Дэннис Крик - Судьба вампира

— Его здесь нет, он сбежал. Но, думаю, мы его еще встретим.

— Неужели ты все знал заранее?

— Нет. Но, согласись, предположить, что адвокат придет на встречу не один, было не трудно. — Спасибо за выручку.

— Брось, — лицо Тэо смягчилось. — Это мой долг.

— Я едва не укусил одного из них… — проговорил писатель, бросая скорбный взгляд на мертвеца.

— Но ведь не укусил, — орнан прищурился.

Морелия

Спасибо!

Это было слово, которое Лео произносил чаще всего, покидая здание тюрьмы.

Спасибо и счастливо оставаться!

Это он уже крикнул в сердцах, оказавшись на Площади Семи Свечей, поминальном месте, где по воскресеньям собирался набожный народ и поминал усопших родственников.

Он не ожидал такого подарка судьбы. Ему оставалось сидеть еще три года, и он был уверен в том, что шансов выйти раньше положенного срока, у него нет никаких. И тут в соседней камере появился этот путешественник. Что он сделал с надзирателем, уму непостижимо! Как у него это получилось? Он что, маг или волшебник?

Идея бежать возникла у него спонтанно, когда он увидел невероятное преображение Виктора Мурсии. Пораженный этим фактом, он пребывал еще какое-то время в шоке, но спустя пару минут уже думал только о том, как бы повторить подвиг путешественника и побыстрее покинуть свою камеру. Взгляд его остановился на оброненной писателем связке ключей.

Еще несколько секунд ему потребовалось на то, чтобы изловчиться и достать ее, протянув руку через решетку. Он знал, что выбраться из здания полицейского участка будет весьма непросто. Но ему повезло. На его счастье двое копов, охранявших самый последний рубеж — ворота с дверью, тихо спали. Работа путешественника радовала глаз.

Лео не пришлось долго выбирать между Унылым Гротом и домом на бульваре Кинкан, решение пришло само собой. Он был уверен в том, что Виктор Мурсия не станет искать его мать, чтобы отдать ей деньги за информацию, полученную от него. За годы своей жизни Лео научился разбираться в людях. Такие, как Мурсия, жители больших городов, люди достатка, весьма жадны и понимают ценность человеческой жизни только тогда, когда к их горлу приставляют нож. И про свое обещание, данное ему в тюрьме той ночью, писатель уже и думать забыл, как пить дать.

Но ему было на это наплевать. С матерью его давно не связывали близкие отношения. И разве сейчас он думал о ней? Нет. Думал о деньгах, когда шел в дом на бульваре? Конечно, нет. Было в его душе что-то другое, что заставляло его, забыв пугливо озираться, продвигаться к намеченной цели.

Что-то от Дьявола.

Это что-то имело над ним большую власть.

Одна из двух половин, на которые делилась его душа, бесподобная в своей неуязвимости, взяла безоговорочный верх над второй, иногда шепчущей ему милые странности вроде помощи заезжим знаменитостям.

Возможности, что были у него в течение жизни, те, которые давали реальный шанс на выход из порочного круга криминальных связей, куда он погрузился еще с малых лет, он упустил. К советам никогда не прислушивался. И в итоге пришел к тому, что большую часть жизни провел за решеткой, не заработав ни гроша.

Всякий раз, оказываясь на свободе, он понимал, что здесь ему не место.

Здесь его никто не ждет, и здесь он никому не нужен. Осознавая это, Лео вновь пускался во все тяжкие и снова начинал считать дни, зачеркивая даты на обшарпанной стене, о чем, впрочем, впоследствии ничуть не жалел, так как смысла своего пребывания на воле в упор не видел.

Но на этот раз ситуация изменилась. У него появилась цель. Доказать самому себе, что его еще рано списывать со счетов, ведь способности его и хитрость, и безумство неисчерпаемы — вот, что было его главной задачей!

Он, действительно, способен на многое. Пусть не на великие свершения и создание финансовой империи, то, по крайней мере, на незабываемый секс с красоткой, которая так сильно запала ему в душу. Уж это причитается ему по праву!

Писатель невольно напомнил ему о ней. И тут же былые чувства вспыхнули с новой силой. Неудержимая похоть, за время нахождения в одиночной камере ставшая наваждением, возобладала над разумом, и как это ни было смешно ему самому, в нем пробудилось чувство ревности.

Лео понимал, что единственным инструментом в достижении пусть низменной, но такой желанной цели, для него было знание. Он владел ее тайной и мог ее шантажировать.

С такой великой целью, сжимая в руке нож, он и шел в дом на бульваре. Приближаться к воротам он не стал, а по старой привычке перелез через высокий каменный забор. Оказавшись на территории дома с желтой черепичной крышей, он увидел, что на втором этаже в одном из окон горит свет. Осторожно он обернул заранее припасенный камень мокрой бумагой и разбил им стекло в окне, которое выходило на кухню. Удар вышел почти бесшумным и наверняка не потревожил хозяев.

Когда-то Лео уже бывал внутри этого роскошного особняка. Кто знал, что спустя пару лет он вновь окажется в этой гостиной, правда визит его будет инспирирован совсем другими обстоятельствами, хотя цель его останется прежней.

В беспросветной тьме он попытался идти на ощупь, но вдруг споткнулся о лежащий под ногами перевернутый стул. Не удержался и упал на пол, чертыхаясь и проклиная хозяев, на чем свет стоит.

Постепенно глаза его привыкли к темноте, и он ступил на лестницу, ведущую на второй этаж. Помня, где находится комната, в которой он увидел свет, на миг он представил, как проберется туда и застанет Анну врасплох.

А когда объявит ей о своих намерениях, точнее, в подробностях, достойных описания самого модного женского романа (привет Мурсии!), расскажет о том, что собирается с ней сделать (именно детальный пересказ своих изощренных фантазий доводил его до мысленного оргазма), посмотрит на выражение ее лица. Что на нем отпечатается быстрее всего — смятение или ужас? Гнев или страх? Вот, что он хотел увидеть на безупречном лице когда-то отказавшей ему блондинки.

Страх!

Поднявшись на второй этаж, Лео увидел скользящий по полу лучик света. Он исходил из-под полуоткрытой двери той самой комнаты. Сердце забилось еще быстрее, и ноги сами понесли его туда.

Сперва он осторожно просунул голову за дверь, потом переступил через порог и вошел в светлое помещение, оказавшееся просторным залом. Под белым сводом он увидел древнюю люстру — медный обруч с синевато-дымчатыми подсвечниками, в которых горели восковые свечи.

Лео огляделся по сторонам. Богатая мебельная стенка, ряд пустых кресел в центре зала, напольное зеркало у окна. И ни одной живой души.