Это ужасное поместье - Шон Уильямс
– Застанем его врасплох, – продолжал он. – Илси, Хаккет и я. Чтобы оно не успело подготовиться. И никаких сигналов подавать не станем. Просто смотрите в оба глаза. Поймёте, когда пора.
– Мы выставим часовых, – заявил лорд Найджел, подкручивая усы. – Совсем как в мои армейские деньки. Передай юноше, мы будем готовы к бою!
Этта передала общий смысл его комментария.
– Кто-нибудь ещё хочет что-то прибавить? – спросила она собравшихся призраков.
Один из самых прозрачных силуэтов выступил из тени. Совсем молоденькая девушка, от силы лет восемнадцати. Кожа у неё была такая чёрная, что почти светилась.
– Меня зовут Лакита. Я пришла сюда работать гувернанткой, только детишки Даггетов к тому моменту уже почти совсем истаяли. Не думаю, что меня кто-то помнит. Я просто хотела представиться… перед тем… на всякий случай…
– Рада знакомству, Лакита.
Этта улыбнулась выцветшей, древней обитательнице дома, выглянувшей из тени в одиннадцатом часу.
– А я Ездра, – сказал ещё один еле заметный призрак, мужчина средних лет в старомодном фраке. – Лакей.
– Родерик. Кучер.
– Эбигайль. Гм, просто Эбигайль.
– Ной. Привратник.
Задолго до того, как этот печальный парад окончился, во лбу у Этты угнездилась тянущая противная боль. Теперь, когда девочка знала всех в лицо и по голосу – всех, чьи имена складывались в название поместья, ей было куда сложнее выносить мысль о том, что что-то пойдёт не так. Возможно, скоро они все будут уничтожены… или сама она через сотню лет будет выглядеть совсем так же – истает почти до прозрачности.
– Вы ещё тут? – спросил Альманах.
– Мы… мы – да. – Этта кашлянула, прочищая горло. – Мы все здесь. Ты ведь ничего не испортишь, правда?
Он сжал кулаки так сильно, что даже испугался, как бы не сломать пальцы. Небо и шоколад. Или огонь и смерть.
– Мы ничего не испортим. Обещаю.
Глава 36
Посреди ночи, когда часы пробили четыре, Альманах сел на постели. Пора приводить план в действие. Каким-то образом вся ответственность легла на него, причём без каких бы то ни было его сознательных усилий. В приюте он никогда не стремился быть заводилой всевозможных проделок и выходок. Его вполне устраивало следовать общему примеру. А вот теперь он руководил планом, которому суждено было изменить жизни всех обитателей особняка. Как бы ему хотелось, чтобы главной была Этта, а не он. Как бы хотелось, чтобы у него было побольше времени. Но вдруг Этта уже начала таять? Мысль о том, что его бездействие может оказаться роковым для неё, была совершенно невыносима.
Рядом с его постелью лежала записка.
«Дражайший Альманах,
Мы все на тебя надеемся. Ты смельчак!
Мистер Паркер, дворецкий».
Живот Альманаха сводило от нервов. Мальчику вспомнилось сердитое письмо, полученное после того, как он попытался найти мадам Ирис: «В обязанности младшего лакея не входит создание переполоха в полуночные часы». Это была очередная попытка не подпускать его к Ирис. Теперь же все они понимали: переполох – именно то, что им нужно.
Мальчик спустил ноги на холодный кухонный пол и торопливо оделся. Шорохи из камина подсказывали, что за ним следят. Не проронив ни слова, он медленно поднялся по лестнице к спальням прислуги, где разбудил сперва Хаккета, а потом Илси. Близняшки спали в одной постели валетом и проснулись мгновенно. Илси потёрла глаза и поморщилась от боли из-за полученного два дня назад синяка. И снова ни единого слова. Они знали – как знали и те, кто наблюдал за ними, – время пришло.
Этта не собиралась спать, но день выдался долгим и утомительным, и она сама не заметила, как задремала. Свернувшись в гнёздышке из скатертей и полотенец в углу судомойни, она проснулась от сна, в котором её сестра Катти пятьдесят раз вывела мелом на доске «Колдуны не стареют, а просто присаживаются поколдовать», и услышала, как Уго зовёт её по имени. В воздухе пахло магией. Что-то происходило.
– Началось, – сказал Уго.
Девочка мгновенно вскочила на ноги, прислушиваясь к звукам движения в доме. Альманах шёл вниз по лестнице к судомойне.
– Удачи! – пожелала она, когда он проходил мимо. – Не забудь… всякое.
Он на миг приостановился у двери и побренчал тяжёлыми металлическими инструментами.
– Не забыл. Удачи нам всем.
«Если чары отвлеклись, может, теперь хоть я могу с тобой нормально поговорить», – хотела было сказать она, но из горла не вырвалось ни единого слова.
– Ёлочки, – только и смогла выдавить она.
Альманах порысил дальше вниз, в подвал, где уже стояла наготове масляная лампа. Выудив спички, он зажёг фитилёк и двинулся знакомым путём к грибному лабиринту.
Этта перебралась в стены, чтобы идти за Хаккетом и Илси. Хаккет вышел из парадной двери, закинув на плечо абордажный крюк, сооружённый из погнутых столовых приборов. Этта предполагала, что крюк будет соскакивать со стены всякий раз, как покажется, что надёжно зацепился, – или что верёвка размочалится и оборвётся, но это было не страшно. Суть вовсе не в том, чтобы и вправду сбежать и тем самым завести в ловушку кого-нибудь нового, а в том, чтобы отвлечь заклятие попытками.
Этта повернулась к Илси. Та как раз открыла дверь в оранжерею и уставилась на заранее заготовленную растопку. Помимо высохших домашних растений туда перетащили немного угля из неисчерпаемых запасов поместья, а ещё дрова, доски и масло, чтобы огонь разгорелся как следует. Нервно сглотнув, Илси принялась щедро поливать маслом всё вокруг.
Покончив с этим, она опустила банку из-под масла на пол у ног, вытащила из кармана коробок, из коробка – спичку и одним ловким движением зажгла её.
– Передай Альманаху, – велела Этта Олив. – Скорее!
Спичка упала на пол. Масло занялось и начало разгораться. Илси развернулась и бегом бросилась прочь. Пожар. Пути к отступлению больше не было. Сердце у Этты едва не выскакивало из горла от волнения.
Пока в оранжерее гудело разгорающееся пламя, Илси мчалась по особняку заранее обговорённым маршрутом. И повсюду вокруг неё призраки один за другим начинали рассказывать ей про заклятие – ну, то есть пытаться: мадам Ирис через шнурки колокольчиков, Уго из каминов, Олив из труб отопления, лорд Найджел из своего кабинета, леди Симона из Жёлтой комнаты, доктор Митили по телефону со своей мансарды… И все испытывали чары на прочность, стараясь разбить узы, которыми те сковали дом и поместье.
Когда Илси, запыхавшись, пробегала мимо судомойни, Этта ухитрилась кое-как выдавить:
– Заклятие… слабеет!
Но другой голос
