Джон Руссо - Нелюди

— Все-таки это большая удача, — сказал Спенсеру Сэм Бернарди, — что горящее крыло оторвалось, иначе взорвался бы весь самолет.

— Что и решило бы все наши проблемы, — мрачно сказал Спенсер. — И сейчас нам оставалось бы только собрать куски трупов и разложить их по пластиковым мешкам.

— Но Уорнер тоже тогда был бы мертв. Вы считаете это нормальной ценой?

Спенсер криво усмехнулся, как усмехается завзятый реалист, глядя на мечтателя-идеалиста.

— Уорнер прекрасно знал о предстоящем риске, когда принимал наше предложение. Он, Райс и я дали директору ФБР слово, что мы сделаем все, чтобы не поставить репутацию Бюро под удар.

Бернарди почувствовал себя неуютно и даже смутился, поскольку в этот момент ощутил себя сообщником дьявола.

— А как же насчет заложников? — услышал он словно со стороны свой собственный голос. — Уж они-то не знали ничего о том риске, которому им предстояло подвергнуться.

— У нас просто не было возможности сообщить им об этом, — цинично улыбнулся Спенсер. — Но мы сделали то, что, по нашему мнению, они бы и сами попросили нас сделать. Таким образом мы пытались спасти их от коммунистов. И теперь не можем нести никакой ответственности за то, что с ними случилось, потому что это произошло не по нашей вине. Я имею в виду взрыв… Вы разве не понимаете, что общественный скандал приведет к закрытию ФБР? Ведь оно окажется не в лучшем положении, чем ЦРУ после уотергейтского дела. Если вы помните, то доверие к ЦРУ тогда упало настолько, что его чуть не ликвидировали.

Бернарди с нескрываемым удивлением посмотрел на Спенсера.

— Вот вы говорили, что мы не можем нести никакой ответственности… Вы, конечно, не имеете в виду… — Он специально не закончил вопроса — оба прекрасно знали, о чем именно Бернарди хотел спросить: не имеет ли Спенсер в виду преднамеренного убийства заложников?

Тем не менее Джим уклонился от прямого ответа на этот незаконченный, но очевидный вопрос.

— Я могу лишь сказать вам, что уже принял ряд твердых решений и теперь намерен последовательно выполнять их на благо ФБР. Вы должны понять, Бернарди, что именно я руковожу этой операцией, и если вы собираетесь принимать в ней участие, то вам следует проявить лояльность и добрую волю к сотрудничеству.

— Допустим все же, что мы еще можем спасти кого-нибудь из заложников, — начал Сэм, отчаянно пытаясь предложить Спенсеру альтернативу его крайним мерам. — Для печати и радио мы можем дать сообщение, в котором возложим всю вину на Зеленую бригаду. Мы скажем, что с пилотом все в полном порядке, но некоторые из заложников и террористов могут иметь повреждения мозга из-за того, что кислородное снабжение пассажирских салонов было нарушено в результате взрыва гранаты.

— Это неплохая идея, — кивнул Спенсер, обдумывая предложение и зажигая новую сигарету.

Бернарди почувствовал облегчение, но в то же время его настораживала та легкость, с которой Спенсер с ним согласился.

Но затем Джим уточнил:

— Я имею в виду то, что это хорошая идея на тот случай, если мы не переловим их всех до единого. Сделав такого рода заявление мы неплохо прикроем свой зад, если вдруг кому-то из этих людей с поврежденными мозгами удастся от нас ускользнуть, и они попадут в руки гражданских властей. Вы хорошо соображаете, Бернарди, о чем идет речь?

Сэм Бернарди пристально посмотрел на него, а потом отвернулся, чувствуя свое поражение, но все еще не веря в услышанное. Зачем он отправился сюда, в эти горы? Почему он не остался на аэродроме? Ведь когда он служил во Вьетнаме, он никогда не участвовал в той грязной работе, которую выполняли боевые подразделения, а делал только то, что от него требовалось. Он доставлял солдат к месту операции и потом забирал их обратно. Сэм не принимал личного участия ни в какой стрельбе. Это делали находившиеся в вертолетах снайперы или доставленные им ударные команды уже на земле. А он выполнял только то, что ему полагалось — и не более. Так зачем же он сейчас высовывает голову? Все равно руководит всем Спенсер. И что бы ни случилось, вся ответственность ляжет именно на него — как с моральной, так и с юридической стороны.

Тогда почему же Бернарди сейчас чувствует, что ему необходимо вмешаться? Почему именно он должен предотвращать ненужное кровопролитие? Может ли быть такое, что подсознательно он — стоик и очевидный циник — ищет возможность искупить свою вину во всех тех делах, которые творились при его молчаливом попустительстве и одобрении в джунглях и на рисовых полях Вьетнама целых пятнадцать лет тому назад?

Глава двадцать первая

Вся стрельба прекратилась примерно час тому назад. Некоторые из нападавших вели огонь до тех пор, пока у них не кончились патроны, но все же у многих еще оставались запасные обоймы.

Солнце село, но теплая июньская ночь была ясной и лунной, и этот свет от звезд и луны оказался настолько ярким, что террористов, окруживших усадьбу Карсон, было прекрасно видно, когда они передвигались вокруг дома в тени платанов и плакучих ив.

Чарльз Уолш, Марк и Хитэр Пирсоны и Бен Харрис продолжали вести наблюдение из четырех окон первого этажа, прикрывая все четыре стороны дома. Но никто из них не был как следует вооружен. Марк имел при себе отобранный у Кинтея автоматический пистолет 45 калибра с достаточным количеством патронов, но у него была небольшая прицельная дальность. Чарльз, Хитэр и Бен захватили с собой старое оружие времен гражданской войны, в котором еще применялся черный дымный порох — заряжающийся со ствола ричмондский мушкет, старый морской кольт и еще один револьвер времен Южной Конфедерации. Все эти реликвии раньше висели на стене в кабинете Уолша. Еще у них были ножи и топорики для разделки мяса. Все, обороняющие дом, знали, что ничего не смогут сделать, если террористы начнут вести прицельный огонь с большого расстояния. Их задачей было дать отпор нападающим, если те попытаются поодиночке или группами ворваться в дом или подойти достаточно близко, чтобы забросать его гранатами.

Если же бандитам удастся прорвать оборону, то защитникам усадьбы придется бежать к люку подвала и условленным образом стучать по нему. Кто-нибудь из уже спрятавшихся внизу отодвинет засов и откроет люк. И тогда они спустятся в подвал и присоединятся ко всем остальным. Сейчас там уже находились четыре женщины — Джоан Берман, Софи Харрис, Анита Уолш и Андри Уорнак. Все они были здоровы, хотя и напуганы, обеспокоены и охвачены горем. Кроме них в подвале было и несколько не совсем здоровых людей. Джордж Стоун с приступом лихорадки лежал на старом диване, над ним деловито хлопотала Джейни. Сэнфорд Берман раскинулся в алюминиевом шезлонге с холщовой обивкой и громко храпел. От него сильно разило виски. Генерал Кинтей, все еще связанный и с кляпом во рту, тихо постанывал на матрасе на твердом земляном полу.