Вольфганг Хольбайн - Цикл Дегона. Книга 1. Бог-амфибия

Но все-таки было бы лучше, если бы меня вообще не увидели…

Осторожно выйдя из укрытия, я спустился к берегу. Северал осталась за моей спиной; завывания молящихся стали тише, а когда я добрался до берега, их факелы показались мне спичечными головками. Нагнувшись и вставив резиновый загубник в рот, я помедлил, так как от воды поднимался холод, который напоминал о том, что меня ожидает. Отмахнувшись от последних сомнений, я решительно вошел в воду. Она оказалась вовсе не такой холодной, как я думал. Она была в пятьдесят раз холоднее.

Я на секунду замер, задержав дыхание, но затем заставил себя идти дальше и вскоре полностью погрузился в воду. Я поплыл, не чувствуя от холода ни рук, ни ног, а мои мышцы, казалось, превратились в узловатые канаты, годные лишь на то, чтобы болеть. Собрав свою волю в кулак, я заставил себя плыть дальше, медленно вдыхая и выдыхая ледяной воздух. Я отчаянно старался не думать ни о холоде, ни о тех ужасах, которые поджидали меня в глубинах черных вод.

Озеро казалось бесконечным. Я уже достаточно далеко отплыл от берега. Немо предупредил меня, что воздуха в акваланге хватит на час, так что, прежде чем возвращаться, я мог пробыть под водой около получаса. Не очень-то много времени для того, чтобы найти вход в канал, освободить Баннерманна и вернуться. Нужно было экономить каждый глоток воздуха.

Это было последним, о чем я подумал, ибо мои размышления о возможностях акваланга Немо были внезапно прерваны: меня схватили за ноги и с чудовищной силой потащили на глубину.

Спирсу хотелось пить. Его губы были настолько сухими, что трескались при малейшем неосторожном движении. Горло болело.

Ситуация казалась абсурдной: окруженный водой, миллионами и миллионами тонн воды, он, похоже, мог умереть от жажды. При условии, что ему не удастся выбраться отсюда. И чем бы это «отсюда» ни было, ему нужно спешить.

Если доверять внутреннему отсчету времени, то он, наверное, пробыл в этой стальной камере около пяти часов. Скорее всего, это было что-то вроде машинного отделения, заполненного приборами, о которых Спирс никогда не слышал. Здесь стояли какие-то огромные черные машины из стали, имевшие бесконечное количество колес, колб и труб. Все это странным образом двигалось в непонятном ритме. Электрический кабель гудел от напряжения, а из темноты Спирсу насмешливо подмигивали разноцветные огоньки. Длина помещения составляла около двадцати шагов, высота — около десяти футов. Стены, слегка искривленные снизу, повторяли форму бортов корабля. Они были сделаны из стальных плит в человеческий рост, соединенных массивными заклепками. Воздух наполняло глухое ритмичное биение, которое напоминало какой-то чудовищный пульс.

Спирс догадался, что это машинное отделение «Наутилуса». Он пришел сюда в поисках укрытия после того, как проник на корабль. Первые два часа ему казалось, что он нашел идеальное убежище. Но потом явился один из матросов и что-то сделал с машинами — Спирс видел, как, покидая помещение, тот заблокировал за собой проход в передней части отделения, и вскоре после этого машины сами собой заработали. Как только началось это монотонное биение, у Спирса в голове родилась мысль о том, что «Наутилус» отправился в бесконечное путешествие по морским глубинам и теперь не будет подниматься на поверхность дни, а может, и недели. В течение этого времени сюда, по всей вероятности, никто не будет заходить, поскольку таинственные машины «Наутилуса» могут функционировать без участия человека.

Но Спирс думал не только об этом. В его воображении то и дело возникало лицо, изможденное и бледное, с вывалившимся изо рта воспаленным языком, с безумием в глазах, которое охватило беднягу еще до наступления смерти. Лицо человека, умершего от жажды. Его лицо.

Кавторанг знал, что может сколько угодно колотить в металлическую дверь, но с другой стороны никто не услышит и малейшего звука. Вполне возможно, что он нашел себе убежище, которое впоследствии станет его могилой. Спирс чувствовал, как в нем зарождается паника, и так крепко сжимал кулаки, что в конце концов ему стало больно. Затем он прикусил язык. Боль отогнала нараставший с каждой секундой страх, и теперь — хотя бы какое-то время — он мог держать себя в руках.

Капитан принялся нерешительно ходить туда-сюда, размышляя о том, что же ему делать. Он даже подумал, что при определенных обстоятельствах смог бы выбраться из этой ловушки таким же способом, как и раньше: нужно только повредить одну из этих машин, и тогда кто-нибудь обязательно явится сюда, чтобы посмотреть, что случилось.

Однако Спирс быстро отказался от этой мысли: машины на корабле Немо были другими. Вряд ли ему удастся голыми руками поломать эти колоссальные стальные сооружения. Что касается электрических кабелей, то Спирс боялся их трогать, помня о том, какой вред нанес достаточно безобидный медный провод тому матросу. При мысли о матросе перед глазами Спирса возник образ человека, упавшего в разбитое зеркало. Был ли он мертв? Если да, то ему вряд ли стоит рассчитывать на понимание со стороны капитана Немо.

Кавторанг постарался отогнать от себя эти мысли, но на смену им пришли другие. Если он не сможет отсюда выбраться в ближайшее время, то его наверняка ждет долгая и мучительная смерть. Почему-то мысль о моряке, умирающем от жажды, показалась ему абсурдной.

Прошло какое-то время — Спирсу оно показалось вечностью, хотя на самом деле это была лишь четверть часа. И тут внезапно он услышал какой-то посторонний звук, вклинившийся в монотонный гул машин. Он был похож на металлическое клацанье и исходил от двери. В то же мгновение Спирс спрятался в нише между двумя громадными машинами, вжался в тень и, затаив дыхание, стал наблюдать за дверью.

Мощная бронированная дверь со скрежетом отъехала в сторону, и в машинное отделение вошел широкоплечий матрос с ящиком для инструментов и выпачканной машинным маслом тряпкой в руках. Спирс, затаившись, подождал, пока матрос подойдет к его укрытию, а затем прыгнул на него. Матрос отреагировал на неожиданное нападение с невероятной скоростью. Но Спирс был еще быстрее. Одним яростным движением кавторанг обезвредил возможного противника. Ударив парня ребром ладони по шее, он вывел его из равновесия. Матрос обмяк в руках Спирса и замер.

Кряхтя, кавторанг втащил матроса в нишу, до этого служившую ему укрытием, опустил на пол и быстро осмотрел его, чтобы убедиться в том, что он действительно всего лишь потерял сознание и не был серьезно ранен. Сняв с матроса ремень, Спирс связал ему руки и, выбрав чистый участок тряпки, использовал ее как кляп. Затем он открыл ящик с инструментами и вытащил длинный разводной ключ. Кавторанг не собирался кого-то ранить или убивать, но в случае чего хотел дорого продать свою жизнь.