Юрий Нестеренко - Черная Топь

Им оставался самый опасный участок пути — пересечь открытое пространство за мэрией и подобраться к управлению. Некоторое время, как и в прошлый раз, Сергей наблюдал из укрытия за обстановкой, затем, уверившись, что все тихо, побежал вперед, сжимая потной ладонью рукоять «браунинга». Алекс торопливо хромал следом. «Хороши же мы будем, если машины там не окажется!» — думал Коржухин, вглядываясь в темноту.

Но «КАМАЗ» стоял там же, где они видели его в прошлый раз. Никакой охраны (по которой Сергей уже готов был открыть огонь) поблизости не было.

Коржухин вскочил на подножку, выдавил стекло рукоятью топора и сунул руку внутрь, открывая дверцу. Смахнув осколки на пол, он уселся на водительское место и открыл вторую дверцу, для Алекса. Ключа в зажигании, конечно, не было, но Сергея это не беспокоило: он умел заводить машину методом угонщиков, соединяя провода — однажды потребовалось, когда ему случилось потерять ключи.

Алекс, морщась от боли, тяжело влез в кабину и плюхнулся на сиденье. Он не мог поверить, что вся эта чертовщина наконец заканчивается. «Если мы только выберемся, с автостопом завязываю навсегда!» — подумал он и закрыл глаза, надеясь открыть их только когда они будут уже на трассе.

И в этот момент сильная холодная рука схватила его за горло.

— Далеко собрались, мужики? — осведомился сзади гнусавый голос, обдав сивушным духом.

Сергея, который наклонился вперед, схватили за волосы и дернули назад; однако его волосы были мокрыми от пота, и ему удалось вырваться. Обернувшись, он увидел своего противника. Тот высунулся из-за занавески, отделявшей заднюю часть кабины, где обычно один из шоферов-дальнобойщиков отдыхает, пока его напарник ведет машину. Как видно, игнатьевский водитель ночевал у себя в машине, поэтому, несмотря на поднятую тревогу, и не было внешней охраны. Сергей узнал его: это был тот самый тип, у которого в свое время они спрашивали дорогу к магазину.

Отодвинувшись в угол кабины, Коржухин наставил на него пистолет:

— Отпусти его!

Алекс извивался на своем сиденье, пытаясь двумя руками разжать душившую его руку, но пока безуспешно.

— А то что? — осклабился водитель, обнажая редкие зубы.

— А то сделаю в твоей голове новую дырку! («кажется, так выражаются герои боевиков»)

— Ну попробуй, — ответил водитель и протянул к нему левую руку, намереваясь, очевидно, вырвать пистолет.

На самом деле Сергею совсем не хотелось дырявить ему голову: только что он подумал, как было бы здорово взять этого субъекта в плен и доставить во внешний мир. Тогда ему не потребуется доказывать правдивость своих слов, а ученые сразу получат материал для работы. Поэтому вместо того, чтобы стрелять, Сергей выпрыгнул из машины, спасаясь от тянувшейся к нему руки и продолжая целиться врагу в голову. Водитель заржал. Алекс меж тем уже хрипел.

— Считаю до трех! — объявил Сергей, кинув мимолетный взгляд через плечо, чтобы проверить, не подбираются ли к нему сзади. — Один! Два! Три!

С сожалением Сергей надавил на спуск, утешая себя мыслью, что даже и труп этого типа наверняка сможет открыть кое-что интересное патологоанатомам. Раздался металлический щелчок. Осечка! Сергей попытался выстрелить еще раз — и снова неудачно. Щелк, щелк, щелк! Водитель хохотал все громче, не забывая, однако, уже двумя руками душить Алекса, который почти уже не сопротивлялся.

— А-а-а, ч-черт! — взревел Сергей, отшвыривая бесполезный пистолет и выхватывая топор. Кажется, это стало для водителя новостью — он вылез из-за занавески позже, чем Коржухин выдавил топором окно. На лице игнатьевца возникло озадаченное выражение, и в следующий момент тяжелое стальное лезвие с хрустом отхватило ему левую руку почти по плечо.

Отрубленная рука упала на сиденье, конвульсивно скрючивая пальцы. Но вместо ожидаемого потока крови из перерубленных сосудов культи вытекло лишь несколько мутных капель и высыпались маленькие белые червячки. Они были мертвые: спирт убил их. В воздухе быстро распространялась смешанная вонь гнилого мяса и сивухи.

Водитель разразился громкой матерной тирадой, но в голосе его звучала злоба, а не боль. Сергей замахнулся для второго удара, уже по голове. Водитель выпустил Алекса и закрылся второй рукой. Хрясь! Правая рука водителя, разрубленная возле локтя, повисла на лоскуте кожи, который утончался и медленно рвался под ее тяжестью.

Игнатьевец шарахнулся назад, за занавеску. Сергей сунулся следом, рассудив, что без рук враг уже ничего не сможет ему сделать — однако он ошибся. Резкий удар головой в лоб отбросил его назад; Сергей ударился спиной о руль и зашипел от боли. Пока он и полузадушенный Алекс приходили в себя, водитель выскочил из машины через правую дверь и бросился наутек. Пока он бежал, его правая рука, наконец, оторвалась и упала на асфальт.

Сергей снова уселся нормально и занялся зажиганием. Не прошло и минуты, как двигатель зафырчал и, наконец, заработал. «В ужастиках это произошло бы в последнюю секунду, когда к машине уже подступила бы толпа», — удовлетворенно подумал он. Однако никакой толпы не было. Окрестности, насколько хватало взгляда, были пусты.

— Мы едем, наконец? — Алекс все еще морщился и растирал шею.

— Да, поехали, — Сергей захлопнул дверь со своей стороны и нажал на газ. Могучий мотор взревел, и «КАМАЗ» вырулил на площадь. Сергей вспомнил, что пистолет так и остался валяться на улице — «ну да черт с ним, все равно не стрелял». Хотя, возможно, там просто перекосило патрон, и проблему можно было бы устранить; ну да теперь уже поздно. Грузовик, благополучно миновав здание ГУВД, мчался по улице Ленина.

— Ф-фу, ну и воняет, — скривился Алекс.

— Это его рука, — ответил Сергей. — Потерпи, отъедем подальше — перекинем в кузов.

— На кой она тебе сдалась?! Выброси ее сейчас же!

— Думаю, медикам будет интересно на нее взглянуть.

— Медики скажут, что это самая обычная рука полуразложившегося трупа, которую зачем-то окунули в некачественный спирт. Ты что, до сих пор не понимаешь?

Сергей изо всех сил пытался не понимать, но у него уже не получалось. Эта рука была очередным доказательством, что все его красивые теории об измененном метаболизме далеки от истины, и во главе славного города Игнатьева действительно стоят мертвецы. В самом что ни на есть буквальном смысле этого слова. И если вытекший глаз он наблюдал пару секунд и мог списать на прихоть воображения, то червивую руку можно было изучать, сколько угодно, и она оставалась объективной реальностью, данной нам в ощущениях.

— У тридцать шестого тормозни, — сказал Алекс.

— Зачем?!