Хуан Марторель - Сатанель. Источник зла

История с титулом Короля-воителя произошла около двух лет назад. По совету ближайшего окружения (в которое входил и Ногаре) Филипп решил стать поборником и ревностным защитником христианства, собрав все рыцарские ордена (и, разумеется, их неисчислимые богатства) в новый единый орден рыцарей Иерусалима. Глава нового ордена (то есть, он сам) будет именоваться Rex Bellator, что означает Король-воитель, и этот титул королю Франции будет присвоен самим папой и в дальнейшем станет передаваться по наследству. Жак де Моле прибыл с острова Крит, чтобы предстать перед королем, вежливо его выслушать… и отказать ему в поддержке. Орден рыцарей-госпитальеров не стал даже утруждать себя любезностями.

Конец разногласиям Филипп положил, когда отправил в отставку министра, придумавшего этот смехотворный титул для главы нового ордена, и принялся ломать голову над новыми способами пополнения казны.

Ногаре сделал рукой жест, призванный убедить короля в том, что на этот раз не произойдет ничего подобного.

— Нет, нет, ваше величество. Мой план гораздо проще. И надежнее.

Глаза короля заинтересованно заблестели.

— Как вы, вероятно, знаете, тамплиеры не пользуются особой любовью народа, — продолжал Ногаре. — Они даже не скрывают своего так называемого интеллектуального превосходства. Это, а также их неприступность отнюдь не способствуют росту их популярности.

— Они совершенно невыносимы, — напыщенно кивнул монарх.

— Я уже не говорю об их несметных богатствах, об оккультном и эзотерическом характере их церемоний, — закончил свою обвинительную речь фаворит короля, не обратив ни малейшего внимания на слова собеседника.

— Разумеется, разумеется, — опять закивал Филипп. — Но куда вы клоните?

— Народ принимает все, что делается во славу Божью, разве не так? В итоге Церковь вынуждена действовать соответствующим образом. Ей просто ничего другого не остается.

— Ногаре, — король пристально смотрел в глаза своему фавориту, — я не люблю загадок. Попрошу вас говорить яснее.

— Простите, ваше величество. Я хочу сказать, что если вы объявите орден тамплиеров вне закона, вы тем самым достигнете двух целей: раз и навсегда покончите с этими гордецами и выскочками, а также… — Ногаре немного помолчал, — добьетесь того, что все их богатства отойдут короне.

Филипп постукивал хлыстом по ладони, и вдруг замер, занеся хлыст для очередного удара. Он медленно откинулся на спинку кресла.

— Ногаре, вы понимаете, что говорите? Объявить их вне закона? На каком основании?

— По обвинению в ереси, сир. Их нетрудно обвинить в бесовских ритуалах, идолопоклонничестве, противоестественных действиях на церемониях посвящения… Уверен, им можно предъявить и тысячу других обвинений.

Филипп бросил хлыст на стол, сделав вид, что ничто не способно нарушить стремительный ход его мыслей, перевел взгляд на собеседника и впился в него своими широко раскрытыми синими глазами.

— Я вижу, Ногаре, что эта мысль для вас не нова. Я отлично знаю вашу скрупулезность и нисколько не сомневаюсь в том, что у вас уже и план разработан.

Королевский фаворит ограничился легкой улыбкой.

Филипп молчал, поглаживая верхнюю губу. Ногаре не составляло труда догадаться, какое направление приняли его размышления.

— Ну хорошо, — наконец произнес король, — пожалуй, это осуществимо. Мне также совершенно ясно, что я должен остаться в стороне. Если что-то пойдет не так, то вся ответственность ляжет на вас. — Он произнес это мягко, но в его последних словах явственно прозвучала угроза. — Однако, в случае успеха я обещаю вам славу и величие.

— Мне не нужно большей награды, чем возможность служить вам и Франции, сир. Но мне для этого кое-что потребуется.

— Что вам нужно?

— Право распоряжаться королевской печатью. Это позволит мне действовать, не привлекая к вам внимание.

Филипп снова погрузился в молчание. Он слегка наморщил лоб и оценивающе посмотрел на Ногаре, сохранявшего совершенно невозмутимый вид. Наконец король перевел взгляд на свою правую руку и быстрым движением сорвал с пальца тяжелый золотой перстень с аметистом, на котором был высечен королевский герб.

— Возьмите, — произнес он, протягивая перстень Ногаре. — И пусть это кольцо послужит подтверждением моего решения назначить вас хранителем королевской печати. Я распоряжусь о том, чтобы все было сделано официально и надлежащим образом.

Гийом де Ногаре склонил голову и протянул к перстню руку. Король не заметил, что его глаза вспыхнули безумным торжеством.

— Каковы ваши планы относительно де Моле? — поинтересовался монарх, когда его фаворит поклонился и хотел уже удалиться. — Не забывайте, что великий магистр только что стал крестным одного из моих сыновей.

В ответ Ногаре лишь холодно улыбнулся.

— Ваше величество — охотник, следовательно, знаете, что прежде чем предъявить публике трофей, жертву необходимо обезглавить.

20

Лион и Реймс, 1314 год

Тяжелые ворота Лиона захлопнулись за спиной Ногаре, впустив в город его карету. Сидящий на козлах начальник личной гвардии Ногаре предъявил часовым его верительные грамоты, и те немедленно пропустили их, не проявив ни малейшего интереса к тому, кто на самом деле находится в экипаже. На улицах города было темно, хотя в безоблачном небе ярко сияла полная луна. Экипаж остановился на небольшой площади перед церковью тамплиеров, но несколько поодаль. Присутствие возле церкви экипажа без опознавательных знаков среди ночи могло привлечь нежелательное внимание.

Ногаре, его секретарь Роже и начальник гвардии Пьер пешком преодолели оставшееся до церкви расстояние, стараясь держаться в тени зданий. Как Перигор и его помощник, побывавшие здесь несколькими днями раньше, они несли с собой веревки, факелы и ломы.

Когда же из темноты возникла темная громада церкви, Ногаре замер на месте. В лунном свете величественное строение выглядело поистине фантасмагорическим. Ногаре отчетливо видел все его детали — от высокой звонницы до странного восьмиугольного нефа. Было в этом зрелище нечто зловещее, и это не укрылось от внимания Ногаре. Рядом с ним замер в молчании Роже. Широко открытыми глазами он, не мигая, смотрел на церковь. И только Пьер не почувствовал ничего. Он с недовольным видом переминался с ноги на ногу, ожидая, когда его господин изволит продолжить путь.

Ногаре толкнул калитку в каменной стене, и она издала протяжный жалобный стон, от которого у Роже по спине пробежал холодок. Ногаре зашагал между могил, следуя полученным указаниям. Поиски не заняли много времени: в центре маленького кладбища возвышалась гробница Жильбера де Перигора, выделявшаяся среди других захоронений более светлым цветом камня. Залитый ярким лунным светом склеп, казалось, испускал призрачное сияние. На надгробной плите отчетливо выделялись очертания лежащей фигуры: она словно оберегала сны покоившегося под камнем рыцаря.