Готика плоти (ЛП) - Ли Эдвард
- Господи Иисусе, о чем, по-твоему, я вру? Люди приходили и уходили из этого дома все время, пока я здесь работала. С таким же успехом можно было бы поставить чертову вращающуюся дверь у входа. Я не могу вспомнить каждую женщину, которая была в гостях в особняке Хилдрета!
Карен явно была взбешена; Уэстмор почувствовал себя глупо.
- Дай-ка я посмотрю, Господи Иисусе. Дай-ка я посмотрю, смогу ли я вспомнить каждую цыпочку, которая ступала в этот чертов дом... - нахмурившись, Карен наклонилась, ее бикини-зад оказался в нескольких дюймах от взгляда Уэстмора. Она изучала экран. - О, погоди-ка, я ее помню.
- Она была одной из девушек из порно?
- Нет, она была одной из помощниц Хилдрета. Время от времени он брал одну из них под свое крыло, называл ее своей помощницей. Хотя она почти никогда не попадалась нам на глаза, и она определенно не была тусовщицей. Никогда не видела ее даже с выпивкой. И если подумать - как там было имя, которое ты мне только что назвал?
- Дебора Энн Роденбо.
- Ладно, тогда это, наверное, она, потому что, по-моему, ее звали Дебби. Она ездила на маленьком черном кабриолете.
"Да! - Уэстмор ликовал. - Тогда это она. Я наконец-то знаю, кто это, черт возьми", - Уэстмор раздул из ничего большое дело, но, по крайней мере, он получил необходимую информацию.
- Почему она вообще так важна?
Уэстмор почесал голову.
- Я не знаю, но это ее машина, спрятанная в лесу. Знать, кто она, - это уже начало.
- Загадка. Для этого ли Вивика тебя наняла? Чтобы узнать об этой девушке? Вивика не из ревнивых, поверь мне.
Уэстмор изо всех сил старался уклониться от ответа.
- Я просто... проверяю.
- Да? Проверяешь? - Карен уперла руки в бока, намеренно демонстрируя ему свое тело.
"Господи Иисусе. Это место сведет меня с ума".
- Я собираюсь загореть. Можешь закончить проверять, - она бросила на него последний удивленный взгляд. - Ты настоящий чудак, ты знаешь это?
- Здорово. Но ведь именно это тебе во мне и нравится, да?
- Полагаю, да, - усмехнулась она и ушла.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Уэстмор никогда не собирался заигрывать с ней. Уиллис был сексуально напуган. Маку она не нравилась. Нивыск был геем. А Адрианна и Кэтлин были сумасшедшими. Так почему Карен должно волновать, что подумают эти люди?
"Так что вперед, кто-нибудь. Назовите меня дешевкой".
Она предпочитала думать о себе, как о раскованной. Это казалось естественным и честным.
"Если кто-то хочет подглядывать за мной, мне все равно..."
Она скинула крошечное бикини и встала совершенно голой посреди солнечного внутреннего дворика. Солнце на ее коже было роскошным; это напомнило ей, почему она любит Флориду.
Она откинулась на каменном шезлонге, увенчанном подушками, защищающими от непогоды. Фонтан был выключен, пересохшая горгулья, казалось, злобно смотрела на нее. Клумбы с лилейниками, недотрогами и молочаем цвели разными оттенками оранжевого. Карен чувствовала сладкий аромат воздуха. Она закрыла глаза за солнцезащитными очками, и мир из сияющего превратился в черный.
Она попыталась отключиться, но мысли продолжали возвращаться к Уэстмору. Он был совсем не в ее вкусе; возможно, это объясняло ее влечение. После двадцати лет постели с неподходящими парнями, возможно, она начала видеть свет. Кто-то порядочный и умный мог бы быть милым для разнообразия.
"Но это неважно, потому что он не собирается этого делать, - подумала она. - Да, он умен, с этим все в порядке. Достаточно умен, чтобы не связываться со мной..."
Она попыталась, но не смогла противиться фантазии, представляя Уэстмора с ней прямо сейчас, прямо здесь, оба одетые только в солнечный свет. Его рот был на ее губах, затем начал опускаться. Его руки ощупывали ее плоть. Ощущение его тела на ее усугубляло роскошь солнечного света, окутывающего ее. Карен чувствовала себя экстатически...
Когда она погружалась в сон, Уэстмор играл с ней. Теперь его рот был между ее ног, омывая ее. Нервы Карен были похожи на сеть пружин, готовых лопнуть в любой момент.
Затем что-то... пошло не так.
