Чёрный дым - Ирина Якубова
Прошла неделя с того самого решающего вторника. Чета Яранских с дочерью подъезжали к деревне Жасминка, где находился дом родителей Рамиля Садыкова. Альфия жила у деда с бабушкой уже пять дней после выписки из больницы, где её признали здоровой. Бабушка девочки позвонила Ларисе накануне и попросила забрать малышку. Этого звонка Яранкая ждала. И даже ожидала, о чём будет разговор. По телефону мать Рамиля сказала, что даст разрешение на оформление опекунства над девочкой Яранским. Старики не хотели переезжать в город, а малышке в деревне жить нельзя. У них одна школа, где всего пять учителей и шестьдесят учащихся… Альфие через год в первый класс. Ну что она увидит в деревне? Родители Рамиля, надо отдать им должное, были грамотными и проницательными людьми. Лишь однажды они совершили ошибку, заставив их родную сноху рожать дома. И погубили её. Знали, что сын не простил их за это. Всё это Садыкова Рая, семидесятилетняя старушка рассказывала Ларисе плача и причитая в трубку почти полчаса. Закончив фразой: "Внучке нашей единственной настоящая семья нужна, хорошие мать и отец", – бабушка залилась рыданиями. На другом конце провода тихо роняла слёзы фельдшер Лариса, уже представляя, как прижмёт завтра к себе свою чернявую егозу.
Рамиль показывал дорогу. Вышли перед добротным бревенчатым домом, самым красивым в деревне. Это и понятно. Богатый сын отстроил для своих стариков хоромы из экологически-чистых материалов. Родители даже стеснялись жить в такой роскоши поначалу. Вышли из машины. В нос ударил запах свежескошенной травы и свежести прохладного утра, запах природы… На крыльце семью встретили пожилые Садыковы, которые показались Яранскому с женой вполне бодрыми и активными стариками. Рамиль, в облике Анжелы Яранской, тоже вышел и робко прошёл в калитку. На глаза его навернулись слёзы, которые он быстро смахнул рукавом рубахи. Слёзы от того, что его маленькая дочка, любимая и единственная, такая родная, пробежала мимо него и бросилась в раскрытые объятья Ларисы Яранской, своей няни, и, по сути, чужой женщины. Но разве не этого он хотел? Не должна ли теперь успокоиться его душа?
Садыковы пригласили гостей в дом, где был накрыт поистине царский стол. Много и плотно ели. Так положено у татар. Малышка Альфия всё сидела на коленках своей новоиспечённой мамы. Она поглядывала с интересом на Анжелу, видимо не могла вспомнить, где её раньше видела… После того, как "Анжела" играючи увела девочку из парка от прежней няни, прошло два месяца, скорее всего она забыла… Взрослые долго разговаривали, молчала только Анжела. Вернее сын Садыковых, который не мог себе позволить обнять своих отца и мать.
На обратном пути женщины расположились на заднем сиденье девятки, Альфия между Ларисой и Анжелой, которая едва заметно приобняла девочку за плечи.
– Эх, как хорошо! Теперь у меня есть и мама и сестра! – проверещала малышка, посмотрев своими счастливыми чёрными пуговками сначала на Ларису, затем на Анжелу.
– Милая, а ты не будешь скучать по своему большому дому? – спросила Лариса обеспокоенно, – У нас квартирка маленькая, обычный многоэтажный дом.
Девочка погрустнела.
– Нет, – ответила она. – Потому что там жила она. Моя ненастоящая мама. Я знаю, что она убила моего родного папочку!
– Что ты такое говоришь?! – выпалила Лариса.
– Мне дедушка сказал. Её посадили в тюрьму. И я не хочу её видеть! Никогда!
Лариса и Рамиль переглянулись. Альфия деловито посмотрела на Ларису и сказала твёрдо:
– Я уже большая. Мне скоро шесть! Я всю-всю правду знаю. Давайте заедем в мой старый дом и заберём все мои игрушки в новый дом! А?
– Ну конечно, заедем, звёздочка моя! – улыбнулась Лариса.
Вадим Яранский вёл машину и прокручивал в уме всю историю, которая произошла с его семьёй. Теперь у него есть маленькая дочь. Он не чувствовал ничего к ней. Но ведь отцовский инстинкт – не материнский. Он вспомнил, как забирал из роддома новорождённую Анжелу, и тогда он тоже ничего особенного не ощутил. Это мама носит ребёнка под сердцем девять месяцев, в нём течёт её кровь. А отцы – другое. Чувства просыпаются позже, когда постепенно привыкаешь к своему малышу… И сейчас, наверное, будет так же. Он обязательно Альфию полюбит. Главное, что Лариса её любит, и у них появился снова смысл жить.
Глава 19.
Утром следующего дня семья Яранских завтракала на своей просторной кухне. Альфиюша играла в детской, которая не претерпела пока никаких изменений в связи с появлением новой хозяйки. Рамиль, сидевший во главе стола выглядел сегодня усталым, но умиротворённым. Вечером он сам, вроде как по-сестрински, искупал и уложил спать девочку, на ночь рассказывал сказки, а потом, всю ночь просидел у кроватки, гладя по головке свою малышку.
– Ну вот и всё, – произнёс он.
– Что? – встрепенулась Лариса, сидящая напротив.
Яранский встревоженно повторил:
– Что всё?
– Я снова слышу зов.
– Какой ещё зов? – спросили Яранские хором.
– Ну помните, я вам рассказывал, что слышал зов, когда умер. Что-то вроде призыва идти туда… Тяга непреодолимая.
Вдруг раздался звонок в дверь. Яранский открыл не глядя в глазок, потому что был уверен, что снова нагрянул следователь или кто-то ещё из третьего отдела. За последнюю неделю они были частыми гостями у Яранских, работали по делу Садыковых.
В квартиру статно вошла профессор Юлия Викторовна Карпенко. В коридоре сняла по-свойски шпильки, поздоровалась со всеми, и, не дожидаясь приглашения, уселась на свободный табурет. Лариса вскочила как по команде и загремела чашками. Карпенко в первую очередь оглядела Анжелу с ног до головы и сказала:
– Ух ты! Какая Анжелочка выросла большая. Ведь девчонкой помню…
– Здравствуйте, – поздоровался Рамиль, испытав некую неловкость за свой растрёпанный вид, клетчатую рубаху навыпуск, широкие джинсовые шорты (обрезанные бывшие брюки) и непричёсанные после сна волосы.
– Итак, – начала Юлия Викторовна, строго посмотрев на Яранского, – это правда, что я слышала сегодня по новостям?
– Мы сегодня телевизор не включали ещё. А что Вы слышали? – спросила Лариса.
– О том, что арестовали Роксану Садыкову, которой предъявлено обвинение в убийстве мужа-бизнесмена. Отца девочки, которую по просьбе Вадима я помогла извлечь, так сказать, из
