Алексей Атеев - Пригоршня тьмы

Галина в недоумении покачала головой.

– Я видел эту парочку на площади, – продолжал Шебалин, – они словно излучали злобу, тьму.

– Ну уж?!

– Именно! Злобу! Я не мог даже подойти к ним до тех пор, пока его не стукнуло молнией.

– Я не совсем понимаю, что вы хотите сказать. Что значит – излучали злобу?

Шебалин замолчал, достал пачку сигарет и закурил. Он некоторое время задумчиво смотрел на Касьянову, потом продолжил рассказ:

– Когда я приехал в Калинск, то первым делом пошел к начальнику милиции Крюкову. Я его немного знал. К сожалению, он погиб на площади. Так вот. Крюков мне рассказал, каким тихим до той поры был Калинск. Но буквально за два последних дня положение изменилось. Упал с моста в реку пассажирский автобус, при этом утонули трое. В некоем доме за один вечер произошло убийство, несчастный случай и покушение на жизнь одной женщины. А на другой день начались известные события.

– Вы что же, вините во всем Машу?

– Я никого не виню, а просто излагаю факты.

– Факты вы действительно изложили, но теперь уже начинаются домыслы.

– Почему же домыслы? А разве не факт, что дата рождения Маши Глиномесовой совпадает с датой автокатастрофы, на месте которой был обнаружен Проша?! Не правда ли, странное совпадение? Кто же все-таки этот Проша?!

– Я знаю не больше вашего, – пожала плечами Галина. – Вообще все, что вы рассказали, звучит весьма таинственно. Мистика какая-то. Но я думаю, что ваши построения заканчиваются тупиком. В мистику я не верю. По-вашему, выходит, что девочка и Проша – носители каких-то злых сил. Но если это так, то почему же до сих пор ни в семье Глиномесовых, ни в лечебнице не происходило ничего подобного?

– Хорошо. Почему, по-вашему, он ее похитил?

– Не знаю. Может быть множество объяснений. Например, его сознание ищет способ компенсировать ущербность. Проша мог вообразить, что, найдя Машу, он вылечится. Или, скажем, обретет некое подобие удовлетворения. Такие случаи описаны.

– Но почему их перемещения сопровождались столькими трагедиями?

– Случайность. Совпадение.

– Случайность, – повторил Шебалин, – видели бы вы их на площади… Конечно, поверить трудно. Я бы тоже не поверил. Однако, кажется мне, у всей этой истории несомненно будет продолжение. Так что скорее всего мы еще увидимся.

На другой день после этого разговора Марте на работу позвонил Павел и сообщил, что сегодня вечером к ним в гости придет американка.

– Какая еще американка? – изумилась Марта.

– Обыкновенная, из Америки. Так что уж будь добра, приготовься.

– А как нужно готовиться?

– Не знаю. Купи каких-нибудь деликатесов, квартиру приведи в порядок.

– Нужно бабу эту голую снять со стены, – вспомнила Марта, – а то точно подумает, что в вертеп попала.

– Сними.

– А что за американка?

– Приехала в университет на стажировку. Ты Володю Зиновьева помнишь? Толстый такой, в университете на филфаке преподает. Вот он к ней прикреплен вроде куратора. Естественно, нужна культурная программа. Он и вспомнил про меня. И правильно сделал, что вспомнил. Во всяком случае, у нас она будет чувствовать себя как дома.

– Ты так считаешь?

– Не я, а Володя.

– А она молодая?

– Молодая и, как говорит Зиновьев, очень хорошенькая.

– Ясно с вами, – Марта хмыкнула и повесила трубку. Перспектива принимать в своем доме американку была, может, и привлекательна, но Марта боялась опозориться. Мало ли что. Чем, например, ее кормить?

