Бентли Литтл - Окраина

– Не забудь, я домой… – заметил Грегори.

– Я знаю тут одно небольшое спрямление, – усмехнулся старик.

И это действительно оказалось спрямлением. По странности, этот маршрут оказался не таким ужасным, как того боялся Грегори. Одд проехал по подъездной дороге, лихо развернул пикап и высадил попутчика прямо перед входом в дом.

– Не зайдешь? – спросил Грегори.

– Люрлин приготовила ужин, – покачал головой Одд. – А в таких случаях она становится довольно раздражительной. Но в следующий раз – обязательно.

– А почему бы вам как-нибудь не прийти вдвоем?

– Хорошая идея, – кивнул Одд. – Ты ведь еще не прописывался здесь. Мы могли бы пригласить несколько человек. Вдруг они раскошелятся на подарки? – Он помолчал и добавил: – Правда, боюсь, что подарки будут дешевые. Ведь это ты, а не они, выиграл в лотерею.

– Тогда, может быть, мне стоит купить подарки самому? Чтобы люди все-таки пришли?

– Вот это правильно, – ухмыльнулся Одд. – Тогда на нас с Люрлин точно можешь рассчитывать.

– Пока, – сказал Грегори, захлопнув дверь в кабину.

Он так и не понял, попрощался с ним Одд или нет. Пикап сорвался с места с такой скоростью, что Грегори инстинктивно отскочил назад, чтобы ему не отдавило ноги правым задним колесом. Напоследок в грязном заднем окне он увидел силуэт машущей руки.

На кухне Джулия и его мать обсуждали посадку цветов. Говорили они по-русски. Вообще после приезда в Аризону они стали гораздо чаще пользоваться русским языком, и Грегори не понимал, почему это происходит. Ну хорошо, для него это какое-то возвращение к истокам. Тут сыграло свою роль и то, что он опять живет с матерью под одной крышей, и то, что он вернулся в город своего детства. А Джулия? Она что, делает это ради его матери, или просто из вежливости, или хочет попрактиковаться для… Для чего? Вспомнила свое прошлое? В этом не было никакого смысла. Вообще, нынче мало в чем был какой-то смысл, и он решил не обращать на это внимание.

Грегори быстро поцеловал Джулию, налил себе стакан воды и, решив, что их разговор еще не закончен и что они не жаждут, чтобы он принял в нем участие, удалился в гостиную. Здесь он включил телевизор и какое-то время бездумно переключал каналы, пока не наткнулся на шоу, сделанное на базе материалов какого-то таблоида. Положив пульт на кофейный столик, Грегори улегся на кушетку и стал наблюдать. Передача основывалась на историях, которые якобы были интересны всем. Представляла их известная телеведущая, говорившая бодрым голосом капитана группы поддержки. Рассказывалось же в них только об убийствах, предательстве и других худших проявлениях человеческой деятельности: муж преследует свою бывшую жену через всю страну до крохотного городишки, где пытается переехать ее своей машиной, она успевает отпрыгнуть, и машина врезается в дерево, а мужчина погибает; женщина превращается из высокооплачиваемого адвоката в высокооплачиваемую проститутку, и ее убивает клиент как раз в тот день, когда она пишет матери о том, что решила завязать с проституцией; десятилетняя девочка, которой отец, с трех лет растлевавший ее, отрубил обе руки, учится рисовать ногами…

Где-то в середине шоу в гостиную вошла мать Грегори, села в свое кресло-релакс[54] и досмотрела программу до конца. Он услышал, как Джулия гремит на кухне кастрюлями и сковородками, занявшись приготовлением обеда.

Шоу закончилось, и на экране появилась заставка программы новостей: в Финиксе пропал несовершеннолетний, и полиция отыскала в пустыне труп, похожий на него.

Грегори повернулся к матери и сказал по-русски:

– Иногда начинаешь сомневаться в божественном начале в человеке, правда?

– Люди, – напомнила ему мать, – это комбинация грязи земной и божественного дыхания. Господь создал человека из глины и вдохнул в него жизнь. Именно поэтому, хотя люди и остаются в массе своей примитивными животными, они все-таки пытаются достичь высокого духовного уровня. – Она улыбнулась: – Мне понравился сюжет про девочку, которая рисует ногами.

Грегори улыбнулся в ответ – иногда мать его удивляла.

«Я ее недооцениваю, – подумал он. – Ее идеи совсем не так просты и одномерны, как это мне иногда кажется». Пора бы уже знать, что, несмотря на догматизм и отсутствие гибкости в воспитании, большинство молокан в душе люди хорошие, достойные и высокоморальные. Они интеллигентны и ориентированы на духовность, поэтому гораздо больше думают о метафизике и философии, чем он сам, несмотря на все его образование. Он может не разделять их верований, но не может считать их убеждения неполноценными по сравнению с его собственными.

Мать осмотрела комнату, как бы для того, чтобы убедиться, что рядом нет ни Джулии, ни детей, а потом встала с кресла и присела на кушетку рядом с ним.

– Мне снились сны, – начала она.

Грегори ничего не ответил. Он знал, к чему это приведет. Во времена его детства мать настойчиво пыталась убедить их всех в наличии у нее дара предвидения. Она не была так широко известна, как Вера Афонина, но ее сны тем не менее пользовались единодушным уважением в церкви и привели к тому, что дома она вела себя чрезмерно самоуверенно. Грегори знал, что его отец сам придумывал разные истории, которые совпадали бы с ее снами, для того, чтобы отвязаться от нее, и сам Грегори давно уже научился делать то же самое. Дело в том, что предсказания не имеют временны́х ограничений – именно это позволяет существовать на свете всяким пророкам и экстрасенсам. Он знал, что коли мать предсказала ему какое-то несчастье, то она не успокоится до тех пор, пока с ним не произойдет какая-то неприятность. Это могло произойти и через год и ничем не напоминать ее сон, но если с ним что-то происходило, то она с чистой совестью ставила это себе в заслугу. Ей могло присниться, что Грегори проломил себе голову, и если он через шесть месяцев после этого ушибал палец во время игры в футбол, она всем своим видом показывала «но-ведь-я-же-это-говорила» и успокаивалась, уверенная в том, что именно это она и предсказала.

На этот раз мать рассказала о своем сне про молоканское кладбище и о том, что видела во сне, как он пытается выбраться на гребень скалы из шахты, находящейся далеко внизу. Еще она рассказала о том, что его поймала и не хотела выпускать banya, и о том, что на него напала тень карлика…

Общее количество кошмаров, которые она про него видела, выводило Грегори из себя, и он совсем не собирался во все это верить. Вместо этого постарался придумать что-то, чтобы успокоить ее.

– Не думаю, что все это может произойти, – сказал он по-русски.

– Согласна. Но все это значит, что с тобой может случиться что-то плохое, – ответила его мать. – Я беспокоюсь.