Наталья Александрова - Последний ученик да Винчи

— Я должен идти на лекцию, студенты уже собрались. Но обещайте, что после лекции вы меня дождетесь… А что это…

— Антонио, — Маша оглянулась по сторонам и достала из сумочки одну из тех бумаг, которые взяла в банковской ячейке, — вы случайно не знаете, что это за бумага и стоит ли она чего-нибудь?

Итальянец уставился на листок и снова округлил глаза:

— Стоит ли она чего-нибудь? Еще бы! Клянусь ранами Спасителя! Это облигация банка Ротшильдов! Самая надежная валюта в Европе! Деньги богатых людей! Такая бумага стоит как минимум десять тысяч долларов, и с каждым годом только поднимается в цене! Их охотно принимают в любом банке! Откуда это у вас?

— От деда, — неохотно отозвалась Маша и не стала уточнять, что у нее в сумочке лежит целая стопка таких облигаций.

— Профессоре! — окликнул Антонио от дверей зала короткостриженый студент.

— Иду, иду! — Антонио возбужденно замахал руками и бросился к выходу.

Разноглазый человек, которого называли Азраилом, торопясь, свернул в небольшой мощеный дворик, прошел мимо полуразрушенной церкви, обогнул фасад средневекового дома, в который была встроена древнеримская колонна, и очутился в следующем дворике. После жаркой улицы в тенистом дворике было прохладно. В дальнем углу его журчал небольшой фонтан — каменный мальчик едва удерживал большой кувшин, из которого лилась вода. Мрамор, из которого была сделана статуя, был когда-то белым, теперь же его покрывали темные потеки и трещины. Однако лицо статуи было полно лукавства, чувствовалось, что в свое время изготовил ее большой мастер. Человек с разными глазами равнодушно прошел мимо — в Риме такие вещи никого не удивляют.

Азраил поднялся по наружной лестнице и отпер своим ключом неприметную дверцу. Дом был очень старый, Азраил прошел по пыльному коридору, стремясь, чтобы не скрипнула половица, но все равно понял, что тот, кто ожидал его сейчас в просторной зале, уже знает о его приходе.

В зале было темно, потому что многочисленные окна закрывали ставни. Едва угадывались очертания старинной мебели, тускло блестела бронзовая люстра.

Азраил остановился на пороге.

— Я здесь, Повелитель, — сказал он в спину человеку, который стоял в самом темном углу комнаты.

— Итак, — тот сделал гневный жест, — вы ее упустили. Девушка, чья царская кровь была нам так нужна, сумела уйти от тебя!

— Повелитель, я виноват, — Азраил склонил голову, глаза его при этом упрямо блеснули, — но они не могли уйти! Я не понимаю, как это случилось! Из той потайной комнаты в подземелье выход только один. И он тщательно охранялся моими людьми!

— Тем не менее они выбрались! Они не могли бы этого сделать, если бы им кто-то не помогал!

— Кто-то или что-то… — протянул Азраил. — Ты уверен, что девушка ни о чем не подозревает? Ты уверен, что она не обладает никакой властью? Ни она, ни ее спутник?

— Прекрати свои дерзкие речи, Азраил! — вскричал человек, которого звали Повелителем. — Ошибки быть не может, ибо в пророчестве сказано, что только она, родившаяся под числом света и принадлежащая к царской крови… Ее спутник здесь совершенно ни при чем. Он — послушная игрушка в наших руках, только инструмент, который поможет нам привести девушку куда надо.

— Тебе виднее, Повелитель, — Азраил еще ниже наклонил голову. В темноте не видно было угрожающего выражения его лица. Однако Повелитель что-то понял по голосу.

— Я понял, в чем мы были неправы, — продолжал он спокойно. — Нужно собрать воедино все три компонента — Образ, Кровь и Ключ. В пророчестве сказано, что церемония должна происходить под изображением Древней Матери. Я думал, что это изображение — фреска Богоматери в катакомбах святой Присциллы. Однако теперь я думаю иначе. Есть более древняя мать. Гораздо более древняя. Твой путь лежит в Египет. Там, вблизи от древних священных захоронений, и будет происходить наша великая церемония.

— Но уверен ли ты, что мы найдем Ключ?

— А для этого ты должен сделать вот что… — Повелитель подошел ближе и заговорил так тихо, что Азраил напряг все чувства, чтобы понять, о чем идет речь.

Наскоро пообедав в небольшой пиццерии на виа Латина лазаньей и молодым красным вином, спутники остановили такси и назвали водителю адрес виллы Крипта.

Калитка в высокой стене оказалась открытой. Маша и Старыгин переглянулись и решили, что кто-то из прислуги видел, как подъехала их машина. Они вошли внутрь. Калитка не закрылась за ними сама собой, как это было утром. Приглядевшись, Маша отметила, что замок сломан, и сердце тревожно кольнуло.

Сад встретил гостей удивительной, настороженной тишиной. Не шуршал ветерок в кронах деревьев, не пели птицы, не было слышно даже журчания фонтана. Маша невольно поежилась и прибавила шагу.

Дорожка свернула, и они оказались перед бассейном.

В первый момент Маше показалось, что на голубой поверхности воды покачивается какой-то бесформенный тюк или большая странная рыба. И только приглядевшись, она увидела смуглое женское тело с расплывшимся вокруг головы облаком черных волос.

— Вероника! — воскликнула Маша, подбежав к краю бассейна. — Вероника, что с вами!

— Вы ей уже ничем не поможете, — проговорил Старыгин, схватив ее за локоть.

Вдова профессора Манчини лежала на воде вниз лицом, не подавая никаких признаков жизни, и на ее спине, чуть ниже левой лопатки, отчетливо виднелось черное пулевое ранение.

— Но надо достать ее из воды… отнести в дом… — неуверенно проговорила Маша.

— Нельзя ничего трогать, — поспешно оборвал ее Дмитрий Алексеевич. — По крайней мере до приезда полиции… впрочем, кажется, полиция уже прибыла!

Из-за стены, окружающей виллу, донеслись приближающиеся звуки сирены. Сирена затихла возле виллы, и послышался звук раздвигающихся ворот.

— Пойдемте к дому… пойдемте хоть куда-нибудь! — Маша отчего-то не могла больше смотреть на женское тело, покачивающееся на водной глади. Она пошла вперед по дорожке.

— Не торопитесь! — окликнул ее Старыгин.

Он догнал ее и пошел рядом.

Когда до дома оставалось совсем немного, впереди раздались приближающиеся шаги и озабоченные голоса.

Старыгин схватил Машу за руку и потащил ее в кусты.

— Что вы? Зачем? — Маша попробовала вырвать руку, но Старыгин не выпустил ее и прижал палец к губам.

По дорожке в сторону бассейна шла служанка Вероники Манчини, уже знакомая Маше пожилая женщина в темном платье, в сопровождении двоих мужчин в штатском. Служанка что-то горячо и быстро говорила своим спутникам.

Дмитрий Алексеевич начал шепотом переводить Маше ее слова.