Американка оказалась совсем обычной, даже имя ее звучало как-то обыденно. Было в нем, по мнению Марты, нечто вульгарное. Ну звалась хотя бы Джейн или Мэри, а то Рита! Она вспомнила неприличную дразнилку, которой в школе донимали одну из ее одноклассниц, тоже Риту, и усмехнулась.

К тому же эта американка, как выяснилось, была русского происхождения и неплохо говорила на языке предков.

«Курит, как мужик, – с легкой неприязнью отметила Марта, выбрасывая окурки из пепельницы, – да и выпить не дура». Она и сама любила покурить в компании или с подругами, а уж когда нервничала, то сигарета была ей необходима. Но эта дымила как паровоз! Хотя из себя ничего. Надо отметить – классная девочка. Прикинута довольно обычно, во всяком случае не лучше Марты. Конечно, что для них одежда, пошел да купил. И никаких проблем. А тут нужно крутиться, чтобы достать приличные шмотки. Сейчас-то, конечно, стало попроще, но все равно: не ходить же в том, в чем ходят все?

Марта стала собирать со стола грязную посуду и одновременно продолжала размышлять о гостье и о проведенном с ней вечере. Павел отправился провожать американку, а она, как всегда, осталась выгребать мусор. Куратор так называемый, этот Зиновьев, глаз с Риты не спускал. Двое детей у толстяка – а туда же! Облизывается, как кот. Интересно, как она насчет секса? Судя по всему, своего не упускает. И Павел пялился, хотя делал вид, что интересуется только жизнью в Америке. Жизнью… Она хмыкнула: все мужики одинаковы. Им бы только мордашку посмазливее, ножки, попку… Конечно, общаться с человеком из другой страны интересно. Вроде простая, а чувствуется, что не наша, не совковая… Даже трудно сразу понять, в чем разница, но разница точно есть.

Тарелки были уже в мойке, и Марта принялась вытирать стол.

Павел, конечно, хвост распушил, мол, и мы не лыком шиты. Все про музыку с ней говорил, про свой любимый рок. А ей, как можно понять, этот рок – до фени. Там этого добра хватает. Обычное дело. Все равно что для нас частушки. Кстати, она говорила, что занимается фольклором. Именно частушки ее и интересуют. Народная мифология… разные водяные, домовые, русалки… Мне бы ее заботы. Эх, Америка!.. Интересно, Павел не передумал уезжать? В последнее время что-то не заикается. Конечно, не до того было. Похищение это… Может быть, отбросил свои идиотские планы? Хотя вряд ли. Она-то его знает. Коли чего втемяшится в башку, ничем не выбьешь. За столом он на эту тему не заикался. Задавал, правда, вопросы: что – почем? Сколько стоит, например, такая, как у наc, квартира? Стоит, как она поняла, немало. Правда, смотря где. Разговор, естественно, зашел о Маше. О похищении… Гостья ахала. Испуганно таращилась на девочку, которая находилась тут же за столом.

Зиновьев, придурок, потребовал подробностей. Твоего бы ребенка украли, стал бы, интересно, рассказывать подробности? С похищением этим, конечно, ничего не ясно. Зачем ее украли, чего хотели? Павел говорил, что похититель – душевнобольной. Ужас какой!.. Слава богу, ничего страшного с Машкой не случилось. Она кажется спокойной, будто ничего и не было. И кошмары исчезли. Не зря она ее водила к Галке. А может, зря? Ведь именно в лечебнице девочка столкнулась с этим психом… Может быть, напрасно она рассказала Галке эту смутную историю о рождении Машки? Впрочем, почему зря? От врачей ничего не скрывают. Да и Галка не болтлива. Рассказала, ну и ладно. Главное, ребенок здоров и невредим. Что же все-таки от нее было нужно этому придурку? Говорят, его убили. И слава богу. Что-то Павла долго нет. От американочки не может отойти? Распинается, подлец! Маша, видимо, понравилась американке. Глаз с нее не спускала. Что и говорить, дочка у нас хорошенькая. И в Америке лучше не бывает…