный свистящий звук. Оказывается, магнитофон зажевал одну из записей, под которые он обычно спит. Это «Психокэнди» Иисуса и Марии Чейн. Кровопийца послабее увидел бы в этом дурной знак.
Он выглядывает наружу. За окном отвратительно солнечный день. По дороге от него удаляется какой-то мужчина.
Это он.
– Дровосек идет, – бормочет Уилл и решает пойти за ним.
Он хватает солнцезащитные очки, выбирается на яркий солнечный свет и следует за мужчиной до паба, расположенного на главной улице, – со спортивным баннером и пасторальным изображением старой Англии под вывеской с названием заведения: «Плуг».
Однажды он сочинил глупый стишок. Просто записал в одном из своих дневников, когда перестал видеться с Хелен. «Алый луг» оно называлось, с отсылкой к его фамилии.
Безжалостно пусть плуг
Распашет алый луг
И в сушь земли вонзится —
Из вен ее напиться.
«Плуг» из тех пабов, куда Уилл ни за что не пошел бы по доброй воле. Эдакая придорожная забегаловка для того, кто просто сидит и пустым взглядом таращится в спортивные постеры, едва ли
