Шон Хатсон - Тени зла

Они надолго замолчали, а потом заговорила Келли.

— Если честно, Дэвид, — устало начала она, — меня немного беспокоит тот интерес, который Вернон проявляет к моему исследованию.

Блейк нахмурился.

— Я не понимаю, — сказал он. — Он имеет право проявлять интерес. В конце концов он директор института. Это вполне естественно.

— Мне кажется, что он только о моей работе и думает.

Она рассказала ему о происшествии с Морисом Грантом, о своей поездке во Францию и о том, как Вернон настойчиво хотел оставить у себя ее отчет.

Блейк молчал. Он допил пиво и поставил на стол пустую кружку.

— Ну, — с вызовом сказала она. — Ты все еще думаешь, что у меня паранойя?

— Возможно, этому есть вполне разумное объяснение, Келли, — возразил он.

— Не надо меня успокаивать, Дэвид, — горячо проговорила она. — Есть и другие обстоятельства. Вещи, которые не имеют ни смысла, ни логического объяснения. — Она насмешливо подчеркнула два последних слова.

— Какие, например? — спросил он.

Ветерок стал холоднее, и Келли охватила легкая дрожь. Она подняла глаза и увидела, что закат окрасил небо в пурпурный цвет. Руки Келли покрыла гусиная кожа, и она потерла их.

— Мне не хочется говорить об этом здесь, — сказала она, словно опасаясь, что из сада за ними наблюдают.

— Я отвезу тебя домой, — не раздумывая предложил Блейк.

Они поднялись и пошли на стоянку, где писатель открыл перед Келли дверцу своего «ягуара». Келли села в машину, он взялся за руль, завел мотор, и они выехали на дорогу.

— С тобой все в порядке? — спросил он, обеспокоенный ее молчанием. Келли кивнула, чувствуя себя более непринужденно в салоне машины. Она даже улыбнулась писателю, который повернулся и ласково пожал ее руку. От прикосновения Блейка к ней вернулось спокойствие, и она благодарно ответила на его пожатие.

Через пятнадцать минут они подъехали к дому Келли.

Озноб, начавшийся у Келли в баре, оставил ее наконец, и она спокойно смотрела на писателя.

— Вот ты и дома, — улыбнулся он, и уже не первый раз она поняла, что ее завораживает его улыбка. И не только улыбка. Она словно попала в его сети. Ее тянуло к нему так, как никогда не тянуло ни к кому. Он обладал магнетизмом, которому она была не в силах противостоять. — Ну как ты? — спросил он.

— Прекрасно! Спасибо, Дэвид!

— За что?

— Просто спасибо! — Она протянула руку и коснулась его руки своими тонкими пальцами. За черными стеклами очков нельзя было рассмотреть выражения его глаз. Интересно, что он чувствует? — Может быть, зайдешь на чашечку кофе?

Блейка не пришлось уговаривать. Он вылез из машины, закрыл дверцу и, обойдя вокруг, открыл дверцу перед Келли.

Она пошла вперед, отыскивая на ходу ключ, и писатель с удовольствием смотрел, как изящно покачиваются ее бедра. В босоножках на высоких каблуках она устремилась вперед; мышцы ее тонких икр слегка напрягались при каждом шаге.

Он пошел за ней.

Как он и предполагал, квартира ее была уютной и безупречно чистой. Она предложила ему сесть в огромное кресло у электрокамина. Келли пошла в кухню, и Блейк услышал, как вода наполняет чайник. Вскоре она вернулась, подошла к окну и задернула шторы. Потом включила проигрыватель и поставила пластинку.

— Ты не против музыки? — спросила она.

— Нисколько.

Комнату наполнили нежные голоса Саймона и Гарфункеля.

— Кофе скоро будет готов, — сказала она, садясь в кресло напротив Блейка и как бы вновь попадая в его магнетическое поле.

— Это твоя квартира? — спросил Блейк.

— Когда-нибудь станет моей. Лет этак через двадцать. — Она пожала плечами. — К тому времени я стану морщинистой старой девой, но зато у меня будет собственная квартира.

Блейк улыбнулся:

— Я думаю, у тебя мало шансов остаться старой девой, Келли.

— Мать постоянно спрашивает меня, почему я не выхожу замуж. Она хочет, чтобы я нарожала кучу детей и стирала пеленки, — улыбнулась Келли. — Родители любят говорить о внуках, пока те не появятся. Потом они начинают жаловаться, что из-за внуков они постарели. — Келли откинулась в кресле и почувствовала, как тело ее слегка трепещет от близости Блейка, от его внимательного взгляда. Временами ей казалось, что она видит за темными очками блеск его глаз. — Твои глаза чувствительны к свету, Дэвид? — спросила она. — Я говорю про твои темные очки. — Она указала на них.

— Немного. Это, видимо, из-за того, что я уже пять лет щурюсь, глядя на пишущую машинку.

Засвистел чайник. Келли встала и пошла на кухню. Через минуту она вернулась с двумя дымящимися чашками кофе и протянула одну из них Блейку. Потом, сбросив туфли, она уселась на пол возле Блейка и поджала под себя ноги.

— Келли, я не хочу вмешиваться в твои дела, — начал Блейк, — но ты сказала, что кое-что в Верноне тебе кажется странным. Что ты имела в виду?

Она тяжело вздохнула и опустила глаза.

— Судя по твоему рассказу в баре, нет никаких причин подозревать Вернона в том, что он что-то замышляет, — сказал Блейк. — Зачем ему это?

— Дэвид. — Она пыталась говорить спокойно. — Я виновата в том, что произошло с Морисом Грантом. Я действовала неправильно. Я нарушила правила института. Власти могли его закрыть. Институт — это гордость и утешение Вернона. Он мог потерять его из-за меня, но он даже не сделал мне предупреждения и не отстранил от работы. — Она поставила свою чашку. — Вместо того, чтобы немедленно уволить меня, он стал меня защищать. Затем, когда я вернулась из Франции, он пожелал знать все, что там произошло, и оставил у себя мой отчет.

Блейк выпрямился в кресле:

— Ты говоришь о Верноне как о монстре, а он всего лишь пытался тебе помочь.

— Он что-то скрывает, Дэвид, — сердито проговорила она. — Джон Фрезер знал это, поэтому его убили.

— Кто такой Фрезер?

Она рассказала ему все, что было ей известно о событиях последних двух дней.

— Но при чем здесь Вернон, если Фрезер погиб в автомобильной катастрофе? — спросил писатель. — Это же был несчастный случай!

— Он знал о тайне Вернона.

Напряженную тишину прервал Блейк:

— Не понимаю, почему ты считаешь, что Вернон замешан в смерти Фрезера?

— Дэвид, он никому не позволит стать между ним и этим исследованием.

— И тебе тоже? — спросил Блейк загадочно.

В этот момент зазвонил телефон.

Глава 32

Несколько мгновений они не двигались, прислушиваясь к резким звонкам, заполнившим комнату. Наконец Келли поднялась, подошла к телефону и нерешительно взяла трубку, чувствуя необъяснимую тревогу. Блейк заметил это.

— Алло! — сказала она.

Молчание.

— Алло! — повторила она, посмотрев на Блейка, словно искала в нем поддержку.