Людмила Петрушевская - Жила-была женщина, которая хотела убить соседского ребенка (сборник)

– А потом? – спросил, не переставая щерить зубы, водитель.

– А потом все время прямо.

Так ответила девушка, в глубине души боясь, что у нее потребуют адрес.

Грузовик мчался совершенно бесшумно, хотя дорога была жуткая, вся в ямах.

– Куда? – спросил веселый.

– Вот здесь, спасибо, – сказала девушка и открыла дверцу.

– А платить? – разинув смеющуюся пасть до предела, воскликнул шофер.

Девушка поискала в карманах и снова обнаружила бумажку, спички и ключ.

– А у меня нету денег, – призналась она.

– Если нет денег, нечего было и садиться, – захохотал шофер. – Тот первый раз мы ничего с тебя не взяли, а тебе это, видно, понравилось. Давай иди домой и принеси нам деньги. Или мы тебя съедим, мы худые и голодные, да? Точно, пустая башка? – спросил он со смехом товарища. – Мы питаемся такими вот как ты. Шутка, конечно.

Они вышли все вместе из грузовика на каком–то пустыре, где вразброс стояли еще не заселенные, видимо, дома, по виду новые.

Во всяком случае, огней не было видно. Только горели фонари, освещая темные, безжизненные окна.

Девушка, все еще на что–то надеясь, дошла до самого последнего дома и остановилась.

Ее спутники остановились тоже.

– Это здесь? – спросил хохочущий шофер.

– Может быть, – шутливо ответила девушка, замирая от неловкости: вот сейчас и обнаружится, что она все забыла.

Они вошли в подъезд и стали подниматься по темной лестнице.

Хорошо, что фонари светили в окна и были видны ступени.

На лестнице стояла полнейшая тишина. Дойдя до какого–то этажа, девушка у первой попавшейся двери достала из кармана ключ, и, к ее удивлению, ключ легко повернулся в замке.

В прихожей было пусто, они прошли дальше, в первой комнате тоже, а вот во второй в дальнем углу лежала груда непонятных вещей.

– Видите, у меня нет денег, берите вещи, – сказала девушка, оборачиваясь к своим гостям.

При этом она обратила внимание, что шофер все так же широко ухмыляется, а человек в капюшоне все так же прячет лицо, отвернувшись.

– А что это такое? – спросил шофер.

– Это мои вещи, они мне больше не нужны, – ответила девушка.

– Ты так думаешь? – спросил шофер.

– Конечно, – сказала девушка.

– Тогда хорошо, – подал голос шофер, наклоняясь над кучей.

Они вдвоем с пассажиром стали разглядывать вещи и что–то уже потянули в рот.

А девушка тихо попятилась и вышла в коридор.

– Я сейчас, – крикнула она, увидев, что они подняли головы в ее сторону.

В коридоре она на цыпочках, широко ступая, добралась до дверей и оказалась на лестнице.

Сердце громко билось, стучало в пересохшем горле.

Совершенно нечем было дышать.

«Как все–таки повезло, что первая попавшаяся квартира открылась моим ключом, – думала она. – Никто не заметил, что я ничего не помню».

Она спустилась этажом ниже и услышала быстрые шаги наверху на лестнице.

Тут же ей пришло в голову опять воспользоваться ключом.

И, как ни странно, первая же дверь отперлась, девушка скользнула в квартиру и захлопнула за собой дверь.

Было темно и тихо.

Никто не преследовал ее, не стучал, может быть, незнакомцы уже ушли вниз по лестнице, таща найденные вещи, и оставили в покое бедную девушку.

Теперь можно было как–то обдумать свое положение.

В квартире не очень холодно, это уже хорошо. Наконец–то найдено пристанище, хоть временное, и можно лечь где–нибудь в углу.

У нее от усталости болела шея и спина. Девушка тихо пошла по квартире, в окна бил свет от уличных фонарей, комнаты были абсолютно пустые.

Однако когда она зашла в последнюю дверь, сердце у нее громко застучало: в углу лежала куча каких–то вещей.

В том же углу, что и этажом выше.

Девушка постояла, ожидая какого–то нового происшествия, но ничего не случилось, тогда она подошла к этой груде и села на тряпки.

– Ты что, обалдела? – закричал полузадушенный голос, и она почувствовала, что тряпки под ней шевелятся как живые, как будто змеи.

Тут же сбоку высунулись две головы и четыре руки одна за другой, оба ее знакомца, живо ерзая, возились в тряпках и наконец выбрались наружу.

Девушка побежала на лестницу. Ноги у нее были словно ватные.

За ее спиной кто–то активно выползал в коридор.

И тут она увидела полоску света под ближайшей дверью.

Девушка опять неожиданно легко открыла своим ключом квартиру напротив и ворвалась туда, быстро закрыв за собой дверь.

Перед ней на пороге стояла женщина с горящей спичкой в руке.

– Спасите меня ради бога, – зашептала девушка.

На лестнице за ее спиной уже слышались легкие шорохи, как будто кто–то полз.

– Проходи, – сказала женщина, выше поднимая догорающую спичку.

Девушка подвинулась еще на шаг и прикрыла дверь.

На лестнице было тихо, как будто кто–то остановился и размышлял.

– Ты что в двери по ночам ломишься, – грубовато спросила женщина со спичкой.

– Пойдемте туда, – шептала девушка, – туда куда–нибудь, я вам все объясню.

– Туда я не могу, – глухо сказала женщина. – Спичка по дороге погаснет. Нам дается только десять спичек.

– У меня есть спички, – обрадовалась девушка, – возьмите. – Она нашарила коробок в кармане пальто и протянула женщине.

– Зажги сама, – потребовала женщина. Девушка зажгла, и при мерцающем свете спички они пошли по коридору.

– Сколько их у тебя? – спросила женщина, глядя на коробок.

Девушка погремела спичками.

– Мало, – сказала женщина. – Наверно, уже девять.

– Как освободиться? – прошептала девушка.

– Можно проснуться, – ответила женщина, – но это бывает не всегда. Я, например, уже больше не проснусь. Мои спички кончились, тю–тю.

И она засмеялась, обнажив в улыбке большие зубы. Она смеялась очень тихо, беззвучно, как будто хотела просто раскрыть рот как можно шире, как будто зевала.

– Я хочу проснуться, – сказала девушка. – Давайте кончим этот страшный сон.

– Пока горит спичка, ты еще можешь спастись, – сказала женщина. – Мою последнюю спичку я израсходовала только что, хотела тебе помочь. Теперь мне уже все безразлично. Я даже хочу, чтобы ты тут осталась. Ты знаешь – все очень просто, не надо дышать. Можно сразу перелететь, куда хочешь. Не нужен свет, не нужно есть. Черное пальто спасает от всех бед. Я скоро полечу посмотреть, как мои дети. Они были большие озорники и не слушались меня. Один раз младший плюнул в мою сторону, когда я сказала, что папы больше нет. Заплакал и плюнул. Теперь я уже не могу их любить. Еще я мечтаю полететь посмотреть, как там мой муж и его подружка. Я к ним тоже теперь равнодушна. Я сейчас очень многое поняла. Я была такая дура!