Язык, проникающий в нее, казался невыносимо длинным: трубчатое мясо, расширяющееся. Он был раздвоенным? Глаза Карен выпучились, и когда она резко их открыла, она оказалась не во дворе. Она лежала на голом каменном полу какой-то похожей на подземелье камеры, и сквозь дымящиеся отверстия в стене струился оранжевый свет огня.
"Где я?" - подумала она в ужасе.
Сквозь одно из пробитых отверстий в стене она увидела что-то вдалеке, какой-то храм, возвышающийся на сочащемся туманом холме. Он был телесного цвета. Артерии, казалось, бежали вверх и вниз по его передним колоннам и боковым стенам. Но когда ощущения глубоко в ее чреслах начали усиливаться, ее внимание отвлеклось от храма, потому что именно тогда она заметила что-то еще.
Это был не Уэстмор, который вылизывал ее ниже талии, а Джаз.
Карен закричала. Джаз ухмыльнулся, ухмылкой, полной клыков, когда он втянул прожилки, длиной в фут языка, который был черным, как у ящерицы и очень раздвоенным. Его лоб покрылся морщинами, кожа покраснела, с кроваво-красными глазами. Пара толстых наростов торчала изо лба, а руки, которые сжимали ее бедра, были когтистыми.
- Мама! Помоги!
Мольба была несомненна. Это была Дарлин, ее дочь. Карен закричала вдвойне сильно, когда ее глаза нашли ее: висящую вниз головой и голую. Чистый ужас затопил ее молодые глаза.
Три-Шара, рогатый и мутировавший как Джаз, стоял рядом с Дарлин с серповидным ножом.
- Повесьте ее рядом с дочерью, - приказал другой голос.
Это был Хилдрет, стоявший один в углу камеры.
Когтистые руки, которые подталкивали колени Карен к ее лицу, теперь дернули ее за прядь волос. В этом зловещем месте, где бы оно ни было, ее большие груди стали еще больше, бедра шире, изгибы еще экстремальнее. Место, да. Оно преобразило ее, но для чего?
То, что теперь было Джазом, подтолкнуло ее лицо к другой дыре в стене.
- Посмотри хорошенько, моя дорогая, - раздался голос Хилдрета. - Посмотри на себя в своем мире. Видишь? Видишь, что делают с тобой приспешники Белария?
Карен увидела.
Она увидела себя во внутреннем дворике. Ее терзали на шезлонге те, кого можно было описать только как студенистые тени. Эти существа насиловали ее, а транспозиция Хилдрета стояла в стороне и наблюдала. Он был здесь и там одновременно.
- И знаешь что, Карен? - спросило его изображение в камере. - Ты наслаждаешься каждым мгновением их усилий. Такова природа истинной, неподдельной похоти.
Карен в ужасе наблюдала за тем, что с ней делали, пока рука, сжимавшая ее волосы, скручивалась все сильнее. Внизу горгулья, сгорбившись в центре фонтана, блевала кровью...
- Их зовет похоть. Зачем бы еще мне выбирать такой дом?
Карен не могла понять ни слова из того, что он сказал. Ее ужас прожигал ее. Она закричала громко, как гудок поезда, когда в следующий раз ее бросили на пол, связали лодыжки чем-то вроде скользкой веревки и подвесили вверх ногами на крюке рядом с дочерью.
Хилдрет улыбнулся, в его глазах загорелся испорченный свет.
- Мать и дитя. Какое уместное почтение.
Дарлин закричала первой, жалким воплем попранной невинности. Три-Шарика резал мясо ее шеи изогнутым ножом. Из глубокой, до кости, раны хлынула кровь, словно вода из крана, стекая в желоб, который стоял под ними.
- Не волнуйся, Карен, - заверил Хилдрет. - Это всего лишь сон, который мы у тебя украли. Это твоя похоть впустила нас.
Джаз врезался в шею Карен. Странно, но она не чувствовала боли, только ощущение опустошения.
- Это всего лишь сон, всего лишь сон. Пожалуйста, Карен. Помоги мне воплотить мои мечты в реальность.
Она дернулась на крючке, пока ее кровь лилась в корыто.
- Хорошо, хорошо. Стекай... Это так красиво, не правда ли?
Когда ничего не осталось, их головы были отрезаны и брошены на пол. Карен все еще могла видеть, как ее и ее дочери обезглавленные тела висели над ними. Джаз и Три-Шара проводили руками по телам, от лодыжек до талии, затем от талии до шеи, чтобы выжать каждую каплю.
