Чарльз Линт - Блуждающие огни

Штырь ном гостиницы из какой-то средневековой chanson de geste* [Героическая поэма, песнь о героических деяниях (фр.).]. Штырь же - худой, гибкий, в черных джинсах, сапогах и кожаной куртке, с длинными черными дредами и темно-кофейной кожей, вполне мог слиться с тенями.

В клубе только и были они двое да еще Дженни-Колокольчик, маленькая девушка-эльф, свистящая в свистульку. Сейчас она сидела в углу и тихонько насвистывала монотонную простенькую мелодию, под которую у ее ног танцевал Лабби. Время от времени Дженни поглядывала на обоих мужчин. Штыря она знала, но разговаривать с ним ей не доводилось. Видела-то она его здесь часто, поскольку бывала в клубе и в роли подавальщицы, и во время разных концертов, но когда Штырь приходил в клуб, Дженни предпочитала развлекать Лабби - хорек был явно без ума от бретонских танцевальных мелодий.

Мало кто чувствовал себя со Штырем легко. Хотя казалось, все в Граньтауне его знают, так же как и он знает каждого, друзьями Штыря можно было с уверенностью считать только Фаррела Дина и Берлин, а та большей частью работала у Диггеров или выступала с группой Джо До-ди-ди, исполнявшей старые блюзы.

Дженни часто думала: как странно, что Фаррел Дин и Штырь, видимо, помнят далекие-далекие времена. Ее это удивляло не потому, что Фаррел Дин был чистокровным эльфом, а Штырь точно - человеком, и не таким уж старым, если можно судить по внешности; нет, Дженни недоумевала потому, что Штырь, казалось, помнил времена, пред шествовавшие возвращению Эльфлэнда, словно он жил в те дни, когда это случилось.

Она закончила гавот витиеватой гаммой, и Лабби свалился у ее ног, умоляюще устремив на нее глаза в ожидании продолжения. Фаррел Дин, глядя на них, улыбнулся.

- Кажется, мы только вчера оборудовали это местечко, - проговорил он.

- Не вчера, а много-много вечеров тому назад, - поправил его Штырь.

Он кивнул, когда Фаррел Дин собрался снова наполнить его бокал. Янтарное вино, выдержанное в Граньтауне, но взращенное на виноградниках Эльфлэнда, заиграло в бокале. Они обменялись тостами, чокнулись, выпили и снова откинулись на спинки кресел. Фаррел Дин возился со своей трубкой. Вытряхнув пепел, он сосредоточенно нахмурился. Но табак тут же заалел, и он вставил трубку в рот.

- По городу бродит один из Чистокровок с револьвером, - сказал он, не выпуская изо рта трубки.

Штырь бросил на него внимательный взгляд.

- Настоящий револьвер, можешь не сомневаться, Штырь! Этот мерзавец уже и за Границей поупражнялся. Револьвер хранился у матушки Монд-рейк, только кто-то у нее вчера его свистнул. Она сама не знает, как это случилось, но вечером к ней наведывалась шайка Чистокровок.

- Кто тебе сказал? - спросил Штырь.

- Джон Колдшойн. Он забрел вчера вечером посмотреть группу «Волшебное безумие».

- Так! Есть сведения, у кого этот револьвер сейчас?

Фаррел Дин покачал головой.

- Но в городе неспокойно, и я думаю, надо ждать неприятностей.

Штырь встал и залпом допил вино.

- Кто ж так непочтительно хлещет вино эльфов? - заметил Фаррел Дин.

- Надо найти этот револьвер, - ответил Штырь. - Я бы не возражал, пусть эти шайки перестреляют друг друга, только стрельба, чего доброго, пойдет и дальше.

- Может, им охота просто поиграться, - высказал надежду Фаррел Дин. - Ты же знаешь этих ребят.

- Думаешь, все ограничится игрой? Фаррел Дин вздохнул.

- Не поручусь.

- И правильно! - Штырь резко свистнул, и Лабби, прервав танец, бросился к нему. - Спасибо тебе, Дженни, что развлекаешь малыша! - сказал Штырь Дженни. Колокольчик и вышел из клуба в сопровождении хорька.

Дженни даже глаза вытаращила, так ее удивило, что он знает, как ее зовут.

Фаррел Дин, оставшись за столом, положил на него трубку и до краев наполнил бокал.

«Досадно!» - думал он. Он дорого бы дал, чтобы не сообщать Штырю об этом револьвере. Но кто еще сможет отыскать подонка так же быстро? А ведь беспорядки, которые может породить оружие в руках юнцов, им сейчас меньше всего нужны. И так напряжение в городе все нарастает. Но почему-то ему кажется, что Штырь так и так столкнется с этим револьвером - будет он его искать или нет. Фаррел Дин нахмурился и залпом осушил стакан, так же мало уделяя внимания тому, какое ценное вино он пьет, как до этого Штырь. Может, хотел заглушить забродившие в голове дурные предчувствия? С тех пор как он покинул Эльфлэнд, способность предвидеть редко давала себя знать. С чего же вдруг она тревожит его именно сейчас?

Он налил себе еще бокал.

Для Мэнди этот день был сплошным праздником. Она по очереди ехала за спиной то одного, то другого байкера из «Оленьих плясок» и чувствовала, что снова, как в детстве, влюбляется в эти рычащие низкими голосами машины. Ей всегда хотелось иметь мотоцикл. Уж в крайнем случае она бы и на мотороллер согласилась, но, будь ее воля, она выбрала бы чоппер или такой старый мотоцикл, как у Штыря.

На первой же остановке Джонни Джек вручил ей маску, чтобы она действительно выглядела как член их группы. Это была маска лисы - легкая, дырочки для глаз забраны цветным стеклом, так что серебристые, как у всех эльфов, глаза Мэнди не могли ее выдать. Когда она попыталась скрепя сердце отказаться от таких подарков, Джонни сказал, что маска все равно уже давно валяется без дела. Мэнди не знала, правду он говорит или нет, но предпочла поверить и радостно завладела этой чудесной вещью.

В лисьей маске и в украшенной лентами куртке, с бубенчиками, позвякивающими на щиколотках, Мэнди лихо, прыгая с ноги на ногу, отплясывала вместе с остальными в импровизированном шоу на углу Хо-стрит и Брюс-стрит под аккомпанемент Колючки, которая на старом, видавшем виды аккордеоне наяривала старинный английский танец хорнпайп. Потом все снова оседлали мотоциклы и понеслись дальше - цепочка пестрых цыганистых байкеров; в глаза тем, кто видел, как они мчатся мимо, только искры летели, словно волшебная эльфийская пыль.

В этот вечер группа выступала в клубе «Сердце кувырком», расположенном в большом, похожем на амбар складском помещении на окраине Скандального предместья. Играть Мэнди постеснялась, но с удовольствием, стоя в своем новом костюме у самой сцены, наблюдала за выступающими. Да и на зрителей стоило посмотреть. Их было ровно две половины - панки и публика постарше, первые прыгали и скакали, вторые отплясывали народные танцы. Но к концу второго отделения уже панки с их торчащими вихрами и кожаными куртками пустились выписывать затейливые коленца хорнпайпа, а пожилые принялись прыгать и скакать. Ясно было, что и тем и другим прежде всего хотелось повеселиться.