Кассандра Клэр - Механическая принцесса

– Надо было сказать правду.

– Но вы не желали ее слышать. Я не дурак, а мой брат и подавно. Вы хотели сместить Шарлотту с должности главы Института, но так, чтобы никто не понял, что это ваших рук дело. Решили повести дело так, будто она причастна к каким-то незаконным махинациям. Но истина заключается в том, что изобличать ее не в чем.

– Истина податлива, ее можно обнаружить, но можно и измыслить.

Габриэль метнул на Консула быстрый взгляд.

– Вы предпочли бы, чтобы я солгал вам?

– Нет, – ответил Консул, – не мне. – Положив юноше руку на плечо, он добавил: – Лайтвуды всегда знали не понаслышке, что такое честь. Ваш отец наделал ошибок, но вы не должны за них расплачиваться. Помогите мне, и я верну все, что вы потеряли, – родовое поместье, доброе имя. Ты сможешь жить дома вместе с братом и сестрой, а не ждать милостей от Института и Шарлотты.

Милости. Слово отдавало горечью. Габриэль подумал о крови брата на камнях. Если бы Шарлотта не была столь безрассудной, чтобы взять под свою опеку эту девушку, которая, как говорят, способна принимать любой облик, Магистр не послал бы в Институт своих механических монстров. И Гидеону не пришлось бы пролить кровь.

«В сущности, – прозвучал в голове тихий голосок, – если бы не Шарлотта, тайна отца не стала бы достоянием гласности». Бенедикту не пришлось бы предавать Магистра, и у него остался бы доступ к снадобью, препятствующему развитию астриолы. А раз так, отец не превратился бы в червя, и Лайтвуды, не зная о его грехах, жили бы в блаженном неведении.

– Габриэль, – продолжил Консул, – у меня есть к тебе предложение. Оно касается тебя, и только тебя, брату ты о нем рассказывать не должен. Он весь в мать, слишком предан, в данном случае – Шарлотте. Может, эта ненужная верность и делает ему честь, но для нас является лишь помехой. Скажешь ему, что я устал от вашего фиглярства и что мне от вас больше ничего не надо. Ты неплохо умеешь врать и сможешь его убедить в этом, я даже не сомневаюсь. Ну, что скажешь?

Габриэль вздрогнул:

– Что я должен делать?

Уилл переменил позу. В кресле у кровати Джема он просидел уже несколько часов, спина затекла, но уходить он не собирался. Джем мог в любую минуту прийти в себя, и для них обоих было важно, чтобы он увидел рядом парабатая.

По крайней мере, в комнате было тепло. Бриджит развела в камине огонь. Сырые дрова горели с громким потрескиванием, время от времени выбрасывая сноп искр. За окном чернела непроглядная ночь, будто кто-то нанес на стекла матовую краску.

К изножью кровати были прислонены скрипка Джема и его трость с запекшейся кровью. Сам он лежал неподвижно, в лице не было ни единой кровинки. Уиллу казалось, что он впервые видит Джема после долгой разлуки. Джем выглядел изможденным – кожа да кости, и как он не замечал этого раньше?

Уилл не находил себе места. Все последние месяцы Джем умирал, а он не сделал ничего, чтобы помочь ему…

– Уилл, – донесся от двери шепот.

Юноша поднял голову и увидел Шарлотту.

– Тут… кое-кто пришел с тобой повидаться.

Шарлотта отошла в сторону, и в комнату вошел Магнус Бейн. На мгновение Уилл оторопел.

– Он говорит, ты сам его позвал, – с сомнением в голосе произнесла Шарлотта.

На Магнусе был темно-серый костюм. Он с безразличным видом стянул с рук серые лайковые перчатки и теперь постукивал ими по бедру.

– Я в самом деле его звал, – сказал Уилл, будто пробуждаясь от долгого сна, – спасибо, Шарлотта.

В глазах женщины светилась симпатия, но вместе с тем и предупреждение: это будет на твоей совести, Уилл Эрондейл. Она вышла из комнаты, демонстративно закрыв за собой дверь.

– Ты пришел… – сказал Уилл, понимая, что слова его звучат глупо: зачем говорить вслух очевидные вещи? Ему никак не удавалось справиться с замешательством. Видеть Магнуса в комнате Джема было то же самое, что лицезреть рыцаря из сказки в компании адвокатов в напудренных париках, заседающих в Олд Бейли[18].

Магнус бросил перчатки на стол, подошел к кровати и взглянул на Джема – белого и неподвижного.

– Джеймс Карстейрз, – прошептал он.

– Он умирает, – сказал Уилл.

– Вижу. – В голосе колдуна прозвучала тоска. – Ему осталось несколько дней, может быть, неделя.

– Это не из-за отсутствия серебра, – хрипло ответил Уилл. – У нас немного было, и Джем принял лекарство. Но потом на нас напали; сражаясь, Джем потерял много крови и очень ослаб. Мы боимся, что выкарабкаться самостоятельно он не сможет.

Магнус бесконечно нежно взял Джема за руку. Пальцы юноши были сбиты, вены под кожей напоминали голубые ручейки.

– Ему больно?

– Не знаю.

– Может, лучше не мешать ему умереть? – Магнус взглянул на Уилла, и в глазах его мелькнул золотистозеленый отблеск. – Знаешь, рано или поздно жизнь у каждого кончается, а что касается Джема, ты всегда знал, что он умрет раньше тебя.

Уилл смотрел прямо перед собой. Ему казалось, что он падает в длинный туннель, где не за что ухватиться, чтобы хоть немного замедлить падение.

– Если ты думаешь, что для него это будет лучший выход…

– Уилл… ты позвал меня в надежде, что я ему помогу?

Юноша уставился на колдуна невидящими глазами:

– Я не знаю, зачем позвал тебя. Не думаю, что надеялся на твою помощь, скорее… ты единственный, кто сможет понять.

В глазах Магнуса мелькнуло удивление.

– Единственный, кто сможет понять?

– Ты прожил такую долгую жизнь, пережил смерть многих близких. Но, несмотря на это, продолжаешь жить дальше.

Колдун посмотрел на него с удивлением:

– Так ты после битвы, в которой вы все чуть не погибли, позвал меня в Институт, чтобы поговорить?

– Я сам не знаю, – сказал Уилл, – но с тобой мне говорить легко.

Магнус покачал головой и прошептал:

– Ты так молод… Но я не припомню такого, чтобы Сумеречный охотник посылал за мной только для того, чтобы поболтать до утра.

– Я не знаю, что мне делать, – сказал Уилл. – Мортмейн увез Тессу, хотя, мне кажется, теперь я знаю, где она. Одна половинка моей души желает, чтобы я немедленно помчался за ней. Но я не могу бросить Джема. Я дал клятву.

Что будет, если ночью он придет в себя и увидит, что меня рядом нет? – Он выглядел потерянным, как ребенок. – Он подумает, что я оставил его умирать одного. И ничего не будет знать. Но, будь Джем в состоянии говорить, разве он не велел бы мне броситься за Тессой? – Уилл закрыл руками лицо. – Я не знаю, и сомнения рвут мою душу на части.

Магнус долго смотрел на него, не произнося ни слова.

– Ему известно, что ты любишь Тессу? – наконец спросил он.