Татьяна Корсакова - Печать василиска

Подойти к телу деда Аля так и не решилась. Прав Николай, незачем ей было приходить, пользы от нее никакой, только хлопоты. Вон Егор то и дело посматривает в ее сторону, наверное, опасается, как бы она не бухнулась в обморок и не пришлось еще и с ней возиться. Она не бухнется, она сильная, но ведь остальные-то об этом не знают. Ничего, она постоит, подождет...

Ждать пришлось недолго, всего через каких-то полчаса на берегу сделалось очень многолюдно. На обшарпанном милицейском «уазике» приехал всклокоченный со сна молоденький участковый. Пошатываясь и вытирая батистовым платочком совершенно сухие глаза, прибыла Елена Александровна. За ней, скорбно причитая, прибежала домработница. Еще через минут пятнадцать к компании страдающих и любопытствующих присоединилась чета Ивановых. В отличие от расстроенного супруга, Эллочка выглядела совершенно спокойной, может, лишь самую малость раздосадованной. Понять ее можно было легко: отдых еще только начался, а гостеприимный хозяин так некстати умер. Самыми последними приехали криминалисты из райцентра, разогнали зевак, взяли в оборот свидетелей, то есть Гришаева, экологов и Алю с Егором. Старый, явно пенсионного возраста следователь с расспросами особо не усердствовал, то ли уже решил, что смерть хозяина Полозовых ворот произошла по естественным причинам, то ли приберег допрос с пристрастием для лучших времен. В любом случае Аля чувствовала к нему благодарность, потому что оставаться на озере не было никаких сил. Несмотря на все треволнения, а может, именно из-за этих треволнений спать хотелось так сильно, что один раз, чтобы не отключиться окончательно, ей даже пришлось умыться прохладной озерной водой, поэтому, когда следователь позволил свидетелям разойтись, вздохнула с облегчением.

Они с Егором уже шли в сторону поместья, когда увидели неспешно катящуюся вдоль озера бричку с запряженной в нее Звездочкой. На козлах сидел незнакомый Але мужик.

– Где покойник? – спросил он и размашисто перекрестился. – Куда ехать-то?

– Вы за Игнатом Петровичем? – Егор смерил мужика неприязненным взглядом.

– Ну дык, – тот кивнул патлатой головой, – участковый сказал, что машиной к тому месту не подъехать, вот и велел на лошади, – он неожиданно зло огрел Звездочку вожжами.

– Зачем вы ее бьете?! – возмутилась Аля.

– Так заслужила падлюка! С виду вроде как смирная, а сегодня утром знаете, что учинила? Федьку нашего чуть насмерть копытами не затоптала, гадина такая! Еле отбили пацаненка-то. Пришлось на ФАП его везти, голову перевязывать. Как она ему вообще череп не раскроила, диву даюсь! Скотина, она и есть скотина... – мужик взволнованно закурил вонючую папиросу, спросил: – Так куда ехать-то?

– Там это, прямо за поворотом, – Егор махнул в сторону озера и, когда бричка уже тронулась с места, сказал: – Вот и слушай после этого рассказы Марьи Карповны. По ее, выходит, товарищ Федор со зверьем всяким общий язык за пару секунд находит, а тут такое. Странно.

– Странно, – согласилась с ним Аля. – Звездочка ведь и в самом деле спокойная лошадка, я же на ней ездила. И товарища Федора она любила.

– Любила – разлюбила, – сказал Егор с невеселой улыбкой. – Вы, женщины, существа ветреные.

Она прекрасно понимала, на что он намекает, но вступать в полемику не стала. Слишком мало осталось сил, чтобы еще и с Егором спорить. Определенно, надо хоть часок поспать, а потом обязательно найти товарища Федора, справиться о его самочувствии, а заодно расспросить о событиях минувшей ночи.

Вопреки принятому решению, проспала Аля не часок, а до пяти вечера. Даже поначалу глазам своим не поверила, когда взглянула на часы. Но, если судить по уже не столь яркому, как днем, солнцу, так оно и есть. Просто что-то не то случилось с ее внутренними часами.

И ведь что интересно, столько времени проспала, а, кажется, совсем не выспалась. Перед глазами туман, и голова тяжелая, как чугунная. Собраться с силами помогло испытанное средство – контрастный душ. Из своей комнаты Аля вышла уже в более-менее бодром состоянии и буквально в ту же секунду напоролась на недобрый взгляд Елены Александровны.

– Это все вы! – экономка ткнула в нее пальцем, и золотая змейка, поддерживая хозяйку, недобро зыркнула глазами-камешками. – Вы приехали, и все это началось, – экономка говорила так тихо, что для того, чтобы ее понять, приходилось прислушиваться. – Он словно помешался, когда вас нашел, совершенно перестал себя беречь. А у него суставы больные и сердце совсем слабое. И ведь ни капли сомнения не допускал, уверен был, что это именно вы его внучка, даже от генетической экспертизы отказался. Что вы ему напели? Чем одурманили?

– Я?! – под напором экономки Аля отступила на шаг. – Елена Александровна, что вы такое говорите? Я же только позавчера приехала.

– Вот именно! Вы позавчера приехали, а сегодня он умер! – шепот перешел в шипение. – Вы, наверное, думаете, что он вам наследство оставил? Не дождетесь! Не для того я двадцать лет угробила, чтобы все отдать какой-то заезжей выскочке. Игнат... – экономка осеклась, – Игнат Петрович уже составил завещание. Я его видела своими собственными глазами... Догадываетесь, кто в нем указан основным наследником?

– Вы? – Аля невесело усмехнулась. Вот и стала ясна истинная причина вселенской скорби Елены Александровны. Не из-за дедовой смерти она так переживает, боится, что наследство уплывет в чужие руки, и тогда двадцать лет, проведенных в Полозовых воротах, можно будет и в самом деле считать угробленными зазря.

– Я! Все здесь мое! Слышите? И движимое, и недвижимое... – Экономка замолчала, посмотрела подозрительно. – И вы еще смеете улыбаться?! Он умер, а вам весело!

– Мне не весело, – Аля раздраженно повела плечом. – Наоборот, мне страшно от того, что происходит в этом месте.

– Страшно? – Елена Александровна подошла вплотную, обдала Алю волной приторно сладких духов. – Так, может, вы не зря боитесь? – глаза ее недобро сощурились, превратились в узкие щелочки. – Уезжайте отсюда, Алевтина. Пока еще не поздно, уезжайте. Потому что теперь он точно не успокоится.

– Кто – он?

– Сами знаете кто!

Вот и эта с виду совершенно здравомыслящая женщина заговорила о Василиске. С ума они здесь все посходили, что ли? Или не посходили?..

Аля подалась вперед, спросила доверительным шепотом:

– А если не уеду?

– А если не уедете, то он вас найдет, – экономка с неожиданной для такой хрупкой женщины силой сжала Алино запястье, многозначительно посмотрела на перстень. – Печать Василиска теперь у вас, и он это знает. Уезжайте!

– Уеду, – она неожиданно рассердилась, высвободила руку, отступила на шаг. – Вот дождусь оглашения завещания и уеду.