То «заика», то «золотуха» - AnaVi
Открываю рюкзак и, изъяв из него чехол, сразу же «перехожу к делу». Оу… Почему ваши глаза распахиваются, становясь больше? Всё больше и больше… с каждым моим и «его» же разворотом! А почему и мои же губы растягиваются, всё шире и шире, по и с вашей же прогрессией-пропорцией — на равных, в улыбке? Вы уже поняли — «что» это? Отлично! Объяснять, тратя впустую — «на предупреждение», не придётся! Закручиваю на чёрном металлическом стволе чёрный же металлический глушитель и тут же навожу пистолет… да, вы правы, это был и есть «он»… на первых «попавшихся» — двух девчонок. На рыжую! С длинными пушистыми волосами — до плеча. Зелёно-серыми глазами — в окружении мелких рыжих же ресниц; под такими же узкими бровями — на низком лбу. И с россыпью же рыже-коричневых веснушек — на впалых щеках с лёгким алым румянцем и на остром же узком носу. Под которым же уже «в цвет» щёк и глянцевой помадой — были подкрашены узкие губы, чуть заходя за край и будто бы визуально делая их больше; ну а круглый и с ямочкой подбородок, как и мозг, соответственно — меньше! Хотя и куда уж меньше — её собственной же алой кофты с три четверти рукавами, подвёрнутыми до локтей, и в белую же горизонтальную узкую полоску. Зато же и декольте — «иго-го»! По самые, куда она, и вместе же с ним почти, и была заправлена, чёрные укороченные джинсы; пусть и с высокой талией. И всё же! Не она — так и до «чёрных» же лакированных ботинок бы дошли, а не выстукивали бы ими нервный ритм под партой здесь и сейчас, правда? Да и пока и короткие же тёмно-серые ногти — производили то же самое, только и на ней и её же крышке. И осветлённую брюнетку! С длиной волос — до плеч: и лишь чуть — над ним. Со светло-серыми глазами и чёрными нарощенными ресницами — под узкими и чёрными же крашеными бровями на высоком лбу. В то время как небольшой, но длинный, бледный же нос — возвышался над полными губами под тёмно-серой, почти и чёрной матовой помадой. Что как сочеталось, так и отталкивало — от острых и алых ногтей. Благо же и тут — квадратный подбородок был почти не задет! Не считая лишь — наколотых и выделенных бежево-серым контурингом скул. Ну и не забывая — о чёрном кожаном пиджаке, наброшенном на голые угловатые плечи, с которых ещё и до этого спали узкие и тонкие лямки шёлкового чёрного топа-пеньюара, шедшего, видимо, в комплекте с ним и чёрными же кожаными шортами: с высокой талией; и длиной — «на ладонь-полторы» выше колен! А уже от него и чуть от них вниз — шли замшевые чёрные сапоги на толстом и высоком каблуке. Вот уж точно — Фаберже и в неглиже! Да… Прекрасно! Просто — «прекрасно»! Две демоницы-наркоманки! Продавцы смерти… Вам же было — так весело!.. Вас буквально — рвало, разрывало и… распирало от смеха: после каждой затяжки у окна кабинета на переменке. Или — с чехла телефона и… на паре! Две лошади!.. «Ржущие» лошади! А теперь вот — разорвёт и меня: от вида «разорванных» вас и ваших же остекленевших глаз… внутри холодных тел. «Остывших» тел — что и «подчас» ведь: так немаловажно.
— Поцелуйтесь! — Что ж… Коротко и ясно! Или?.. Я заговорила! Вы шокированы?!
Снимаю пистолет с предохранителя — и подхожу ближе, упирая холодное дуло в тёплую шею недобрюнетки.
— Вам же так нравилось — выставлять свои лесбийские фото в сеть! Так давайте — на бис! Ещё раз… Для «всех» — нас!
Курок жалобно трещит и тихо щёлкает. На что и вы сразу — начинаете что-то дико орать! Я вас огорчу (или «порадую»… хм… «себя»), но ваши «оры» для меня, как было, так и есть, «ни-что»! Ну а были бы «чем-то», опять же: либо то, либо не «то», я бы справилась с этим-вами — в два раза быстрее и уже была бы дома; а не тратила своё время — на разжёвывание и рассусоливание! Огорчила — себя. И порадовала — их. Дьявол!
И будто бы в подтверждение — отвожу руку в «главного крикуна»: как ни странно — именно ангела! Да. И вообще же — не странно! Посягать же на их честь — боже упаси! А на честь и кого-то другого — боже «дай»… мне сил! В «нашем» же всё случае — «дьявол». А у него, как и у бога, да и как у других «богов» когда-то и тут же ведь «сейчас», пусть и как уже
