Виталий Вавикин - Вендари. Книга вторая

– Не сейчас, – сказала Рада. Подсознательно она приняла решение достать для Клодиу жертву раньше, чем поняла это.

Ночь была тихой, и когда Рада вышла на улицу, ей показалось, что можно услышать, как бьется собственное сердце. Словно и не было тех десятилетий, когда подобная охота была для нее нормой. Сейчас, она будто начинала все заново. Не было снятых в ночлежках комнат, не было машины, чтобы выкачать из жертвы кровь. Не было даже силы, чтобы справиться с жертвой.

Рада безрезультатно бродила по Статен-Айленд всю ночь. Она знала, что охотиться возле дома Клодиу не лучший вариант, но вести сюда человека из Бруклина или Манхэттена было еще глупее. Почти неосуществимо. Она вернулась утром в дом Клодиу с пустыми руками и честно призналась, что не смогла ничего найти.

– Нужно потренироваться, – заставила она себя улыбнуться. Затем попыталась расспросить Клодиу о переменах, которые произошли в городе за время ее отсутствия, но вскоре сдалась, поняла, что Клодиу почти не выходил из дома. Был только Арил Фриш, который поставлял ему кровь. Он работал в неотложке Бронкса и говорил Клодиу, что узнал о нем от других слуг. – А о слугах откуда он узнал? – насторожилась Рада.

– Кажется, у них здесь новый клуб.

– Новый клуб? – Рада подумала, что это может решить все проблемы.

Ей потребовалось больше недели, чтобы устроить себе встречу с Фришем, но тот наотрез отказался говорить с ней о клубе, и только после того, как она сказала, что служит Клодиу, намекнул, где она сможет встретить кого-нибудь из слуг. Этим слугой оказалась Либена.

– А ты постарела, – сказала она Раде. – Сколько ты уже не пьешь кровь Клодиу?

– Долго.

– Понятно. – Либена смотрела на Раду так, словно та совершила нечто зазорное и в то же время достойное зависти. – И каково это – стареть?

– Не знаю. Некогда было думать. – Рада сбивчиво перечислила часть стран, в которых побывала, и спешно сменила тему разговора, спросив о Нью-Йорке.

– А что не так с Нью-Йорком? – удивилась Либена.

– Кажется, что в нем поселилась половина мира! – Рада натянуто рассмеялась.

Либена пожала плечами и начала говорить о неизбежности перемен. Рада не понимала ее, пока они не отправились в Куинс, где в частном доме, притаившимся на краю одного из парков, недалеко от аэропорта Кеннеди, находился новый бар для слуг.

Асфальтированная узкая дорога упиралась в лиственные деревья, подступавшие к дому. Сам дом имел два этажа, но был небольшим, выложенным из красного кирпича. Незамысловатая железобетонная лестница вела к входной двери. Окна темные, словно хозяева спят. Ничего странного – еще один дом в спальном районе. Вдоль всей улицы выстроились подобные дома. В какой-то момент Рада подумала, что сейчас Либена рассмеется и скажет, что все это был розыгрыш.

Но вот она увидела охранника на входе, почувствовала знакомый запах марихуаны, опиума и афродизиака. Обнаженная по пояс девушка прошла мимо Рады. Шея у нее была прокушена, и струйка крови стекала по бледной груди. Глаза девушки были затуманены не то наркотиками, не то кантаридином. Она остановилась напротив Рады, заглянула ей в глаза и предложила свою кровь. Рада качнула головой. Девушка пожала плечами, прошла к бару с напитками. Бармен налил ей выпить, предложил пару салфеток, чтобы вытереть кровь. Хорошая акустическая система разносила по дому «Оберон» Карла Вебера. Невидимый оркестр то затихал, то взрывался помпезной какофонией.

– А где живая музыка? – спросила Рада. – Где джаз и ощущение, что попал в райские сады свихнувшегося бога?

– Это безопасное место, – сказала как-то уклончиво Либена.

– Это место похоже не на бар, который был у Магидмана, а скорее на частную вечеринку старых гомосексуалистов. – Рада примирительно улыбнулась, извиняясь за критику.

– Это лучше, чем ничего, – пожала плечами Либена.

Они поднялись на второй этаж, где на кожаных кушетках лежали несколько девушек. Женщина-слуга, которую Рада не знала, неспешно натирала маслом обнаженного мужчину. Он не двигался, стоял словно статуя, и Раде показалось, что это какая-то игра, которая ей совершенно не нравится.

– К черту! – сказала она Либене. – Нужно накормить Клодиу. Покажи, кого можно забрать, и я ухожу.

– Прости, не могу.

– Никто не умрет.

– Дело не в этом. – Либена налила Раде выпить. – Абсент, верно? – спросила она, показывая, что все еще помнит вкусы старого друга. Потом долго объясняла, что они стараются не привлекать лишнего внимания. – Никто из всех этих людей не запоминает, что был здесь, – сказала она, пояснив, что все, кто хочет заработать, собираются в другом доме, где кто-нибудь из старых слуг промывает им мозги. Потом их привозят сюда, а утром возвращают в тот дом, где они были, и снова промывают мозги. – Они думают, что это просто какой-то клуб, где собираются богатые извращенцы. И ничего больше. – Либена еще что-то говорила, но Рада уже не слушала ее. – Ты привыкнешь и полюбишь этот дом, – пообещала Либена.

– Помоги мне лучше найти для Клодиу пищу, – сказала Рада. – Потому что та, которую поставляет для него Фриш, никуда не годится.

– Да, плазма это совсем не то, что настоящая кровь. Особенно когда пьешь ее прямо из человека. – Либена снова улыбнулась. – Не думала, что тебе когда-нибудь понадобится моя помощь.

– Так ты поможешь или нет? – начала терять терпение Рада. Либена долго смотрела ей в глаза, затем в очередной раз подметила, что она изменилась.

Они встретились на следующий день на Манхэттене, долго кружили по городу в «Кадиллаке» Либены с открытым верхом. Мужчина, которого выбрала Рада, был высоким и выглядел достаточно крепким, чтобы пережить эту ночь. Либена забралась ему в мысли, лишила воли. Она подвезла Раду и ее жертву до дома Клодиу на Статен-Айленд и умчалась прочь. Рада отвела мужчину в дом. Он должен был подчиняться, но вместо этого попытался сбежать, как только увидел метаморфозы Клодиу. Все блоки, поставленные Либеной, рухнули. Остался лишь страх и крики.

Рада не могла позволить ему уйти, не могла позволить привести в этот дом полицию, заставить Клодиу бежать. Не сейчас. Она схватила с кухонного стола нож и воткнула его мужчине в грудь. Сталь лязгнула о ребра и неожиданно глубоко погрузилась в плоть. Мужчина вскрикнул еще раз и уставился на Раду. Она испуганно выдернула из его груди нож. Струя крови вырвалась из раны, ударила ей в лицо. Мужчина стоял неподвижно несколько долгих секунд, затем упал на колени, зажимая рану руками. Кровь сочилась между его пальцев.

– Я умираю, умираю, умираю… – шептал он, продолжая смотреть Раде в глаза.

Клодиу неподвижно стоял за спиной мужчины с изменившимся для кормежки лицом, словно эта сцена парализовала его так же, как и Раду.