Ольга Крючкова - Слуга Люцифера

– Вот опять не веришь! – возмутилась Вероника.

– Ну, как я могу! Я, прежде всего, специалист. Ты врываешься ко мне вся возбуждённая, суёшь какой-то обломок вазы. Зачем? И чему я должна верить?

– При помощи этого «обломка», как ты говоришь, я выследила Петра, а потом убила.

Полина схватилась за голову.

– Невозможно! Ты – самый трудный пациент! Хорошо, объясни, как при помощи этого стеклянного куска можно выследить человека, – сдалась Полина.

– Очень просто. Кто у тебя был на приёме перед моим приходом?

– Да, дама лет восьмидесяти. Вся такая ухоженная, позавидовать можно.

– А как её зовут? – не унималась Вероника.

– Екатерина Львовна, – вздохнула Полина, не в состоянии больше сопротивляться фантастическим идеям родственницы.

– Смотри в кристалл! – приказала Вероника и зачитала заклятие по бумажке, вставляя имя названной дамы.

Неожиданно матовая поверхность кристалла стала прозрачной: в ней отразилась Екатерина Львовна, она ходила по квартире доверху набитой всяким антиквариатом.

Видение исчезло. Полина так и осталась сидеть, таращась на «кусок стекла». После последних событий в её жизни, она была готова поверить во всё, даже в зелёных человечков.

Она круглыми от удивления глазами взглянула на Веронику:

– Откуда… – голос её сорвался. – Эта штука у тебя откуда?

– Фея, блин, прилетела и подарила за примерное поведение!

– Вероника, я ещё раз тебя спрашиваю… – прошипела Полина.

– Не знаю! Нашла у бабушки в камоде, завёрнутым в этот вот платок! – она ткнула пальцем в полинявшие от времени цветы.

– Ты вообще, поминаешь, чем владеешь?

Вероника примолкла, соображая:

– Ну, приблизительно…

– В этом куске хрусталя – огромная сила! – Полина быстро прикинула, что к чему и предложила: – Оставь его мне, а то ещё что-нибудь натворишь.

– Да, пожалуйста! С радостью! Теперь ты мне веришь?

Полина, понимая, что всё это происходит неспроста и, возможно, – часть игры Асмодея, ответила:

– Верю. Но давай договоримся: ничего не произошло, тебе всё приснилось. А потом тебя посетили пластические галлюцинации.

– Ага, – подтвердила Вероника, – а это чего?

– Это когда ты проснулась, но на самом деле не до конца, мозг ещё в состоянии сновидения, выдаёт различные образы. И померещиться может всё, что угодно!

Полина пришла домой вымотанная, молча открыла холодильник и достала сыр. На кухню прискакала Ленка:

– Мам, ты поешь, а я тебе потом такое расскажу!

Полина, резавшая хлеб, чуть палец себе ножом не оттяпала.

– Да, что же за день такой сегодня? Ну, что там ещё случилось? В школу вызывают?

– Не-а, – протянула дочь, – не угадала. Наш Сергей Петрович из окна собственной квартиры выбросился.

Полина так и села на табуретку.

– Мам, не переживай ты так за свою университетскую любовь! Чего с ним станется-то со второго этажа. Ногу, кажется, сломал.

Полина нашла старую записную книжку и трясущейся рукой набрала номер Ковалёвых.

Трубку подняла Надежда Павловна:

– Слушаю.

– Надежда Павловна, это я, Полина. Скажите мне правду: что с Сергеем?

– Ты бы лучше обо мне так заботилась, – фыркнула Ленка и заперлась демонстративно в комнате, оставив мать в коридоре наедине с телефоном.

– Он сейчас в двадцатой больнице, в травматологии: перелом шейки бедра.

Полина быстро сообразила: операция, будут вставлять специальный металлический шифт, в финансовом отношении Надежде Павловне такое не потянуть.

– В какой он лежит палате?

– В девятой.

На следующий день Полина ушла с работы пораньше, передав последнего пациента коллеге, и направилась прямиком в двадцатую больницу. Посещая подобные заведения, у неё всегда возникал один и тот же вопрос: если в наших больницах – медицина, то, что же тогда – жизнь?

Она прошла по обшарпанным коридорам с вытертым до дыр линолеумом, достигнув, наконец, девятой палаты.

…Сергей напоминал кокон из бинтов, из которого вот-вот должна появиться прекрасная бабочка, но подобного чуда явно не ожидалось.

– Серёжа! – тихонько позвала она и наклонилась над ним.

Сергей спал, он открыл глаза:

– Сон… Полина, ты такая красавица. О чём я дурак, в универе думал…

– Серёжа, – позвала Полина ещё раз и для верности тронула его за плечо.

Он захлопал глазами и окончательно пришёл в себя: сон как рукой сняло.

– Полина! Глазам не верю!

– Верь, это я, – она нагнулась и поцеловала Сергея в щёку. – Как ты?

– Пошевелиться лишний раз больно.

– Серёж, расскажи мне, что произошло.

Сергей замялся.

– Обещаю, выслушаю любой рассказ, даже фантастический… – заверила Полина.

– Да, я никому и не рассказывал, побоялся, что в психушку отправят. Ты будешь первой. В общем, ночью мне снился сон: будто я – Леонардо да Винчи и летаю на арнитопторе, ну, такая штука с крыльями типа дельтаплана. Вот я и приземлился со второго этажа.

– Интересно… – Полина задумалась. – А в своей книге ты упоминаешь да Винчи?

– Нет, только собирался.

– Ну, ты думал о нём?

– В принципе да… Я много читал о да Винчи, ведь он работал на Борджиа.

– Опять Борджиа! Я попрошу у медсестры бумагу и ручку, напиши всё, что тебе приснилось. Хорошо? Я постараюсь навестить тебя в ближайшее время.

– Полина, скажи честно: я с ума сошёл?

– Я не стала бы говорить, так категорично, но на лицо симптомы делирия или онейроида. Но здесь, я помочь не смогу, нужен опытный практикующий психиатр.

– А что такое делирий? – полюбопытствовал Сергей.

– Ну, если в двух словах, то существует два психопатических синдрома, сходных в своих проявлениях со сновидениями: онейроид и делирий. Онейроидные переживания очень широки, напоминают мифологические сюжеты, сопровождаются сильными эмоциями. Внешне они напоминают «сны на яву», фантазии. Делириозные переживания по своей структуре больше похожи на сновидения. И то и другое ведёт к галлюцинаторной паранойе, когда в жизни при бодрствовании кажется, что спишь и видишь сон.

– Понятно… Как ни прискорбно, но кажется это у меня и есть…

Цезарь Борджиа приказал заложить карету для длительного путешествия в Милан, дабы исполнить обязанности сына и преданного брата. Архиепископ решил схитрить и не стал предварительно сообщать Джованни Сфорца о своём прибытии.

После недельного путешествия эскорт Цезаря Борджиа пересёк границу Миланского герцогства и, сделав остановку в Павии, известной своими монастырями, направился в Милан. Прибытие Борджиа-младшего в сердце Миланского герцогства было скромным и прошло не замеченным горожанами: эскортами богатых вельмож здесь никого не удивишь.