Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки. Книга 2. Люди и призраки

Сестры Гласс жили на Шентак-стрит, в полумиле от меня. Когда я добрался до их жилища, похожего на пряничный домик, которому могли бы позавидовать Гензель и Гретель, было уже без пятнадцати семь. Велосипеды Дэви Рэя и Бена стояли рядышком перед домом. Оставив Ракету у крыльца, я поднялся по ступенькам. За дверью вовсю колотили по клавишам пианино.

Послышался высокий, подобный звуку флейты, голос мисс Гласс Голубой:

— Мягче, Бен, мягче.

Я надавил на кнопку дверного звонка. Внутри мелодично зазвенел колокольчик и голос мисс Гласс Голубой произнес:

— Дэви Рэй, открой дверь, будь так любезен!

Когда он распахнул передо мной дверь, грохот пианино усилился. Увидев лицо Дэви, я понял: слушать, как Бен раз за разом пытается выбить пять одних и тех же нот, едва ли полезно для здоровья.

— Это, должно быть, Уинифред Осборн? — крикнула из гостиной мисс Гласс Голубая.

— Нет, мэм, это Кори Маккенсон, — отозвался Дэви Рэй. — Он тоже хотел бы подождать Бена.

— Пускай входит внутрь. На улице холодно.

Переступив порог, я оказался в гостиной, представлявшей собой самый жуткий кошмар, который только может привидеться мальчишке. Вся мебель выглядела хрупкой и шаткой, не способной выдержать даже вес голодного москита. На низеньких столиках были расставлены фарфоровые фигурки танцующих клоунов, детей со щенками и кошками на руках и тому подобная чушь. Серый ковер на полу обладал свойством навеки запечатлевать следы от ваших ботинок. Антикварный застекленный шкаф высотой, наверно, с моего отца хранил на своих полках целый лес разноцветных хрустальных бокалов, кофейные чашки с ликами всех президентов, больше двух десятков керамических куколок в кружевных платьицах и в довершение всего — около двадцати украшенных горным хрусталем декоративных яичек, каждое на четырех медных ножках. Во что превратятся все эти хрупкие вещицы, если какой-нибудь увалень случайно опрокинет это стеклянное сооружение? На пьедестале из мрамора с зелеными и синими прожилками покоилась открытая Библия огромного размера, не уступающая моему гигантскому словарю, с таким крупным шрифтом, что ее можно было читать с другого конца комнаты. Все казалось слишком хрупким, чтобы к нему прикоснуться, и слишком драгоценным, чтобы получать от него удовольствие; мне даже стало любопытно, как можно существовать в этом мире замороженной красоты. Само собой, в комнате стояло коричневое полированное пианино, над которым трудился Бен, а рядом мисс Гласс Голубая помахивала дирижерской палочкой.

— Здравствуй, Кори. Пожалуйста, найди себе место и садись, — сказала она.

Мисс Голубая была, как обычно, в голубом платье с повязанным вокруг осиной талии широким белым поясом. Ее белесые светлые волосы были взбиты кверху наподобие пенного фонтана, очки в черной оправе были с такими толстыми стеклами, что глаза казались выпученными.

— Куда мне можно присесть? — спросил я.

— Вот сюда. На софу.

Софа, покрытая бархатным покрывалом с пастушками, наигрывавшими что-то на арфах резвящимся на лугу овцам, поддерживалась ножками, столь же прочными на вид, как намокшие от дождя веточки. Я осторожно опустился в мягчайшие объятия рядом с Дэви Рэем. Софа лишь тихонько скрипнула, но мое сердце ушло в пятки.

— Раз, два, три! Внимание! Пальцы движутся волной, раз, два, три!

Мисс Гласс Голубая снова замахала своей дирижерской палочкой, а Бен старательно бил по клавишам пухлыми пальцами, пытаясь сыграть эти пять нот так, чтобы они выстраивались в нужный ритм. Впрочем, довольно скоро Бен принялся тупо молотить по клавишам, как будто давил муравьев.

— Пальцы движутся словно волны! — командовала мисс Гласс Голубая. — Мягче, мягче! Раз, два, три, раз, два, три!

Но Бен играл так, что его движения напоминали скорее не волну, а застойное болото.

— Не могу! — наконец простонал он, отдергивая руки от ненавистных клавиш. — У меня ничего не получается. Пальцы заплетаются!

— Соня, пускай мальчик отдохнет! — раздался крик мисс Гласс Зеленой откуда-то из задней части дома. — Так он у тебя сотрет все пальцы до костей.

Голос мисс Зеленой более напоминал тромбон, чем флейту.

— Катарина, я веду урок, а не ты, так что не лезь не в свое дело! — парировала мисс Гласс Голубая. — Бену с самого начала нужно поставить правильную технику.

— Милочка, это же первый урок, ради бога!

Мисс Гласс Зеленая вошла из прихожей в гостиную.

Уперев руки в костлявые бедра, она сердито глядела на сестру поверх очков в черной оправе. На мисс Зеленой было все зеленое, оттенки которого распределялись от бледно-зеленого до насыщенных тонов лесной чащи. От одного взгляда на нее могла начаться морская болезнь. Светлые волосы мисс Зеленой вздымались еще выше, чем у ее сестры Сони, при этом прическа несколько напоминала формой пирамиду.

— Помни, что не все одарены такими же блестящими музыкальными способностями, как ты, Соня!

— Да, я стараюсь не забывать об этом, огромное тебе спасибо. — На бледных, как слоновая кость, щечках мисс Гласс Голубой появились красные пятна. — Надеюсь, ты больше не станешь прерывать наш с Беном урок!

— Он все равно вот-вот кончится. Кто твоя следующая жертва?

— Моя следующая ученица — Уинифред Осборн, — язвительно заметила мисс Гласс Голубая. — И если бы не эти твои подписки на журнальчики, мне не пришлось бы проводить вечера за этими монотонными уроками!

— Мои журналы тут ни при чем! Ты сама во всем виновата: не нужно было столько тратить на наборы обеденных тарелок, которых у тебя и без того хоть пруд пруди! Да что тут говорить! Для чего нам эти тарелки, если к нам все равно никто не приходит на обед?

— Они нам нужны, потому что они миленькие! Мне нравятся изящные вещи! Я же не спрашиваю, зачем ты купила точно такой же набор для вышивания, как у супруги президента, — ты ведь в жизни и стежка не сделала!

— Потому что эти наборы будут подниматься в цене, это хорошее вложение денег, вот почему! А вот что ты будешь делать, когда придет нужда — есть свои обеденные тарелки с печеньем?

Я со страхом взирал на сестер, опасаясь, как бы дело не дошло до драки. Тембры их голосов напоминали пару слегка расстроенных музыкальных инструментов. А Бен был только рад, что о нем на время забыли. Внезапно откуда-то с задней половины дома донесся странный резкий звук: кроа-а-ак. Примерно такой же звук, по моим представлениям, мог бы издать марсианин со щупальцами и головой в виде чаши. Мисс Гласс Голубая, дав своей сестре тычка дирижерской палочкой, завопила:

— Видишь, что ты наделала? Ты расстроила его и вывела из равновесия! Теперь ты довольна?